или поиск второй половинки»

(неопределённый по стилю отрывок

популярнейшей книги)

Роль Остапа будет у жениха (он не должен знать — от него полная импровизация). Ему нужен белый шарф и фуражка. На роль Кисы — свидетель, на роли 4 невест лучше пригласить мужчин — так смешнее. Заготовить наряды, музыку для выхода каждой невесты. Роли без слов, весь текст читает ведущая.

Эта история не случайна,
в итоге звучания раскроется тайна!
Итак, мы в уездном городе N
Знакомимся с героями теперь. (музыка)
Пред вами молодой мужчина
Турецко-поданный, по некоторым причинам!
Он гениален, просто загляденье!
Итак, пред вами Остап Бендер (музыка)
Он афоризмами засыплет хоть кого,
Но вот один вы знаете давно:
«Лёд тронулся, господа присяжные заседатели!»
Исполнит танец он сейчас на бис,
А, ну, Остап ты в танго нам пройдись! (танго)
Он в город N пришёл не просто так,
А с целью.
Найти себе богатую невесту.
По улицам искать не захотел
В агентство сразу полетел.
Вот на пороге его встречают
И очень радостно привечают.
Сейчас познакомимся мы с агентом
Он выхода ждёт, аплодисменты... (музыка)
Он холост, скромен, но орёл,
Очки, усы всегда при нём!
Его, конечно, вы узнали?!
Он очень часто повторяет:
«Спокойно, Ипполит!»
Итак, Ипполит Матвеевич Воробьянинов
Или просто Киса!
Он так, станцует и споёт
Когда к нему клиент придёт!
(Музыка)
Он свой список невест
Уж давно изучил
И Остапу первую предложил:
Она как солнца луч сияет,
Красою на повал сражает,
Фигурка, глаз не отвести
Встречайте — Шахеризада-ад-Али!
(музыка)

Она немая от рожденья
А говорят её движенья
Танцует танец живота
Вот блин, какая красота!
(музыка)

Всё хорошо, но мало текста,
Неразговорчивая невеста!
И так, невеста номер 2!
Если у вас заболит голова
Или немного прихватит живот
Эта невеста не подведёт
(музыка)

Она твердит без остановки:
Про грипп, краснуху,
Болезни от водки!
«И вас вылечат!»
Медсестра ордена красной подвязки
Может всё сделать без подсказки!
Надо искусственное дыхание
Остап принимай её старания!
(музыка)

Остап решил не рисковать
Просит следующую показать.
Невесту Киса представляет
Сбыть с рук, скорее сам желает:
Её природа одарила щедро:
Арбузные груди и обухом нос,
А мощный затылок знаком всем наверно?
Мадам Грицацуева — апофеоз!
(музыка)

Она Остапа полюбила —
Безудержно
Не в бровь, а в грудь!
Она тотчас проговорила:
«Любимый суслик, моим будь!»
О, женщина исполни нам ламбаду
Тогда поверим, что замужеству ты рада
(ламбада)

Остап решил судьбу не бередить
С такой невестой не куда сходить
За ней лишь прятаться от кредиторов
И слушать сплетни под забором!
Наш Киса тяжело вздыхает
Последнюю невесту представляет:
Красавица — цыганка перед нами,
Остап аж замер, больно — хороша!
Пред ним шикарными браслетами играя
Цыганка закружилась не спеша!
(музыка)

Она сказала: — не смогу быть верной,
Любви до гроба тоже не хочу.
И потому не будет исключений,
«Я с табором в кибитке укачу!»
Но мы её без танца не отпустим
Станцуй нам милая ведь на душе так грустно!
(музыка)

Не смог Остап невесту удержать!
В итоге пьесы, хочется сказать:
Искать, конечно, надо идеал,
Но в каждой есть и женственность, и шарм!
Сейчас звучит блистательный канкан!
Остап и Киса приглашают дам!
(звучит канкан)

Главная > Документ

Сценарий О. Бендера

На 1-й Черноморской кинофабрике был тот ералаш, какой бывает только на конских ярмарках и именно в ту минуту, когда всем обществом ловят карманника. В подъезде сидел комендант. У всех входящих он строго требовал пропуск, но если ему пропуска не давали, то он пускал и так. Люди в синих беретах сталкивались с людьми в рабочих комбинезонах, разбегались по многочисленным лестницам и немедленно по этим же лестницам бежали вниз. В вестибюле они описывали круг, на секунду останавливались, остолбенело глядя перед собой, и снова пускались наверх с такой прытью, будто бы их стегали сзади мокрым линьком. Стремглав проносились ассистенты, консультанты, эксперты, администраторы, режиссеры со своими адъютантшами, осветители, редакторы-монтажеры, пожилые сценаристки, заведующие запятыми и и хранители большой чугунной печати. Остап, принявшийся было расхаживать по кинофабрике обычным своим шагом, вскоре заметил, что никак не может включиться в этот кружащийся мир. Никто не отвечал на его расспросы, никто не останавливался. -- Надо будет примениться к особенностям противника, -- сказал Остап. Он тихонько побежал и сразу же почувствовал облегчение. Ему удалось даже перекинуться двумя словечками с какой-то адъютантшей. Тогда великий комбинатор побежал с возможной быстротой и вскоре заметил, что включился в темп. Теперь он бежал ноздря в ноздрю с заведующим литературной частью. -- Сценарий! -- крикнул Остап. -- Какой? -- спросил завлит, отбивая твердую рысь. -- Хороший! -- ответил Остап, выдвигаясь на полкорпуса вперед. -- Я вас спрашиваю, какой? Немой или звуковой? -- Немой. Легко выбрасывая ноги в толстых чулках, завлит обошел Остапа на повороте и крикнул: -- Не надо! -- То есть как -- не надо? -- спросил великий комбинатор, начиная тяжело скакать. -- А так! Немого кино уже нет. Обратитесь к звуковикам. Оба они на миг остановились, остолбенело посмотрели друг на друга и разбежались в разные стороны. Через пять минут Бендер, размахивая рукописью, опять бежал в подходящей компании, между двумя рысистыми консультантами. -- Сценарий! -- сообщил Остап, тяжело дыша. Консультанты, дружно перебирая рычагами, оборотились к Остапу: -- Какой сценарий? -- Звуковой. -- Не надо, -- ответили консультанты, наддав ходу. Великий комбинатор опять сбился с ноги и позорно заскакал. -- Как же это -- не надо? -- Так вот и не надо. Звукового кино еще нет. В течение получаса добросовестной рыси Бендер уяснил себе щекотливое положение дел на 1-й Черноморской кинофабрике. Вся щекотливость заключалась в том, что немое кино уже не работало ввиду наступления эры звукового кино, а звуковое еще не работало по причине организационных неполадок, связанных с ликвидацией эры немого кино. В разгаре рабочего дня, когда бег ассистентов, консультантов, экспертов, администраторов, режиссеров, адъютантш, осветителей, сценаристов и хранителей большой чугунной печати достиг резвости знаменитого в свое время "Крепыша", распространился слух, что где-то в какой-то комнате сидит человек, который в срочном порядке конструирует звуковое кино. Остап со всего ходу вскочил в большой кабинет и остановился, пораженный тишиной. За столом боком сидел маленький человек с бедуинской бородкой и в золотом пенсне со штурком. Нагнувшись, он с усилием стаскивал с ноги ботинок. -- Здравствуйте, товарищ! -- громко сказал великий комбинатор. Но человек не ответил. Он снял ботинок и принялся вытряхивать из него песок. -- Здравствуйте! -- повторил Остап. -- Я принес сценарий! Человек с бедуинской бородкой не спеша надел ботинок и молча стал его шнуровать. Закончив это дело, он повернулся к своим бумагам и, закрыв один глаз, начал выводить бисерные каракули. -- Что же вы молчите? -- заорал Бендер с такой силой, что на столе кинодеятеля звякнула телефонная трубка. Только тогда кинодеятель поднял голову, посмотрел на Остапа и сказал: -- Пожалуйста, говорите громче. Я не слышу. -- Пишите ему записки, -- посоветовал проносившийся мимо консультант в пестром жилете, -- он глухой. Остап подсел к столу и написал на клочке бумаги: "Вы звуковик?" -- Да, -- ответил глухой. "Принес звуковой сценарий. Называется "Шея". народная трагедия в шести частях", -- быстро написал Остап. Глухой посмотрел на записку сквозь золотое пенсне и сказал: -- Прекрасно! Мы сейчас же втянем вас в работу. Нам нужны свежие силы. "Рад содействовать. Как в смысле аванса?" -- написал Бендер. -- "Шея" -- это как раз то, что нам нужно! -- сказал глухой. -- Посидите здесь, я сейчас приду. Только никуда не уходите. Я ровно через минуту. Глухой захватил сценарий многометражного фильма "Шея" и выскользнул из комнаты. -- Мы вас втянем в звуковую группу! -- крикнул он, скрываясь за дверью. -- Через минуту я вернусь. После этого Остап просидел в кабинете полтора часа, но глухой не возвращался. Только выйдя на лестницу и включившись в темп, Остап узнал, что глухой уже давно уехал в автомобиле и сегодня не вернется. И вообще никогда сюда не вернется, потому что его внезапно перебросили в Умань для ведения культработы среди ломовых извозчиков. Но ужаснее всего было то, что глухой увез сценарий многометражного фильма "Шея". Великий комбинатор выбрался из круга бегущих, опустился на скамью, припав к плечу сидевшего тут же швейцара. -- Вот, например, я! -- сказал вдруг швейцар, развивая, видимо, давно мучившую его мысль. -- Сказал мне помреж Терентьев бороду отпустить. Будешь, говорит, Навуходоносора играть или Валтасара в фильме, вот названия не помню. Я и отрастил, смотри, какая бородища -- патриаршая! А теперь что с ней делать, с бородой! Помреж говорит: не будет больше немого фильма, а в звуковом, говорит, тебе играть невозможно, голос у тебя неприятный. Вот и сижу с бородой, тьфу, как козел! Брить жалко, а носить стыдно. Так и живу. -- А съемки у вас производятся? -- спросил Бендер, постепенно приходя в сознание. -- Какие могут быть съемки? -- важно ответил бородатый швейцар. -- Летошний год сняли немой фильм из римской жизни. До сих пор отсудиться не могут по случаю уголовщины. -- Почему же они все бегают? -- осведомился великий комбинатор, показывая на лестницу. -- У нас не все бегают, -- заметил швейцар, -- вот товарищ Супругов не бегает. Деловой человек. Все думаю к нему насчет бороды сходить, как за бороду платить будут: по ведомости или ордер отдельный... Услышав слово "ордер", Остап пошел к Супругову. Швейцар не соврал. Супругов не скакал по этажам, не носил альпийского берета, не носил даже заграничных приставских шаровар-гольф. На нем приятно отдыхал взор. Великого комбинатора он встретил чрезвычайно сухо. -- Я занят, -- сказал он павлиньим голосом, -- вам я могу уделить только две минуты. -- Этого вполне достаточно, -- начал Остап. -- Мой сценарий "Шея"... -- Короче, -- сказал Супругов. -- Сценарий "Шея"... -- Вы говорите толком, что вам нужно? -- "Шея"... -- Короче. Сколько вам следует? -- У меня какой-то глухой... -- Товарищ! Если вы сейчас же не скажете, сколько вам следует, то я попрошу вас выйти. Мне некогда. -- Девятьсот рублей, -- пробормотал великий комбинатор. -- Триста! -- категорически заявил Супругов. -- Получите и уходите. И имейте в виду, вы украли у меня лишних полторы минуты. Супругов размашистым почерком накатал записку в бухгалтерию, передал ее Остапу и ухватился за телефонную трубку. Выйдя из бухгалтерии, Остап сунул деньги а карман и сказал: -- Навуходоносор прав. Один здесь деловой человек-и тот Супругов. Между тем беготня по лестницам, кружение, визг и гоготанье на 1-й Черноморской кинофабрике достигли предела. Адъютантши скалили зубы. Помрежи вели черного козла, восхищаясь его фотогеничностью. Консультанты, эксперты и хранители чугунной печати сшибались друг с другом и хрипло хохотали. Пронеслась курьерша с помелом. Великому комбинатору почудилось даже, что один из ассистентов-аспирантов в голубых панталонах взлетел над толпой и, обогнув люстру, уселся на карнизе. И в ту же минуту раздался бой вестибюльных часов. "Бамм!" -- ударили часы. Вопли и клекот потрясли стеклянное ателье. Ассистенты, консультанты, эксперты и редакторы-монтажеры катились вниз по лестницам. У выходных дверей началась свалка. "Бамм! Бамм!" -- били часы. Тишина выходила из углов. Исчезли хранители большой печати, заведующие запятыми, администраторы и адъютантши. Последний раз мелькнуло помело курьерши. "Бамм!" -- ударили часы в четвертый раз. В ателье уже никого не было. И только в дверях, зацепившись за медную ручку карманом пиджака, бился, жалобно визжал и рыл копытцами мраморный пол ассистент-аспирант в голубых панталонах. Служебный день завершился. С берега, из рыбачьего поселка, донеслось пенье петуха. Когда антилоповская касса пополнилась киноденьгами, авторитет командора, несколько поблекший после бегства Корейко, упрочился. Паниковскому была выдана небольшая сумма на кефир и обещаны золотые челюсти. Балаганову Остап купил пиджак и впридачу к нему скрипящий, как седло, кожаный бумажник. Хотя бумажник был пуст, Шура часто вынимал его и заглядывал внутрь. Козлевич получил пятьдесят рублей на закупку бензина. Антилоповцы вели чистую, нравственную, почти что деревенскую жизнь. Они помогали заведующему постоялым двором наводить порядки и вошли в курс цен на ячмень и сметану. Паниковский иногда выходил во двор, озабоченно раскрывал рот ближайшей лошади, глядел в зубы и бормотал: "Добрый жеребец", хотя перед ним стояла добрая кобыла. Один лишь командор пропадал по целым дням, а когда появлялся на постоялом дворе, бывал весел и рассеян. Он подсаживался к друзьям, которые пили чай в грязной стеклянной галерее, закладывал за колено сильную ногу в красном башмаке и дружелюбно говорил: -- В самом ли деле прекрасна жизнь, Паниковский, или мне это только кажется? -- Где это вы безумствуете? -- ревниво спрашивал нарушитель конвенции. -- Старик! Эта девушка не про вас, -- отвечал Остап. При этом Балаганов сочувственно хохотал и разглядывал новый бумажник, а Козлевич усмехался в свои кондукторские усы. Он не раз уже катал командора и Зосю по Приморскому шоссе. Погода благоприятствовала любви. Пикейные жилеты утверждали, что такого августа не было еще со времен порто-франко. Ночь показывала чистое телескопическое небо, а день подкатывал к городу освежающую морскую волну. Дворники у своих ворот торговали полосатыми монастырскими арбузами, и граждане надсаживались, сжимая арбузы с полюсов, и склоняя ухо, чтобы услышать желанный треск. По вечерам со спортивных полей возвращались потные счастливые футболисты. За ними, подымая пыль, бежали мальчики. Они показывали пальцами на знаменитого голкипера, а иногда даже подымали его на плечи и с уважением несли. Однажды вечером командор предупредил экипаж "Антилопы", что назавтра предстоит большая увеселительная прогулка за город с раздачей гостинцев. -- Ввиду того, что наш детский утренник посетит одна девушка, -- сказал Остап значительно, -- попросил бы господ вольноопределяющихся умыть лица. почиститься, а главное -- не употреблять в поездке грубых выражений. Паниковский очень взволновался, выпросил у командора три рубля, сбегал в баню и всю ночь потом чистился и скребся, как солдат перед парадом. Он встал раньше всех и очень торопил Козлевича. Антилоповцы смотрели на Паниковского с удивлением. Он был гладко выбрит, припудрен так, что походил на отставного конферансье. Он поминутно обдергивал на себе пиджак и с трудом ворочал шеей в оскар-уайльдовском воротничке. Во время прогулки Паниковский держался весьма чинно. Когда его знакомили с Зосей, он изящно согнул стан, но при этом так сконфузился, что даже пудра на его щеках покраснела. Сидя в автомобиле, он поджимал левую ногу, скрывая прорванный ботинок, из. которого смотрел большой палец. Зося была в белом платье, обшитом красной ниткой. Антилоповцы ей очень понравились. Ее смешил грубый Шура Балаганов, который всю дорогу причесывался гребешком "Собинов". Иногда же он очищал нос пальцем, после чего обязательно вынимал носовой платок и томно им обмахивался. Адам Казимирович учил Зосю управлять "Антилопой", чем также завоевал ее расположение. Немного смущал ее Паниковский. Она думала, что он не разговаривает с ней из гордости. Но чаще всего она останавливала взгляд на медальном лице командора. На заходе солнца Остап роздал обещанные гостинцы. Козлевич получил брелок в виде компаса, который очень подошел к его толстым серебряным часам. Балаганову был преподнесен "Чтец-декламатор" в дерматиновом переплете, а Паниковскому -- розовый галстук с синими цветами. -- А теперь, друзья мои, -- сказал Бендер, когда "Антилопа" возвратилась в город, -- мы с Зосей Викторовной немного погуляем, а вам пора на постоялый двор, бай-бай. Уж постоялый двор заснул и Балаганов с Козлевичем выводили носами арпеджио, а Паниковский с новым галстуком на шее бродил среди подвод, ломая руки в немой тоске. -- Какая фемина! -- шептал он. -- Я люблю ее, как дочь! Остап сидел с Зосей на ступеньках музея древностей. На площади, выложенной лавой, прогуливались молодые люди, любезничая и смеясь. За строем платанов светились окна международного клуба моряков. Иностранные матросы в мягких шляпах шагали по два и потри, обмениваясь непонятными короткими замечаниями. -- Почему вы меня полюбили? -- спросила Зося, трогая Остапа за руку. -- Вы нежная и удивительная, -- ответил командор, -- вы лучше всех на свете. Долго и молча сидели они в черной тени музейных колонн, думая о своем маленьком счастье. Было тепло и темно, как между ладонями. -- Помните, я рассказывала вам о Корейко? -- сказала вдруг Зося. -- О том, который делал мне предложение. -- Да, -- сказал Остап рассеянно. -- Он очень забавный человек, -- продолжала Зося. -- Помните, я вам рассказывала, как неожиданно он уехал? -- Да, -- сказал Остап более внимательно, -- он очень забавный. -- Представьте себе, сегодня я получила от него письмо, очень забавное... -- Что? -- воскликнул влюбленный, поднимаясь с места. -- Вы ревнуете? -- лукаво спросила Зося. -- М-м, немножко. Что же вам пишет этот пошляк? -- Он вовсе не пошляк. Он просто очень несчастный и бедный человек. Садитесь, Остап. Почему вы встали? Серьезно, я его совсем не люблю. Он просит меня приехать к нему. -- Куда, куда приехать? -- закричал Остап. -- Где он? -- Нет, я вам не скажу. Вы ревнивец. Вы его еще убьете. -- Ну что вы, Зося! -- осторожно сказал командор. -- Просто любопытно узнать, где это люди устраиваются. -- О, он очень далеко! Пишет, что нашел очень выгодную службу, здесь ему мало платили. Он теперь на постройке Восточной Магистрали, -- В каком месте? -- Честное слово, вы слишком любопытны! Нельзя быть таким Отелло! -- Ей-богу, Зося, вы меня смешите. Разве я похож на старого глупого мавра? Просто хотелось бы узнать, в какой части Восточной Магистрали устраиваются люди. -- Я скажу, если вы хотите. Он работает табельщиком в Северном укладочном городке, -- кротко сказала девушка, -- но он только так называется-городок. На самом деле это поезд. Мне Александр Иванович очень интересно описал. Этот поезд укладывает рельсы. Понимаете? И по ним же движется. А навстречу ему, с юга, идет другой такой же городок. Скоро они встретятся. Тогда будет торжественная смычка. Все это в пустыне, он пишет, верблюды... Правда интересно? -- Необыкновенно интересно, -- сказал великий комбинатор, бегая под колоннами. -- Знаете что, Зося, надо идти. Уже поздно. И холодно. И вообще идемте! Он поднял Зосю со ступенек, вывел на площадь и здесь замялся. -- Вы разве меня не проводите домой? -- тревожно спросила девушка. -- Что? -- сказал Остап. -- Ах, домой? Видите, я... -- Хорошо, -- сухо молвила Зося, -- до свиданья. И не приходите больше ко мне. Слышите? Но великий комбинатор уже ничего не слышал. Только пробежав квартал, он остановился. -- Нежная и удивительная! -- пробормотал он. Остап повернул назад, вслед за любимой. Минуты две он несся под черными деревьями. Потом снова остановился, снял капитанскую фуражку и затоптался на месте. -- Нет, это не Рио-де-Жанейро! -- сказал он, наконец. Он сделал еще два колеблющихся шага, опять остановился, нахлобучил фуражку и, уже не рассуждая, помчался на постоялый двор. В ту же ночь из ворот постоялого двора, бледно светя фарами, выехала "Антилопа". Заспанный Козлевич с усилием поворачивал рулевое колесо. Балаганов успел заснуть в машине во время коротких сборов, Паниковский грустно поводил глазками, вздрагивая от ночной свежести. На его лице еще виднелись следы праздничной пудры. -- Карнавал окончился! -- крикнул командор, когда "Антилопа" со стуком проезжала под железнодорожным мостом. -- Начинаются суровые будни. А в комнате старого ребусника у букета засохших роз плакала нежная и удивительная.

Глава XXV

Три дороги

"Антилопе" было нехорошо. Она останавливалась даже на легких подъемах и безвольно катилась назад. В моторе слышались посторонние шумы и хрипенье, будто бы под желтым капотом автомобиля кого-то душили. Машина была перегружена. Кроме экипажа, она несла на себе большие запасы горючего. В бидонах и бутылях, которые заполняли все свободные места, булькал бензин. Козлевич покачивал головой, поддавал газу и сокрушенно смотрел на Остапа. -- Адам, -- говорил командор, -- вы наш отец, мы ваши дети. Курс на восток! У вас есть прекрасный навигационный прибор-компас-брелок. Не сбейтесь с пути! Антилоповцы катили уже третий день, но, кроме Остапа, никто толком не знал конечной цели нового путешествия. Паниковский тоскливо смотрел на лохматые кукурузные поля и несмело шепелявил: -- Зачем мы опять едем? К чему это все? Так хорошо было в Черноморске. И при воспоминании о чудной фемине он судорожно вздыхал. Кроме того, ему хотелось есть, а есть было нечего: деньги кончились. -- Вперед! -- ответил Остап. -- Не нойте, старик. Вас ждут золотые челюсти, толстенькая вдовушка и целый бассейн кефира. Балаганову я куплю матросский костюмчик и определю его в школу первой ступени. Там он научится читать и писать, что в его возрасте совершенно необходимо. А Козлевич, наш верный Адам, получит новую машину. Какую вы хотите, Адам Казимирович? "Студебеккер"? "Линкольн"? "Ройс"? "Испано-сюизу"? -- "Изотта-фраскини". -- сказал Козлевич, зарумянившись. -- Хорошо. Вы ее получите. Она будет называться "Антилопа Вторая" или "Дочь Антилопы", как вам будет угодно. А сейчас нечего унывать. Довольствием я вас обеспечу. Правда, сгорел мой саквояж, но остались несгораемые идеи. Если уж совсем плохо придется, мы остановимся в каком-нибудь счастливом городке и устроим там севильский бой быков. Паниковский будет пикадором. Одно это вызовет нездоровый интерес публики, а следовательно, огромный сбор. Машина подвигалась по широкому шляху, отмеченному следами тракторных шпор. Шофер неожиданно затормозил. -- Куда ехать? -- спросил он. -- Три дороги. Пассажиры вылезли из машины и, разминая ослабевшие ноги, прошли немного -- вперед. На распутье стоял наклонный каменный столб, на котором сидела толстая ворона. Сплющенное солнце садилось за кукурузные лохмы. Узкая тень Балаганова уходила к горизонту. Землю чуть тронула темная краска, и передовая звезда своевременно сигнализировала наступление ночи. Три дороги лежали перед антилоповцами: асфальтовая, шоссейная и проселочная. Асфальт еще желтился от солнца, голубой пар стоял над шоссе, проселок был совсем темным и терялся -- в поле сейчас же за столбом. Остап крикнул на ворону, которая очень испугалась, но не улетела, побродил в раздумье на перекрестке и сказал: -- Объявляю конференцию русских богатырей открытой! Налицо имеются: Илья Муромец -- Остап Бендер, Добрыня Никитич -- Балаганов, и Алеша Попович -- всеми нами уважаемый Михаил Паниковский. Козлевич, пользуясь остановкой, заполз под "Антилопу" с французским ключом, а потому в число богатырей включен не был. -- Дорогой Добрыня, -- распорядился Остап, -- станьте, пожалуйста, справа! Мосье Попович, займите ваше место с левой стороны! Приложите ладони ко лбам и вглядывайтесь вперед. -- Что это за шутки еще? -- возмутился Алеша Попович. -- Я голоден. Едем скорее куда-нибудь! -- Стыдно, Алешенька, -- сказал Остап, -- станьте, как полагается древнему витязю. И раздумывайте. Смотрите, как Добрыня себя ведет. С него хоть сейчас можно былину писать. Итак, богатыри, по какой дороге ехать? На какой из них валяются деньги, необходимые нам для текущих расходов? Я знаю, Козлевич двинулся бы по асфальту, шоферы любят хорошие дороги. Но Адам -- честный человек, он плохо разбирается в жизни. Витязям асфальт ни к чему. Он ведет, вероятно, в зерновой гигант. Мы потеряемся там в шуме машин. Нас еще придавит каким-нибудь "катерпиллером" или комбайном. Умереть под комбайном -- это скучно. Нет, богатыри, нам не ехать по асфальтовой дороге. Теперь -- шоссе. Козлевич, конечно, от него тоже не отказался бы. Но поверьте Илье Муромцу -- шоссе нам не годится. Пусть обвиняют нас в отсталости, но мы не поедем по этой дороге. Чутье подсказывает мне встречу с нетактичными колхозниками и прочими образцовыми гражданами. Кроме того, им не до нас. По их обобществленным угодьям бродят сейчас многочисленные литературные и музыкальные бригады, собирая материалы для агропоэм и огородных кантат. Остается проселок, граждане богатыри! Вот он -- древний сказочный путь, по которому двинется "Антилопа". Здесь русский дух! Здесь Русью пахнет! Здесь еще летает догорающая жар-птица, и людям нашей профессии перепадают золотые перышки. Здесь сидит еще на своих сундуках кулак Кащей, считавший себя бессмертным и теперь с ужасом убедившийся, что ему приходит конец. Но нам с вами, богатыри, от него кое-что перепадет, в особенности если мы представимся ему в качестве странствующих монахов. С точки зрения дорожной техники этот сказочный путь отвратителен. Но для нас другого пути нет. Адам! Мы едем! Козлевич грустно вывел машину на проселок, где она немедленно принялась выписывать кренделя, крениться набок и высоко подкидывать пассажиров. Антилоповцы хватались друг за друга, сдавленно ругались и стукались коленями о твердые бидоны. -- Я хочу есть! -- стонал Паниковский. -- Я хочу гуся! Зачем мы уехали из Черноморска? Машина визжала, выдираясь из глубокой колеи и снова в нее проваливаясь. -- Держитесь, Адам! -- кричал Бендер. -- Во что бы то ни стало держитесь! Пусть только "Антилопа" довезет нас до Восточной Магистрали, и мы наградим ее золотыми шинами с мечами и бантами! Козлевич не слушал. От сумасшедших бросков руль вырывался из его рук. Паниковский продолжал томиться. -- Бендер, -- захрипел он вдруг, -- вы знаете, как я вас уважаю, но вы ничего не донимаете! Вы не знаете, что такое гусь! Ах, как я люблю эту птицу! Это дивная жирная птица, честное, благородное слово. Гусь! Бендер! Крылышко! Шейка! Ножка! Вы знаете, Бендер, как я ловлю гуся? Я убиваю его, как тореадор, -- одним ударом. Это опера, когда я иду на гуся! "Кармен"!.. -- Знаем, -- сказал командор, -- видели в Арбатове. Второй раз не советую. Паниковский замолчал, но уже через минуту, когда новый толчок машины бросил его на Бендера, снова раздался его горячечный шепот: -- Бендер! Он гуляет по дороге. Гусь! Эта дивная птица гуляет, а я стою и делаю вид, что это меня не касается. Он подходит. Сейчас он будет на меня шипеть. Эти птицы думают, что они сильнее всех, и в этом их слабая сторона. Бендер! В этом их слабая сторона!.. Теперь нарушитель конвенции почти пел.

Владимир Ильичев: «Однажды, для очень уважаемой персоны из «Сбербанка» меня попросили написать сценарий на тему «Остапа Бендера», как прототипа Юбиляра, которому исполнялась круглая дата…

Дело в том, что образ «Остапа» (даже при самых мрачных прогнозах) беспроигрышный. И эксплуатировать его можно сколько угодно! Мне повезло с первого раза...

Юбиляр остался довольным. Он сам сыграл роль Остапа и был счастлив тем, как у него это получилось!»

Улица:

«Киса» - у входа в ресторан навязчиво просит у подъезжающих гостей милостыню со словами «Подайте Христа ради предводителю …»

При входе в помещение под плакатом «торг здесь неуместен».

«Инкассаторши» с бейджами названия банка продают билеты на юбилей (со скидками) 10 руб. за шт.

Холл:

В холле звучат мелодии из к.ф. «12 стульев» в исполнении джаз-бэнда.

Несколько пар танцоров танцуют ретро танцы.

Стены холла увешены плакатами:

«Ударим Юбилеем по бездорожью разгильдяйства».

«Все на борьбу с коррупцией»

«Места под солнцем распределяются в тени...»

«Раз вы пришли, то торопиться некуда!

За Вами придут…»

«Ешьте столько, сколько унесете»

«Жизнь диктует свои доходы, но руки у нас длинные »

На уровне (высоты) этих плакатов на одной из стен холла размещена карта СССР, где отмечен (красной тушью с указанием дат) путь юбиляра («Я помню как все начиналось»).

От места рождения - и до Москвы! Каждый город иллюстрируется фотографиями именинника, родных и близких друзей (фотографиями разных лет).

На другой стене размещается плакат праздничного меню/

Аперитив:

Водка «Старгородская»

Селедка «Вчерашняя»

Баранки «От кисы»...

и другие ресторанные деликатесы. ..

Под этим плакатом накрыты фуршетные столы, стилизованные под меню времен Остапа - старая посуда, граненые стаканы, тарелки с баранками, самовар с сапогом, варенье, черный хлеб с селедкой, картошка в мундире, водочка, огурчики, помидорчики, чеснок и т.д.

В холле (под лозунгом «играйте в шахматы! Ходите матом!»)

Устраивается сеанс одновременной игры в шахматы (на нескольких досках) на приз именинника !

Двое аниматоров пилят гирю , предлагая гостям принять участие в этом процессе…

Друзья именинника расписываются в книге Почетных гостей

«Потомки Остапа»…

Тут же с гостями праздничного вечера проходит фото сессия на фоне узнаваемых персонажей из романа «12 стульев»!

(В холле установлены картонные образы героев известного романа в человеческий рост с отверстием для лица)

Единственный «живой» персонаж на этом вернисаже – «Паниковский» с живым гусем !

Он позирует и предлагает гостям подержать гуся в руках с репликой: «подержите пожалуйста гуся, а я вам расскажу историю, кем Паниковский был до революции!».

При входе в банкетный зал мадам Грицацуева от имени «Остапа» раздает гостям шелковые белые шарфы или («Юбилейные») фуражки .

Художник – шаржист рисует экспресс-портреты гостей юбиляра.

Приглашение гостей в зал символизируется 3- им звонком!…

Зал :

На сцене как элемент декорации лозунг (с фото юбиляра по центру): « Командовать парадом – буду я!»

После рассадки гостей, согласно приобретенным при входе билетам, зал погружается в темноту.

Начало фильма. Титры. Ток шоу с именинником в формате ТВ – версии.

Пролог.

Затем, пролог переходит в интервью…

«12 вопросов о главном»

На экране возникает образ именинника, отвечающего на вопросы тележурналиста.

Например, «К какому жанру вы можете отнести историю своей жизни?».

Юбиляр рассуждает на эту тему, дает краткие сентенции, описывает разные ситуации из жизни.

И как элемент неожиданности, параллельно на экране возникает образ Остапа Бендера в нарезках из разных фильмов, который как бы комментирует текст, высказанный юбиляром...

После заключительного вопроса, связанного с деловой биографией именинника, на экране возникают кадры различных объектов (строительных и социальных), к которым юбиляр имел непосредственное отношение. Раскрывается значительность личности через конкретные дела. Это ток шоу завершается крылатой фразой Остапа «Толи еще будет! Заседание продолжается…»

На сцене ярко вспыхивает свет. Из-за кулис под вступительные аккорды песни «Белеет мой парус такой одинокий» выходит именинник в стилизованном (под ретро) костюме и начинает петь вышеупомянутую песню. Во время песни на сцене танцует данс группа (так же в стилизованных костюмах).

По окончании песни юбиляр зачитывает (в лучших традициях Остапа) обращение «К потомкам». Его выступление заканчивается фразой «Лед тронулся!»

Живой оркестр на сцене торжественно отбивает каждый фрагмент вечера для усиления постановочных акцентов: толи это будет неожиданное появление новых героев вечера или произнесение праздничных тостов.

После обращения именинник приглашает на сцену ведущих вечера и представляет гостям Шуру Балаганова и Зосю Синицину.

Официальная часть

Шура и Зося представляются и благодарят именинника за обращение «К потомкам». А затем, приглашают на сцену представителя Госструктуры для зачтения Правительственной телеграммы. После зачтения телеграммы именинник говорит пламенные слова в адрес всех собравшихся и под бурные аплодисменты спускается со сцены в зал. Точка поздравительной площадки перемещается ближе к застолью.

С мест (не выходя на сцену) в адрес юбиляра звучат частные поздравления от тех персон, с кем юбиляр до сих пор трудится и поддерживает отношения. Эти поздравления перебиваются импровизированными номерами гостей (например, чтением стихов или др. номерами).

Концертная часть.

Зося и Шура оповещают собравшихся об открытии концертной программы, представляя всеобщему вниманию выступление женского хора (составленного из сотрудниц банка)… с песней «Шаланды полные кефали...»

Таким образом, через песни приглашенных артистов ведущие выстраивают биографическую логику линии жизни именинника с перебивками для тостов (согласно утв. Спискам. Гостей, соблюдая очередность и родственную близость).

Исполнение любимых песен именинника и их редактура по временным орбитам целиком ляжет на анс. «Чебатуха», который будет цементировать стройность юбилейной программы вечера.

Естественно, что литературные подводки к этим песням (из уст ведущих) будут сохранять стилистику реплик из Великих произведений Ильфа и Петрова.

Например, песни молодости именинника будут представлены группой «Самоцветы», которая исполнит «Мой адрес Советский Союз…»

Эту песню подхватывают друзья молодости юбиляра, которые вместе с «самоцветами» поют бессмертный шлягер.

После исполнения – коллективный тост, поздравления от друзей детства…

Точно так же через песни будут представлены блоки коллег по работе в разные времена.., друзей семьи именинника и близких родственников.

Концертные отделения будут разбиваться специальными конкурсами на приз мадам Грицацуевой (конкурс на лучшее исполнение ретро танца), и на приз Паниковского (все таки до революции Паниковский был «слепым»! Конкурсанты с завязанными глазами точно должны найти и описать близкого человека среди пяти подставных персон)

Кульминация вечера

Ведущие объявляют в зале о том, что драгоценности, о которых так мечтал Остап, не найдены…! Существует 13 стул!…

Всегда, когда мечта довлеет над сознанием – обязательно в судьбе каждого человека выпадает свой случай!

Ассистенты ведущих выносят на сцену 13 (непронумерованных) стульев и устанавливают их в разном порядке.

Каждому сидящему в зале предоставляется возможность поучаствовать в этой истории. Они приобретают на конкурсной основе лоты, чтобы угадать в каком из стульев спрятаны драгоценности!

Обладателю лота дается только одна возможность назвать номер стула.

Назвав номер, участник конкурса выходит на сцену и публично обыскивает стул…)

Если участник не угадал, то остается на сцене и садится на этот стул. Итак, продолжается до тех пор, пока не найдется 13 стул…

Приз? Дорогой набор фужеров от юбиляра с бутылкой дорогого юбилейного вина...!

Именинник вручает приз победителю. Фото на добрую память с лауреатами (поисковиками Драгоценностей). Исполнение общей песни.

Танцевальная программа.

Открывает танцевальную программу четыре пары балльников. В первом туре вальса они демонстрируют мастерство, а во втором – приглашают на танец гостей вечера...

Таким образом, разогревают публику и задают тональность веселья...!

Ведущие объявляют о конкурсе красоты «Любовь нечаянно нагрянет»! перечисляют различные номинации, по которым они вместе с юбиляром будут определять самую, самую… («кому и кобыла невеста»).

Мисс очарование…

Мисс шарм...

Мисс элегантность…

Мисс стиль!

Мисс вдохновение!

Мисс грация!

Участницы формируются из числа гостей…

Проходят по предполагаемому подиуму…

Дефилируют...

Ведущий комментирует выход каждой участницы…

В заключительном туре каждая участница должна очаровать именинника за 60 секунд.

Ровно столько времени отводится женщинам и девушкам на исполнение танца с именинником!

Танцы:

Латино, твист, танго, вальс, рок-н ролл… и т.д.

В заключение конкурса - раздача призов дамам из рук юбиляра!

В честь юбиляра и победительницы поет Л. Лютвинский (солист гр. «Белый Орел»).

Песня « Потому что нельзя быть красивой такой»

Коллективное фото на память с уч. конкурса!

Финальная часть.

Юбиляр поднимает тост за всех пришедших гостей на его праздник!… Затем приглашает их пройти на выход, чтобы полюбоваться на праздничным фейерверком!!!

Бендер одел толстовку Козлевича, завернул в обрывок газеты свой единственный сапог, с которым он по какой-то необъяснимой причине никак не мог расстаться, и вышел со двора местного Осивиахима на улицу.

Солнце висело над домами. Ветер морщинил лужи после ночного дождя. Во дворах по-весеннему орали петухи и волновались куры. Сквозь щели дощатого тротуара хлюпала грязь. По голой мостовой грохотали подводы с рогожевыми кулями. Воробьи слетались к навозу. На углу Софиевской и Общепитовской кричали торговки пирожками и семечками. Обхватив столб с обрывком объявления: "Лечу половые болезни…", вдрызг пьяный банщик Афанасий разгульно выкрикивал что-то нечленораздельное.

Сигуранца проклятая, конечно, это не Рио-де-Жанейро, - с сердечным вздохом проговорил вслух обладатель ордена Золотого Руна, смахивая брызнувшие капли грязи на его бутылочные краги.

"А может, действительно, поехать с Рощиным в Москву и стать авиаконструктором - летчиком? - усмехнулся Остап. - Нет, это заботы, это работа, у меня нет никакой тяги к авиастроению. Вот Адама Козлевича туда, это да. Он был бы славным помощником Антону Яковлевичу. А я человек свободный, как горный орел. В моей голове, несмотря на крушение, по-прежнему сидит хрустальная мечта моей юности. Теперь я не сделаю уже такого глупого перехода через границу к румынским боярам, сигуранца проклятая", - не проговорил последние слова, а зло прошипел обворованный потомок янычаров.

Уу-х, - проскрипел он зубами и пристукнул кулаком по ладони другой руки, чуть, было, не выронив свой газетный сверток.

Остап вышел на проспект Ленина и остановился как вкопанный. Перед ним, ударяя броским шрифтом по глазам, на тумбе висела красочная афиша:

Народная трагедия в 3-х актах Р. Глухомлинова.

Вход 50 коп.

Начало в 6 часов вечера.

В буфете чай, пирожные, кефир и пиво.

Дирекция"

Глухой! - радостно засмеялся Остап, как человек нашедший вдруг свою потерянную ценность, - С моей "Шеей"! Ну плагиатор! - мстительно прокричал потомок янычаров.

После краха конторы "Рога и копыта" Бендер оказался в безденежном состоянии. Проезжая мимо І-й Черноморской кинофабрики у него родилась мысль написать киносценарий для многометражного фильма.

Живя на постоялом дворе, Остап при свете керосиновой коптилки за ночь написал киносценарий под названием "Шея". Утром понес его на фабрику. Пробившись сквозь ералаш, царящий там, Бендер предложил свой сценарий.

Какой? - спросили его.

Хороший! - убедительно ответил Остап.

Для кино немого или звукового?

Не надо!

Как не надо!

Немого кино уже нет. Обратитесь к звуковикам.

Звуковики тоже ответили отказом, так как звукового кино еще нет.

Да как же так?! - потряс листами своего творения Остап.

Да так. Немое кино уже не снималось, а звуковое еще только организовывалось с неполадками в связи с переходом от немого к звуковому кино. И тут до сочинителя скороспелого сценария дошел слух, что в какой-то комнате сидит человек и срочно творит звуковое кино. Остап бросился к нему. Новатор звукового кино оказался глухим. Криком Бендер заявил о своем сценарии.

Прекрасно! - сказал глухой. - Мы сейчас же втянем вас в работу.

А как насчет аванса?! - прокричал Остап.

Прождав около двух часов, Остап вышел из комнаты и узнал, что глухой звуковик уже давно уехал и не вернется, так как его срочно перебросили в Умань для ведения культработы среди ломовых извозчиков. Это рассмешило бы Бендера, а сейчас ужаснуло, так как глухой увез его сценарий многометражного фильма "Шея".

Клуб работников гужевого транспорта находился в бывшем фуражном складе. Над массивной дверью, оббитой жестью, висел транспарант:

"Гужевики! Смело в культуру!"

Остап бесстрашно шагнул под тяжелые своды извозчичьего храма Мельпомены и осмотрелся.

Сквозь высокие и узенькие окна падали скупые пятна света на нестройные ряды скамеек, стульев и табуреток. Низкая сцена была прикрыта занавесью с намалеванными на ней двумя хомутами, оплетенными конскими сбруями. Через разбитые стекла окон слышался птичий щебет. За стеной рыдала скрипка. Пахло дегтем, овсом и мышами.

И ходют тут, и ходют. И чого? Вже и касса биля самого входу, - заворочался недовольно тулуп, лежащий иа трех табуретках.

Мне Глухомлинов, о, как нужен, папаша, - провел рукой у шеи Остап, наклонившись над тулупом.

Глухой? Сам дирехтор? Так його и немае ще… Ага, чекай, - приподнялся старик, - ось вин идэ…

Сердце у Бендера радостно забилось, когда в просвете широких дверей он увидел глухого с портфелем.

До вас! - выпалил в ухо глухому сторож, тыча рукой в Остапа.

Я насчет плагиата! - заорал Бендер. - Узнаете?!

Глухой, не узнавая еще Бендера, блеснул золотыми пенсне и согласно кивнул бедуинской бородкой:

Пожалуйста, прошу ко мне. Мы сейчас втянем вас в работу… Нам нужны свежие силы…

Я насчет плагиата! Узнаете?! - еще громче закричал Остап, грозно продвигаясь к глухому.

Бородка взметнулась кверху, стекла пенсне уставились на Остапа, рука судорожно закачала портфель. Глухомлинов узнал автора "Шеи"…

Таких, как вы, я бы давил столбом весом в двести четырнадцать кило. Но вас я давить не буду. Я человеколюб, я психиатр и пока свято чту уголовный кодекс, - расхаживал Бендер шагом судьи вокруг своей жертвы.

Глухомлинов безропотно сидел на краю стула и, понурив голову, сжимал руками портфель, как напроказивший школьник.

Безобразие! До чего дошло. Я в суд подам! У меня свидетель есть - товарищ Супругов с первой Черноморской кинофабрики! Супру-гов! - хрипло по слогам прокричал Остап на ухо постановщику лошадиной сцены.

При слове "Супругов" Глухомлинов приподнял голову и, трусливо озирнувшись, произнес:

Да… Но… Может, отступного? У меня дети…

У всех дети. Сколько? - прокричал строго Бендер.

Мальчик и девочка, - стыдливо зарделся неудачливый начинатель звукового кино.

Я спрашиваю, отступного сколько? - пустил петуха в голосе Остап.

Двести, - пробормотал глухой.

Что?! Обокрали! Лишили славы и денег! И после всего предлагаете всего двести?! - напирал Бендер на директора клуба ломовых извозчиков. - Никогда!

Триста! - выдохнул несчастный звуковик, совсем подавленный вескими доводами истца.

Ага, триста! Тогда вам придется купить и это, - победоносно развернул свой газетный сверток Остап.

На стол бухнулся перепачканный глиной сапог.

Для реквизита вашего лошадиного клуба, - уточнил Бендер. - Этот сапог еще совсем недавно принадлежал, знаете кому? - придвинулся Остап к глухому и таинственно в его ухо прошептал - Самому графу Монте-Кристо! Графу, жестоко убитому румынскими боярами и выброшенному с высокого берега Днестра. И место ему не на вашей лошадиной и мамалыжной сцене, а в столичном музее для обозрения потомками, - гордо вскинул голову Бендер. - Но я великодушен. Я всегда любил фаэтоны и поэтому уступаю его вашему конячному клубу всего за сто целковых, - сунул он "графский" сапог в руки глухого.

Выполнили:

Андреева В.А., преподаватель

фортепиано

Дитлова Л.В., преподаватель

Фортепиано

Воробьева Л.А., преподаватель

Фортепиано

Сценарий новогоднего капустника

Пролог : Друзья! Мы вспомним в этот час
Героев Ильфа и Петрова.
Давно известный вам сюжет
Увидели мы в свете новом.

Звучит музыка, выход героев. (Танец)

Остап : Друзья мои, я вновь на сцене!
Узнали вы меня? Да-да, Остап.
Я был Кумиром многих поколений,
И встрече с вами несказанно рад.

Как птица райская поет душа,
Я на пороге будущих свершений!

Киса: Остап, у нас в карманах ни гроша!
Не слышу конструктивных предложений.

Остап: Учитесь чувствовать и жить красиво, Киса!
Представьте совершенный женский идеал,
Добавьте к этому солидный капитал….

Киса: Смотрите-ка, как бисер заметал!

Остап: Нас ждет шикарная актриса!

Киса: Каков ее репертуар?

Остап: Да Бог с тобой, опомнись, Киса,
Нам нужен только гонорар!

Песня мадам Грицацуевой «Хеллоу, Долли»

Остап: Какая страсть в очах, какой напор,
Ее любить – удел мой с этих пор.

Песня и танец м. Грицацуевой и Остапа «Очи черные»
Музыка, выход Отелло

Отелло: Смерть и проклятье!
Я разорву его на части!
Клянусь тобой, мерцающее небо,
Я отомщу злодею.
Крови! Крови! Крови!

Остап: Может быть, ему еще дать ключ от квартиры, где деньги лежат?

Мадам: Отелло, друг мой, мой супруг,
Прошу, не распускайте рук.
Скорее спрячьте свой кинжал,
Вы в страхе держите весь зал!

Отелло: Скажи ему, чтоб сей же час
Развратник этот скрылся с глаз!

Остап: С ума сойти, какой типаж!
Да, неожиданный пассаж.
Успокойтесь, господа,
Вас покидаю навсегда.

Выход Кисы под музыку (звучит оркестр) «В городском саду»

Киса: Же не маш па си жюр!
Господа, подайте кто что может, депутату бывшей кадетской фракции бывшей государственной думы.
Гебен зи мир битте копеек ауф дем штюк!

Музыка микшируется

Остап: Ну, как вам это нравится?
Гигант мысли, отец русской демократии!
Киса, как вам не стыдно?!

Киса: Мне кажется, здесь неуместен ваш сарказм!

Остап: Никак не ожидал от вас такого артистизма.
Вы впали, друг мой, в старческий маразм!
А занимались, в детстве, вы балетом?

Киса: Вы что, Остап, совсем того, с приветом?

Остап: Представьте: вы солист балетной труппы…

Киса: Вы не посмеете! Я инвалид четвертой группы!

Остап: К нам на гастроли едет балерина.
Звезда Парижа, Рима и Берлина.
Она вдова, красива и к тому ж богата.
В ближайшем будущем нам обеспечена зарплата.

Танго. Выход Эллочки.

Киса: Я счастлив с вами быть на этой сцене!

Эллочка: Хо-хо!

Киса: Какой батман тондю, какое па-де-де!

Эллочка: Красота!

Киса: Скорее встану перед вами на колени

Эллочка: Мрак! Жуть!

Киса: Ах, Боже мой, какое декольте!

Элла: Хамишь, парниша!

Киса: В это чудное мгновенье разрешите предложить
Руку, жизнь мою и сердце!

Элла: Не учите меня жить! (уходит)

Остап: Вы только посмотрите!
Вот уже три месяца я его пою, кормлю, воспитываю,
А он встает в третью позицию,
И с позором проваливает наш грандиозный план!

Киса: Ну, знаете, товарищ Бендер,
И вы совсем не идеал.
До глубины души меня вы оскорбили.
Я ухожу от вас, бессовестный нахал!

Остап: Эх, Киса, Киса, все же вы ушли.
Мы разошлись, как в море корабли!

Выход Маяковского. (под музыку «Время, вперед»)

Маяковский : Товарищ Бендер, позвольте представиться:
Вл. Вл. Маяковский.
Как старший товарищ, неглупый и чуткий,
Поразговариваю с вами по-свояковски.
Не хочу похвастать мыслью новенькой,
Но, по – моему утверждаю без авторской спеси!
Довольно предаваться планам дешевеньким,
Прожигать свою молодость и куролесить!
Наплевать мне, товарищи в высшей степени
На деньги, на славу, и на прочую муру.
Пусть вдохновляют вас цели высокие,
Чтоб не разменивать жизнь на ерунду!

Остап : Железный слог, в строке металл,
Ах, жаль, что томик ваш я раньше не листал.
Володя, ты искуснейший оратор.
Склоняет голову перед тобой великий комбинатор.
Однако философия у каждого своя.
Боюсь, что долго будем спорить ты и я!

Ведущий: Друзья, позвольте точку здесь поставить.
Пусть незакончен будет наш рассказ.
Мы с Новым годом вас спешим поздравить,
И песня эта прозвучит для вас!

Звучит финальная песня.