Пример №1 Платежное извещение на сумму 55 тыс. руб. на уплату налога с имущества, переходящего в порядке наследования или дарения, вручено плательщику 4 марта 1995 г., налог должен быть уплачен не позднее 3 июня 1995 г., т. е. последним днем уплаты считается 3 июня. Гражданин в

Пример №2 Платежное извещение на сумму 50 тыс. руб. на уплату налога с имущества, переходящего в порядке наследования или дарения, вручено плательщику 4 марта 1995 г., налог должен быть уплачен не позднее 3 июня 1995 г., т. е. последним днем уплаты считается 3 июня. По письменному

13. Понятие предмета преступления и его соотношение с объектом преступления. Многообъектные преступления Предмет преступления – предметы материального мира, на которые непосредственно воздействует преступник, осуществляя посягательство на объект преступления, и

52. Понятие, виды и значение квалификации преступлений. Процесс квалификации преступлений Квалификация преступления – это установление и юридическое закрепление тождества между признаками совершенного деяния и признаками состава преступления. Квалификация

Пример ДТП со смертельным исходом В июне 2006 года, примерно в 17 часов 30 минут, водитель В., управляя принадлежащим Ш. автомобилем ГАЗ-322131, двигался в городе […] по ул. Комарова в направлении от ул. Стартовой к ул. Королева, при этом в нарушении требований пунктов 1.3, 1.5, 9.9, 10.1 ПДД,

Глава II Состав преступления как уголовно-правовое основание квалификации

§ 4. Состав преступления как инструмент квалификации Из определения квалификации и всего последующего изложения очевидно, что квалификация неразделимо связана с понятием состава преступления и его признаками. Двуединая служебная роль состава преступления

Глава 2 Состав преступления и его функции при квалификации

§ 1. Уголовный закон и состав преступления как основа квалификации преступлений Определение квалификации преступлений как установления и юридического закрепления тождества юридически значимых признаков реально совершенного деяния с признаками состава преступления

Глава 5 Изменение квалификации преступления

Определенными особенностями обладает квалификация преступлений при наличии квалифицирующих признаков. Правовое значение квалифицирующих признаков состоит в том, что они наряду с категорией преступлений являются законодательными средствами дифференциации уголовной ответственности. В этом заключается главное отличие квалифицирующих признаков от смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств, назначение которых состоит в том, чтобы обеспечить индивидуализацию наказания судом . Квалифицирующими признаками признаются такие признаки, которые хотя и отсутствуют в основном составе преступления, но существенно (качественно) повышают степень его общественной опасности. Наличие квалифицирующих признаков свидетельствует о настолько существенном изменении степени общественной опасности преступления по сравнению с типовой, отраженной в основном составе, что возникает необходимость построения санкции, устанавливающей новые границы типового наказания с учетом соответствующих признаков.

Квалифицированные составы, по общему правилу, формулируются в ч. 2, 3, а иногда ч. 4-6 соответствующей статьи Особенной части УК РФ. О квалифицированном составе свидетельствует использование законодателем особых лингвистических конструкций, в которых используются словосочетания: «То же деяние...», «Те же действия...», либо повторяется название преступления, либо вновь перечисляются все названные в основном составе признаки деяния и указываются дополнительные. Следует особо подчеркнуть, что норма, описывающая квалифицированный состав преступления, является специальной по отношению к норме, содержащей основной состав, и применяется в приоритетном порядке но правилам конкуренции общей и специальной нормы.

Кроме того, квалификация преступлений при наличии квалифицирующих признаков требует соблюдения ряда специальных правил. Во-первых, необходимо помнить о недопустимости двойного учета одноименных признаков. В ст. 61 и 63 УК РФ установлено, что если смягчающее (отягчающее) обстоятельство предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК РФ в качестве признака преступления, оно само по себе не может повторно учитываться при назначении наказания. Таким образом, одноименные признаки учитываются в первую очередь при квалификации содеянного, т.е. существует определенный приоритет квалифицирующих признаков перед отягчающими (смягчающими) наказание обстоятельствами.

Во-вторых, если совершенное деяние подпадает под признаки нескольких квалифицированных составов, то оно квалифицируется по наиболее тяжкому квалифицированному составу с указанием в описательной части следственно-судебных документов всех установленных квалифицирующих признаков.

В-третьих, поскольку действующее уголовное законодательство оперирует довольно большим кругом разнообразных квалифицирующих признаков, имеет значение понятие типовых квалифицирующих признаков. Многие составы преступлений содержат целые стандартные «наборы» типовых квалифицирующих признаков, что обеспечивает единообразие судебной практики и способствует реализации принципа законности в уголовном судопроизводстве. К типовым квалифицирующим признакам относятся такие, которые имеют наиболее широкое распространение в статьях Особенной части УК РФ и одинаковое (типовое) содержание независимо от вида основного состава преступления. Типовые квалифицирующие признаки повышают степень общественной опасности любого преступления, вследствие чего представляют собой типовое средство дифференциации уголовной ответственности.

Используя традиции отечественного уголовного права, условно можно выделить квалифицирующие признаки, относящиеся к объекту и объективной стороне совершенного деяния, и квалифицирующие признаки субъективного содержания. К первой группе относятся, например, такие типовые признаки, как: совершение преступлений с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия; совершение преступлений с применением насилия или угрозой его применения; совершение преступлений в отношении беспомощных или несовершеннолетних потерпевших; ко второй группе - совершение преступлений из корыстных побуждений или иной личной заинтересованности, из хулиганских побуждений и др. Смешанной объективно-субъективной природой обладают такие распространенные квалифицирующие признаки, как групповые формы совершения преступления и совершение преступлений лицом с использованием своего служебного положения.

Разнородность квалифицирующих признаков практически исключает возможность построения более сложной и, главное, практически значимой классификации. Вместе с тем с учетом исследовательских задач возможна группировка части квалифицирующих признаков с учетом сходных характеристик (например, выделение оценочных квалифицирующих признаков).

• 1. Групповые формы соучастия в совершении преступления - совершение преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой. Эти признаки, в особенности совершение преступлений группой лиц по предварительному сговору и совершение преступления организованной группой, наиболее часто используются при конструировании квалифицированных составов преступлений. Законодатель по-разному варьирует данные признаки в разных составах преступлений:
  • указывает в одной части (пункте) статьи УК РФ в качестве квалифицирующего признака сразу три вида преступных групп - совершение преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой (такое сочетание в действующем УК РФ встречается редко, например, в п. «ж» ч. 2 ст. 105);
  • указывает в качестве квалифицирующего признака совершение преступления только организованной группой (например, ч. 3 ст. 186 УК РФ);
  • указывает в качестве квалифицирующих признаков только две разновидности преступных групп, причем в разных частях статьи УК РФ (например, ч. 2 и 4 ст. 158);
  • указывает те же две разновидности преступных групп - группу лиц по предварительному сговору и организованную группу, - но в одной части статьи УК РФ.

В соответствии с ч. 1 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным группой лиц, если в его совершении совместно участвовали два и более исполнителя без предварительного сговора. В такой группе умысел на совершение преступления возникает, как правило, внезапно под воздействием динамично развивающейся ситуации. Таким образом, группу лиц без предварительного сговора можно охарактеризовать как случайную или ситуативную группу.

Признаки совершения преступления группой лиц без предварительного сговора".

• в преступлении участвуют не менее двух лиц, являющихся надлежащими субъектами;
• преступление может быть начато одновременно несколькими лицами, или одно лицо может присоединиться к преступлению другого лица;
• предварительный сговор о совместном совершении преступления отсутствует, однако лица осознают факт того, что совершают преступление не в одиночку, а совместно;
• действия организаторов, подстрекателей и пособников преступления, совершенного такой группой, квалифицируются со ссылкой на ст. 33 УК РФ.

Группа может сложиться на иной некриминальной основе, например, совместное проведение досуга, удовлетворение потребности в общении со сверстниками, совместные занятия спортом, религиозные или национальные интересы и т.п., и вследствие внезапно возникшей ситуации из чувства солидарности под воздействием сиюминутных эмоций члены такой группы могут принять участие в групповом преступлении.

Совершение преступления группой лиц без предварительного сговора в качестве квалифицирующего признака предусмотрено только в следующих статьях УК РФ: п. «ж» ч. 2 ст. 105; п. «а» ч. 3 ст. 111; п. «г» ч. 2 ст. 112; п. «е» ч. 2 ст. 117; п. «а» ч. 2 ст. 131; п. «а» ч. 2 ст. 132; п. «а» ч. 2 ст. 244; ч. 2 ст. 245; п. «а» ч. 2 ст. 333. Во всех остальных случаях совершение преступления группой лиц без предварительного сговора учитывается в качестве отягчающего наказание обстоятельства.

В соответствии с ч. 2 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления.

Признаки совершения преступления группой лиц по предварительному сговору:

• в преступлении совместно участвуют не менее двух лиц, являющихся надлежащими субъектами;
• эти лица выполняют полностью или частично объективную сторону соответствующего преступления, т.е. юридически являются соисполнителями;
• сговор о совместном совершении преступления носит предварительный характер, т.е. предшествует выполнению объективной стороны;
• содержание сговора касается определения места, времени, способа и других обстоятельств совершения запланированного преступления;
• сговор касается совместного совершения единичного преступления, хотя допускается, что такая группа может совершить серию однотипных преступлений. Однако ее существование все равно относительно краткосрочно.

В случае же укрепления связей между соучастниками и повышения уровня организованности совершаемых группой преступлений группа лиц по предварительному сговору может перерасти в организованную групп}".

В соответствии с ч. 3 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. В отличие от группы лиц, заранее договорившихся о совместном совершении преступления, организованная группа характеризуется, в частности, устойчивостью, наличием в ее составе организатора (руководителя) и заранее разработанного плана совместной преступной деятельности, распределением функций между членами группы при подготовке к совершению преступления и осуществлении преступного умысла.

Об устойчивости организованной группы может свидетельствовать не только длительность ее существования, неоднократность совершения преступлений членами группы, но и их техническая оснащенность, длительность подготовки даже одного преступления, а также иные обстоятельства (например, специальная подготовка участников организованной группы к проникновению в хранилище для изъятия денег (валюты) или других материальных ценностей). При признании преступлений совершенными организованной группой действия всех участников независимо от их роли в содеянном подлежат квалификации как соисполнительство без ссылки на ст. 33 УК РФ1.

Более опасной формой соучастия в преступлении закон признает преступное сообщество (преступную организацию). Преступление признается совершенным преступным сообществом (преступной организацией), если оно совершено структурированной организованной группой или объединением организованных групп, действующих иод единым руководством, члены которых объединены в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких или особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды (ч. 4 ст. 35 УК РФ). Таким образом, преступное сообщество (преступная организация) выступает в двух разновидностях:

• организованная группа, которая обладает дополнительными признаками - структурированностью и целью объединения;
• объединение организованных групп, действующих под единым руководством, члены которых объединены в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких или особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды.

Признаки преступного сообщества (преступной организации) раскрываются в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10.06.2010 № 12 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней)». Следует особо отметить, что совершение преступления преступным сообществом ни в одном составе преступления в качестве квалифицирующего признака не указывается. Поэтому при наличии данных о том, что преступление совершено преступным сообществом (преступной организацией), необходима дополнительная квалификация по ст. 210 УК РФ. Необходимо иметь в виду, что тяжкие и особо тяжкие преступления, совершенные в составе преступного сообщества, квалифицируются с использованием квалифицирующего признака «организованная группа», а при отсутствии такого квалифицирующего признака - «группой лиц но предварительному сговору».

2. Совершение преступления лицом с использованием служебного положения. Такой квалифицирующий признак содержится, например, в ст. 127.1,127.2 УК РФ, в большинстве статей гл. 19, в ст. 159 и 160 УК РФ и многих других.

За период, прошедший с введения в действие УК РФ 1996 г., квалифицирующий признак «совершение преступления лицом с использованием служебного положения» значительно эволюционировал. И если в первое время большинство специалистов и судебная практика практически отождествляли служебное положение с должностным, то в настоящее время имеются две основные позиции но данному вопросу.

В нервом случае имеются в виду должностные лица, государственные или муниципальные служащие, не являющиеся таковыми, и лица, выполняющие управленческие функции в коммерческих или иных организациях. При этом понятия должностного лица, а также лица, осуществляющего управленческие функции, даются непосредственно в УК РФ (в примечаниях к ст. 201 и 285). Так, в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2007 № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» говорится: «Под лицами, использующими свое служебное положение при совершении мошенничества, присвоения или растраты (часть 3 статьи 159, часть 3 статьи 160 УК РФ), следует понимать должностных лиц, обладающих признаками, предусмотренными примечанием 1 к статье 285 УК РФ, государственных или муниципальных служащих, не являющихся должностными лицами, а также иных лиц, отвечающих требованиям, предусмотренным примечанием 1 к статье 201 УК РФ (например, лицо, которое использует для совершения хищения чужого имущества свои служебные полномочия, включающие организационно- распорядительные или административно-хозяйственные обязанности в коммерческой организации)». Во втором случае дается более широкая трактовка данного признака и в перечень возможных субъектов включаются любые лица, которые вследствие выполняемой работы или занимаемой должности на частной, государственной или муниципальной службе имеют дополнительные возможности для совершения преступления. Но эта точка зрения не находит поддержки в судебной практике.

Использование служебного положения предполагает, во-первых, непосредственное использование лицом имеющихся у него в связи с занимаемой должностью полномочий; во-вторых, использование иных возможностей, имеющихся у лица в связи с занимаемой должностью или выполняемыми служебными обязанностями (например, использование в целях совершения преступления служебных связей, подчиненных по службе сотрудников, информации, служебного оружия, документов, форменной одежды и Т.Д.).

3. Совершение преступления с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия. Такой квалифицирующий признак содержится, например, в ст. 126, 127, 162, 213 УК РФ и многих других.

Преступления, совершаемые с применением оружия в целях причинения вреда жизни или здоровью потерпевшего, называются «вооруженными преступлениями». Использование оружия в иных целях (например, с целью уничтожения животных или выстрел в замок с целью открыть дверь) не создает вооруженного преступления.

Под оружием в соответствии с Федеральным законом от 13.12.1996 № 150-ФЗ «Об оружии» понимаются предметы и устройства заводского или самодельного изготовления, конструктивно предназначенные для поражения живой или иной цели. Оружие бывает огнестрельное, холодное клинковое и ударно-раздробляющего действия (в том числе кастеты), метательное, пневматическое и газовое. Под предметами , используемыми в качестве оружия , следует понимать предметы, которыми объективно может быть причинен вред жизни или здоровью потерпевшего, и которые целенанравленно использовались виновным в этих целях (например, кухонный нож, топор, металлический прут и т.и.). Кроме того, к предметам, используемым в качестве оружия, относятся предметы, предназначенные для временного поражения живой цели (например, электрошокеры, аэрозольные устройства, снаряженные слезоточивыми и раздражающими веществами).

Применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия, означает не только непосредственное использование указанных предметов для причинения вреда жизни или здоровью потерпевших, но и угрозу их немедленного применения, сопряженную с демонстрацией оружия или указанных предметов. В некоторых случаях, с учетом конкретных обстоятельств дела, как преступление, совершенное с применением предметов, используемых в качестве оружия, квалифицируются преступления с использованием собак или других животных, представляющих угрозу для жизни или здоровья человека (см., например, постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое», от 15.11.2007 № 45 «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений»).

4. Совершение преступления с применением насилия, опасного или не опасного для жизни или здоровья, или с угрозой применения такого насилия. Такой квалифицирующий признак содержится, например, в ст. 126, 127, 127.1, 127.2, 139 УК РФ. В данном случае имеется в виду физическое насилие, которое выражается в противоправном физическом воздействии на организм человека. Физическое насилие может влечь ограничение свободы, причинение физической боли, физических мучений и страданий, а также причинение вреда здоровью различной степени тяжести. Законодатель в некоторых случаях конкретизирует степень применяемого физического насилия, говоря о насилии, опасном или не опасном для жизни или здоровья потерпевшего (например, ч. 2 ст. 161 и ст. 162 УК РФ).

К насилию , не опасному для жизни или здоровья , относится насилие, которое связано с нарушением физической неприкосновенности, ограничением свободы, причинением физической боли (побои, нанесение единичных ударов, толчки, выкручивание рук, связывание, применение наручников, запирание в помещении и т.д.). К насилию , опасному для жизни или здоровья , относится насилие, которое повлекло причинение вреда здоровью любой степени тяжести, в том числе и легкого вреда здоровью. Кроме того, к такому насилию относится такое, которое хотя и не повлекло указанных последствий, но в момент применения создавало реальную возможность их наступления (удушение, выталкивание на ходу из транспортного средства, сталкивание с высоты и т.п.).

Помимо физического насилия в Особенной части уголовного права используется понятие психического насилия , которое представляет собой информационное воздействие на сознание потерпевшего в противоправных целях и может выражаться в разнообразных угрозах, шантаже. Угроза может быть выражена в устной, письменной или иной вербальной форме или в виде угрожающих действий. При этом угроза должна быть реальной и достаточно конкретной. При неопределенной угрозе вопрос о сгепени насилия должен решаться с учетом всех обстоятельств дела: места и времени нападения, числа нападавших, наличия оружия или предметов, которыми они угрожали, и т.д. Аналогично с учетом последствий, которые наступили или могли наступить, должен решаться вопрос об оценке насильственного ограничения свободы потерпевшего.

5. Совершение преступления в отношении несовершеннолетнего, малолетнего или лица, находящегося в беспомощном состоянии. Такие квалифицирующие признаки содержатся в основном в разделе VII «Преступления против личности», однако встречаются и в других разделах УК РФ. Используя рассматриваемые типовые квалифицирующие признаки в целях дифференциации уголовной ответственности, законодатель во многих случаях указывал на их «заведомость» в юридической конструкции соответствующих составов. Это означает, что виновный действует с осознанием того, что преступление совершается в отношении несовершеннолетнего, малолетнего или беспомощного человека. Однако в последнее время позиция законодателя изменилась. И из уголовно-правовых норм о преступлениях, совершаемых в отношении детей, было исключено указание на «заведомость». Например, в ст. 131 и 132 УК РФ говорится об изнасиловании или совершении насильственных действий сексуального характера в отношении несовершеннолетних (п. «а» ч. 3 ст. 131 и п. «а» ч. 3 ст. 132) и аналогичных действиях, совершенных в отношении лиц, не достигших 14-летнего возраста (п. «б» ч. 4 ст. 131 и и. «б» ч. 4 ст. 132). В п. 22 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 04.12.2014 № 16 «О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности» указано, что квалификация преступлений но соответствующим признакам (к примеру, по и. «а» ч. 3 ст. 131 УК РФ) возможна лишь в случаях, когда виновный знал или допускал, что потерпевшим является лицо, не достигшее 18 лет или иного возраста, специально указанного в диспозиции статьи Особенной части УК РФ.

Несовершеннолетним признается потерпевший, не достигший на момент совершения преступления возраста 18 лет. Малолетним признается потерпевший, не достигший на момент совершения преступления возраста 14 лет. В некоторых случаях законодатель выделяет совершение преступлений в отношении лиц, не достигших на момент совершения преступления 12-, 14- или 16-летнего возраста.

В примечании к ст. 131 УК РФ «Изнасилование», введенном в 2012 г., прямо указывается, что лицо, не достигшее 12-летнего возраста, находится в беспомощном состоянии, т.е. не может понимать характер и значение совершаемых с ним действий.

Повышенную уголовную ответственность во многих случаях влечет совершение преступления в отношении лица , находящегося в беспомощном состоянии , в качестве которого рассматривается потерпевший, неспособный в силу физического или психического состояния, возникшего до совершения преступления и независимо от виновного, защитить себя, оказать активное сопротивление виновному, когда последний, совершая преступление, осознает это обстоятельство. К лицам, находящимся в беспомощном состоянии, могут быть отнесены, в частности, малолетние, тяжелобольные и престарелые, а также лица, страдающие психическими расстройствами, лишающими их способности правильно воспринимать происходящее (см., например, постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999 № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)», от 04.12.2014 № 16 «О судебной практике по делам о преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы личности»). Следует подчеркнуть, что бессознательное состояние жертвы, состояние сна или состояние опьянения, вызванное употреблением алкогольных, токсических или наркотических средств или веществ, по общему правилу не являются основаниями для признания потерпевшего беспомощным. Особенности имеются лишь в отношении потерпевших, находившихся в состоянии опьянения, при совершении изнасилования или насильственных действий сексуального характера.

6. Совершение преступления из корыстной или иной личной заинтересованности или из хулиганских побуждений. Совершение преступления из корыстной заинтересованности (корыстных побуждений) означает различные формы получения материальной выгоды для себя или других лиц посредством совершения преступления (денег, имущества, прав на его получение, прав на жилплощадь и т.п.) или избавления от материальных затрат вследствие совершения преступления (возврата имущества, возврата долга, оплаты услуг, выполнения имущественных обязательств, уплаты алиментов и т.п.). Иная личная заинтересованность означает стремление виновного извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленную такими побуждениями виновного, как карьеризм, семейственность, протекционизм, желание приукрасить действительность, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, скрыть свою некомпетентность и т.п. (например, ст. 145.1, 170, 181 УК РФ и др.).

Хулиганские побуждения связаны с пренебрежением публичными интересами. Преступлением, совершенным из хулиганских побуждений, является преступление, совершенное на почве явного неуважения к обществу и общепринятым нормам морали, когда поведение виновного является открытым вызовом общественному порядку и обусловлено желанием противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное к ним отношение (например, и. «и» ч. 2 ст. 105, п. «д» ч. 2 ст. 111, и. «а» ч. 2 ст. 115 УК РФ и др.).

• 7. Причинение преступлением тяжких последствий. Данный квалифицирующий признак, имеющий оценочный характер, широко распространен во всех разделах и главах Особенной части УК РФ (например, п. «в» ч. 3 ст. 126, п. «а» ч. 3 ст. 127.1, п. «б» ч. 3 ст. 131 и др.). Конкретное содержание тяжких последствий зависит от того, какое именно преступление и каким способом совершено. Если преступление сопряжено с причинением или опасностью причинения вреда жизни или здоровью людей, то тяжкие последствия могут определяться степенью тяжести фактически причиненного вреда здоровью, количеством потерпевших и т.д. При совершении экономических преступлений тяжкие последствия, как правило, означают причинение крупного или особо крупного материального ущерба, банкротство организации и г.д. При совершении преступлений против общественной безопасности и общественного порядка тяжкие последствия могут выражаться как в физическом вреде, так и в существенных экономических потерях, а также в организационно-управленческом и социально-политическом ущербе. При этом во внимание принимается не только тот вред, который находится в непосредственной причинной связи с совершенными действиями (бездействием), но и более отдаленный, но все равно причинно связанный с совершением преступления. Оценка последствий как тяжких относится к компетенции правоприменительных органов и решается с учетом всех установленных обстоятельств дела в их совокупности.
• 8. Причинение преступлением крупного или особо крупного ущерба (ущерба в крупном размере). Термин «ущерб» означает причинение имущественного (экономического) вреда. Материальный ущерб всегда исчисляется в денежной форме в валюте РФ (рублях).

В большинстве случаев в УК РФ нормативно определяются количественные критерии крупного или особо крупного размера ущерба. Соответствующие положения содержатся, как правило, в примечаниях к статьям Особенной части УК РФ (например, примечания к ст. 158, 169 и др.).

Вопросы и задания для самоконтроля

• 1. Каково значение Особенной части уголовного права?
• 2. Каковы принципы построения Особенной части УК РФ?
• 3. В чем заключается единство задач и единство принципов Общей и Особенной частей УК РФ?
• 4. В чем состоит значение правильной квалификации преступлений?
• 5. Какими особенностями обладает квалификация преступлений при наличии квалифицирующих признаков?
• 6. Какие признаки относятся к типовым квалифицирующим признакам? Дайте их характеристику.
• 7. В чем состоят особенности квалификации групповых преступлений?
• 8. Охарактеризуйте содержание квалифицирующего признака «совершение преступления лицом с использованием служебного положения».

• Кругликов Л. Л., Савинов В. II. Квалифицирующие обстоятельства: понятие, виды, влияние на квалификацию преступлений. Ярославль, 1993. С. 14-15.
• См.: постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 № 29 «О судебнойпрактике по делам о краже, грабеже и разбое», от 27.12.2007 № 51 «О судебной практикепо делам о мошенничестве, присвоении и растрате».
• См.: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2007 № 45 «О судебнойпрактике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений».

Сочетание акцессорного и самостоятельного принципов позволяет решить ряд специальных вопросов ответственности соучастников: о порядке квалификации действий соучастников; времени и месте совершения преступления соучастниками; ответственности соучастников при неоконченном преступлении; при эксцессе исполнителя; соучастии в преступлениях со специальным субъектом; влиянии объективных и субъективных обстоятельств преступления на ответственность соучастников; добровольном отказе соучастников; пределах ответственности соучастников за преступление, совершенное с двумя формами вины.

Порядок квалификации действии соучастников преступления . Согласно ч. 2 ст. 34 УК РФ для квалификации действий исполнителей и соисполнителей не требуется ссылаться на положения Общей части УК РФ о соучастии. В части 3 этой же статьи указывается, что уголовная ответственность организатора, подстрекателя и пособника наступает по статье, предусматривающей наказание за совершенное преступление, со ссылкой на статью 33 УК РФ, за исключением случаев, когда они одновременно являлись соисполнителями преступления.

Данный подход представляется небезупречным. Так, П.Ф. Тельнов совершенно правильно отмечает, что в этом случае «в самом процессе квалификации не получает отражения существование такого важного уголовно-правового явления, как соисполнительство», и это «затрудняет изучение и оценку тенденций, проявляющихся в совместной преступной деятельности» 1 Тельнов П.Ф. Формы соучастия и квалификация преступлений. С. 22. . Аналогичную мысль относительно исполнителя высказывает и А. Кладков: «Выполнение указанного в ч. 2 ст. 34 УК РФ требования означает, что квалификация действий исполнителя скроет тот факт, что преступление совершил не он один, а в соучастии...» 2 Кладков А. Квалификация преступлений, совершенных в соучастии // Законность. 1998. № 8. С. 26. . Эти же авторы, кроме того, совершенно справедливо предлагают квалифицировать действия соучастников со ссылкой на соответствующую часть статьи, в которой говорится о видах соучастников. Действительно, такая квалификация будет более правильной, так как в этом случае будет отражен характер участия лица в совершении преступления.

Однако возможны ситуации, когда соучастник выполняет несколько ролей (организатора и исполнителя, подстрекателя и пособника и т.д.). Какой роли соучастника мы должны отдать предпочтение при квалификации его действий? В соответствии с уголовным законом (ч. 3 ст. 34 УК РФ) исполнительская деятельность поглощает любую другую деятельность соучастника. В уголовной литературе также отмечается, что исполнительской деятельности должно отдаваться предпочтение. Такое решение данного вопроса является неверным. Непонятно почему, например, мы не должны при квалификации действий соучастника отражать его организаторскую деятельность в том случае, когда он выполнял роли организатора и исполнителя. Ведь организатор - более общественно опасный соучастник, чем исполнитель. Кроме того, неясно как быть, если соучастник является, например, подстрекателем и пособником, а исполнителем не является. Какой роли отдавать предпочтение?

Мы считаем, что в том случае, когда соучастник выполнял несколько ролей, при квалификации его действий каждая из них должна получить отражение. Подобный порядок квалификации будет общим. Он, несомненно, отразит характер и степень участия лица в совместном преступлении, необходимость чего вытекает из требования ч. 1 ст. 34 УК РФ, и поможет реализации принципа справедливости при определении ответственности соучастников. 48% опрошенных сотрудников правоохранительных органов поддерживают именно такую точку зрения.

В соответствии с этим, как нам представляется, положение ст. 34 УК РФ (ч. 2, 3) о квалификации действий различных видов соучастников преступления должно быть изменено и сформулировано следующим образом:

«Уголовная ответственность соучастника наступает по статье, предусматривающей наказание за совершенное преступление, с указанием части или частей статьи 33 настоящего Кодекса соответственно характеру его участия в совместно совершаемом преступлении».

Время и место совершения преступления соучастниками . Вопрос о времени и месте совершения преступления соучастниками до сих пор остается спорным в юридической литературе. Вместе с тем он имеет серьезное практическое значение. Нетрудно, например, представить себе ситуацию, отмечает Е.М. Журавлева, когда организатор, подстрекатель или пособник выполнили свои функции до 1 января 1997 г., а исполнитель позднее, т.е. после вступления в силу нового Уголовного кодекса 2 См.: Журавлева Е.М. Действие уголовного закона во времени // Рос. юстиция. 1996. № 10. С. 17. . В этом случае возникает вопрос: По какому уголовному закону определяются преступность и наказуемость деяний соучастников?

В отношении исполнителя временем совершения преступления, бесспорно, будет время совершения им общественно опасного действия (бездействия). Относительно же организатора, подстрекателя и пособника мнения исследователей разделились. По мнению одних, для соучастников временем совершения преступления будет момент совершения преступления исполнителем. Другие считают, что время совершения преступления любого соучастника определяется моментом совершения им деяния, в котором выразилось его участие в преступлении.

Действительно, исходя из некоторой акцессорности характера ответственности организатора, подстрекателя или пособника (например, в соответствии с ч. 5 ст. 34 УК РФ), можно предположить, что время совершения преступления данными соучастниками зависит от времени совершения преступления исполнителем. Однако такой вывод является поспешным, поскольку определенные факты указывают на его уязвимость. Во-первых, согласно ч. 1 ст. 34 УК РФ, ответственность соучастников преступления определяется характером и степенью фактического участия каждого из них в совершении преступления. Это означает, как уже отмечалось, что основание ответственности каждого соучастника имеет индивидуальный характер и зависит от фактически выполненного им деяния, т.е. от его роли в совершении преступления. Во-вторых, участие совместно действующего лица в совершении преступления нередко ограничивается определенными функциями, выполняемыми им, скажем, на стадии приготовления, и по мере дальнейшей реализации преступления исполнителем соучастник уже не осуществляет никакой деятельности. Например, участие лица в преступлении может ограничиться простым пособничеством путем предоставления орудия совершения преступления. Поэтому вполне может быть ситуация, когда участник на момент осуществления им «пособничества» не достиг возраста уголовной ответственности, а исполнитель осуществляет объективную сторону преступления только после достижения данным лицом такого возраста. «Следуя правилу о существовании единого времени совершения преступления всеми соучастниками, - справедливо замечает Е.М. Журавлева, - придется признать необходимость привлечения к ответственности пособника, невзирая на то, что в момент фактического его участия в совершении преступления действие соответствующего уголовного закона на него не распространялось» 4 Журавлева Е.М. Действие во времени российского уголовного законодательства. М., 1999. С. 37. . В-третьих, в соответствии с ч. 2 ст. 9 УК РФ временем совершения преступления признается время совершения общественно опасного деяния независимо от времени наступления последствий. Применительно к совместной преступной деятельности это означает, что временем совершения преступления соучастниками следует считать время совершения ими соответствующего деяния, определяемого их ролью в совершении преступления.

На основании этого более предпочтительной является точка зрения, в соответствии с которой время совершения преступления для каждого соучастника определяется моментом совершения им деяния, в котором выразилось его участие в преступлении. В приведенном примере деяние исполнителя должно квалифицироваться по УК РФ 1996 года, а в отношении деяний других соучастников возможны различные варианты в зависимости от того, как они соотносятся с принципами, закрепленными в ст. 10 УК РФ 1996 года. Поэтому М.Г. Мельников совершенно правильно указывает на необходимость разграничения при соучастии времени совершения преступления и момента его окончания (реализации исполнителем объективной стороны преступления). Более того, как нам представляется, при соучастии необходимо учитывать и особенность соотношения времени совершения преступления и стадий совершения преступления: время совершения преступления для организатора, подстрекателя и пособника исходя из смысла ч. 1 ст. 30 УК РФ, всегда будет совпадать со стадией приготовления, несмотря на то, что исполнитель доводит преступление до конца.

Вопрос о месте совершения преступления соучастниками, по нашему мнению, должен решаться подобным же образом.

Ответственность соучастников при неоконченном преступлении . Относительно ответственности соучастников преступления за приготовление к преступлению и покушение на преступление возникает ряд вопросов.

Приготовление к преступлению традиционно рассматривается в качестве деятельности по созданию условий для совершения преступления. Часть 1 ст. 30 УК РФ приготовление к преступлению определяет как «приискание, изготовление или приспособление лицом средств или орудий совершения преступления, приискание соучастников преступления, сговор на совершение преступления либо иное умышленное создание условий для совершения преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от этого лица обстоятельствам». В нашем случае представляет интерес приготовление к преступлению путем приискания соучастников и их сговора на совершение преступления. Следует заметить, что прежний УК РСФСР 1960 года не указывал на подобные подготовительные действия, они входили в понятие иного умышленного создания условий для совершения преступления.

Необходимо определиться с понятиями «приискание соучастников» и «сговор на совершение преступления» и провести четкую границу между ними. Отдельные авторы не делают этого и утверждают, что под приисканием соучастников и сговором на совершение преступления понимается простое соглашение между двумя и более лицами на совершение преступления. По сути, эти понятия сводятся к одному - соглашение на совершение преступления. Обоснованна ли данная позиция?

По словарю С.И. Ожегова, сговор - соглашение в результате переговоров; соглашение же определяется как взаимное согласие, договоренность. Мы видим, что понятия «сговор», «соглашение» и «согласие» одинаковы и являются в уголовном праве выражением согласованности соучастников. Сговор на совершение преступления имеет место в том случае, если между несколькими лицами (по крайней мере, двумя) состоялось взаимное соглашение по поводу совершения конкретного преступления. Не имеет уголовно-правового значения договоренность лиц о совершении каких-либо преступлений вообще. Что же касается приискания соучастников, то его нельзя приравнивать к соглашению. Как нам представляется, закон не случайно разделяет эти действия. Поэтому приискание будет иметь место в том случае, если нет сговора между лицами, но были реальные действия по пути достижения такового. Возникает вопрос: Какую деятельность следует относить к приисканию соучастников?

В части 5 ст. 34 УК РФ указано, что «за приготовление к преступлению несет уголовную ответственность лицо, которому по не зависящим от него обстоятельствам не удалось склонить других лиц к совершению преступления». Таким образом, этот вид подготовительных действий сводится к попытке склонения другого лица (или нескольких лиц) к совершению преступления. Такие случаи именуются неудавшимся подстрекательством и неудавшимся организаторством. Можно ли их отнести к приготовительным действиям путем приискания соучастников?

Вполне очевидно, что в данной ситуации имеются конкретные активные действия, направленные на создание условий для совершения преступления. Поэтому, если «организатор» либо «подстрекатель» своими действиями, направленными на склонение другого человека к совершению преступления, не достиг желаемого результата, мы можем с полной уверенностью говорить о приготовлении к преступлению путем приискания соучастников.

Так, Ярославским областным судом 14 мая 1999 г. Косков справедливо был осужден по ч. 1 ст. 30, п. «а», «в», «г», ч. 2 ст. 162 УК РФ. В июле 1998 г. Косков работал кладовщиком у частного предпринимателя Широковой. Имея денежные долги и узнав о наличии у нее крупных денежных сумм и банковского счета, он решил совершить разбойное нападение на Широкову с целью хищения ее имущества. Для участия в преступлении он намеревался привлечь К., работавшего сторожем в помещении детского комбината, где находился офис Широковой. В течение нескольких дней Косков склонял его к совершению планируемого преступления. 2 ноября 1998 г. Косков встретился с К. для окончательного согласования плана их действий во время нападения на Широкову. Как предлагал Косков, он совместно с К., вооружившись ножом либо пистолетом, имевшимся у К., 3 ноября 1998 г. около 8 часов должен был проникнуть в квартиру Широковой, которая доверяла К. и могла открыть ему дверь. Затем Косков, угрожая насилием и используя пистолет либо нож, хотел заставить ее выдать денежную сумму не менее 1500 долларов США и выписать банковский чек на предъявителя, после чего он собирался связать Широкову, закрыть ее в квартире, получить по чеку деньги и скрыться из города. Однако К. от участия в преступлении отказался и явился в милицию, в связи с чем Коскову не удалось совершить разбойное нападение по не зависящим от него причинам.

Таким образом, Косков обоснованно был признан виновным в приготовлении к разбойному нападению на Широкову, так как он предпринимал попытки склонить К. к совместному совершению данного преступления, но ему не удалось достичь этого.

Необходимо, однако, отметить, что действия по приисканию соучастников не ограничиваются только неудавшимся склонением другого лица к совершению преступления. Вполне возможно, что при попытке склонения лица у него уже имелась решимость совершить преступление. Это также будет приготовлением к совершению преступления. Более того, многие авторы указывают и на возможность неудавшегося пособничества. Оно возникает, когда лицо пыталось (при отсутствии сговора) оказать содействие совершению преступления, но по не зависящим от него обстоятельствам ему не удалось сделать этого (действия были совершены уже после окончания преступления или после его пресечения и т.д.).

Под приисканием соучастников следует понимать неудавшиеся действия лица, направленные на достижение преступного взаимодействия с целью совместного совершения преступления (причем они обязательно должны осуществляться в отношении конкретного лица). Указанные действия являются неудавшимся соучастием, так как в этом случае нет обязательной для соучастия совместности преступных деяний, нет присущей ему субъективной, виновной связи двух или более лиц, которая выражается в сговоре. Вместе с тем, как справедливо отмечает Н.Д. Дурманов, нельзя путать неудавшееся соучастие с обнаружением умысла, не имеющим уголовно-правового значения, для которого характерно отсутствие каких- либо действий, направленных на то, чтобы совершить преступление. Кроме того, по нашему мнению, нет необходимости дополнительно указывать в ч. 5 ст. 34 УК РФ на то, что лицо, которому по не зависящим от него обстоятельствам не удалось склонить других лиц к совершению преступления, несет ответственность за приготовление к преступлению. Данное действие полностью охватывается понятием приискания соучастников, содержащимся в ч. 1 ст. 30 УК РФ.

Приготовление к преступлению путем приискания соучастников существенно отличается от приготовления к преступлению путем сговора, когда уже можно говорить о совместности преступной деятельности лиц. По содержанию сговор охватывает собой соглашение о предмете, характере, целях и способе совершения преступления, используемых средствах и т.д. По форме выражения сговор может быть осуществлен в письменной, словесной форме либо в виде жестов, понимающих взглядов, т.е. конклюдентных действий, заменяющих устное соглашение. По времени возникновения сговор может быть предварительным, т.е. состоявшимся до начала преступления, а также возникшим в процессе совершения преступления, но обязательно до его окончания. Кроме того, сговор о совершении преступления - это момент, когда фактически имеется совместность преступной деятельности, а в случае приискания говорить о совместности не приходится.

Заметим, что в соответствии с ч. 2 ст. 30 УК РФ лица могут привлекаться к уголовной ответственности за приготовление к преступлению только тогда, когда они осуществляют приискание соучастников тяжкого или особо тяжкого преступления или когда между ними имеется сговор на совершение конкретного тяжкого или особо тяжкого преступления. Исключением из этого правила являются ситуации, когда сговор на совершение преступления представляет большую общественную опасность и образует оконченное преступление. Это положение закреплено в ч. 5 ст. 35 УК РФ, указывающей на то, что «лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество либо руководившее ими, подлежит уголовной ответственности за их организацию и руководство ими в случаях, предусмотренных статьями Особенной части Уголовного кодекса РФ. Другие участники организованной группы или преступного сообщества несут уголовную ответственность за участие в них в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части Уголовного кодекса РФ». Таковыми случаями в УК РФ являются преступления, предусмотренные ст. 208, 209, 210, 239, 279. Согласно ч. 6 ст. 35 УК РФ создание организованной группы в случаях, не предусмотренных статьями Особенной части Уголовного кодекса РФ, влечет уголовную ответственность за приготовление к тем преступлениям, для совершения которых она создана. По нашему мнению, данную норму УК РФ необходимо дополнить указанием и на участие в организованной группе, так как создание организованной группы отражает только деятельность организатора: «создание организованной группы и участие в ней ...».

В отличие от приготовления к преступлению при покушении объект преступления ставится под непосредственную угрозу причинения вреда 5 См.: Иванов В.Д. Ответственность за покушение на преступление. Караганда, 1974. С. 36, 37. . Другими словами, для покушения характерно то, что действия виновного непосредственно направлены на совершение преступления, т.е. выполняется объективная сторона состава преступления, но преступный результат не наступил по не зависящим от лица обстоятельствам, что и закреплено в ч. 3 ст. 30 УК РФ.

Говоря об уголовной ответственности соучастников за покушение на преступление, следует исходить из деления соучастия на две основные разновидности: простое соучастие (соисполнительство) и сложное (соучастие с разделением ролей). Простое соучастие характеризуется тем, что все участники совместной преступной деятельности являются исполнителями преступления. В соответствии с этим они несут уголовную ответственность за покушение, когда совершают действия, непосредственно направленные на совершение преступления, если при этом оно не было доведено до конца по не зависящим от них обстоятельствам. При сложном соучастии происходит разделение ролей, и действия соучастников не могут привести к завершению преступления без действий исполнителя. Исходя из этого, организатор, подстрекатель и пособник подлежат уголовной ответственности за соучастие в покушении на преступление лишь в том случае, если действия самого исполнителя достигли стадии покушения. В этой форме соучастия исполнитель становится центральной фигурой. Неслучайно, поэтому, в ч. 5 ст. 34 УК РФ говорится о возможности ответственности соучастников за покушение на преступление в случае недоведения исполнителем преступления до конца по не зависящим от него обстоятельствам. Однако здесь необходимо сделать одно существенное замечание. Организатор, подстрекатель или пособник в данной ситуации несут уголовную ответственность не просто за покушение на преступление, а за соучастие в покушении на преступление, поскольку в этом случае они не совершают действий, непосредственно направленных на совершение преступления.

В юридической литературе также отмечается, что при добровольном отказе исполнителя соучастники подлежат ответственности за участие в той стадии развития преступной деятельности, на которой остановился исполнитель. Это означает, что соучастники могут привлекаться к уголовной ответственности за покушение на совершение преступления, если исполнитель, скажем, на стадии неоконченного покушения, добровольно отказался от совершения преступления. Вместе с тем в ч. 5 ст. 34 УК РФ говорится об ответственности соучастников за приготовление к преступлению и покушение на него лишь в том случае, если исполнитель не довел преступление до конца по не зависящим от него обстоятельствам. О добровольном отказе исполнителя речи не идет. Поэтому не ясно, каковы в этом случае пределы ответственности соучастников. Бесспорно, что этот вопрос имеет принципиально немаловажное значение и требует законодательного разрешения. По нашему мнению, независимо от того, не довел ли исполнитель преступление до конца по не зависящим от него обстоятельствам либо вследствие добровольного отказа, остальные соучастники подлежат уголовной ответственности за фактически содеянное ими. В любом случае ответственность соучастников определяется совместно достигнутым результатом.

Учитывая перечисленные обстоятельства, как нам представляется, ч. 5 ст. 34 УК РФ необходимо изложить в следующей редакции:

«В случае недоведения исполнителем преступления до конца по не зависящим от него обстоятельствам либо вследствие добровольного отказа остальные соучастники несут уголовную ответственность за приготовление к преступлению или покушение на преступление».

Эксцесс исполнителя . Эксцессом исполнителя в соответствии со ст. 36 УК РФ признается совершение исполнителем преступления, не охватывающегося умыслом других соучастников. За эксцесс исполнителя другие соучастники преступления уголовной ответственности не подлежат, так как во время выхода за пределы сговора утрачивается субъективная связь между соучастниками, а следовательно, совместность их посягательства. Иными словами, эксцесс исполнителя - это не что иное, как отклонение исполнителя по тем или иным причинам от линии умышленного преступного поведения, согласованной с другими соучастниками. Хотя в зарубежном уголовном законодательстве встречаются случаи, когда соучастникам вменяется преступление, совершенное исполнителем и не охватывающееся рамками сговора. Так, в соответствии со ст. 7.02 УК штата Техас, «если при попытке реализации сговора совершить одну фелонию, один из его участников совершает иную фелонию, все участники сговора виновны в фактически совершенной фелонии, даже при отсутствии намерения ее совершить, если такое посягательство было совершено в продвижение незаконной цели и являлось таким, которое следовало бы предвидеть в результате данного сговора». Российское законодательство придерживается несколько иного понимания вопроса о пределах ответственности соучастников при эксцессе исполнителя.

Необходимо сразу же отметить, что не всякое отклонение в преступном поведении исполнителя можно относить к эксцессу. Таким образом, прежде чем рассматривать вопрос об ответственности соучастников преступления при эксцессе исполнителя, следует определить круг случаев, которые относятся к данному уголовно-правовому явлению. К эксцессу исполнителя следует относить отклонение от задуманного, влияющее на юридическую оценку содеянного, выразившееся в совершении такого деяния исполнителем, которое находится в причинной связи с действиями других соучастников, но не является совместным и не охватывается умыслом соучастников. Это означает, что к эксцессу исполнителя не относится такое отклонение в преступном поведении исполнителя, которое не может повлиять на квалификацию содеянного (например, изменение времени или места убийства определенного лица). Случаи, когда лицо совершает деяние, не находящееся в причинной связи с действием другого соучастника, также не следует рассматривать по правилам об эксцессе исполнителя. Например, А. подстрекает Б. совершить убийство В., а Б. независимо от уговоров А. самостоятельно совершает разбойное нападение на гражданина Г. В данном случае вполне очевидно отсутствие какой-либо связи вообще между действием подстрекателя и действием исполнителя. Кроме того, вполне может быть, что соучастники допускают наступление нескольких различных последствий, поскольку они действуют с альтернативным или неопределенным умыслом. В этом случае соучастники отвечают за фактически содеянное исполнителем.

В связи с этим мы критически относимся к мнению тех авторов, которые считают, что при эксцессе исполнителя причинной связи между деянием исполнителя и действиями соучастника может не быть. Ведь при отсутствии такой связи затруднений с квалификацией деяний соучастников не возникает и применять в этом случае норму об эксцессе исполнителя, по меньшей мере, нецелесообразно. Как справедливо заметил В.С. Прохоров, отсутствие причинной связи означает отсутствие эксцесса исполнителя.

Эксцесс исполнителя может выражаться в различном объеме и в зависимости от этого в теории уголовного права его принято подразделять на количественный и качественный.

Количественным эксцессом исполнителя является совершение им преступления однородного с тем, которое было задумано соучастниками, но либо с квалифицирующими обстоятельствами (например, вместо преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК РФ, исполнитель совершает преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 105 УК РФ) или в особой форме (исполнитель совершает преступление, предусмотренное ст. 161 или ст. 162 УК РФ, вместо преступления, предусмотренного ст. 158 УК РФ), не охватываемыми умыслом других соучастников. В этом случае ответственность соучастников наступает по статье, предусматривающей ответственность за менее опасный вид данного преступления.

Так, 11 февраля 1994 г. у Гасникова и Иванова, находящихся в состоянии алкогольного опьянения в квартире знакомой Иванова Советовой, возник умысел на открытое завладение имуществом семьи Советовых. С этой целью Гасников, взяв нож в руку, сел рядом с Советовой на софу, закрыл ей рот другой рукой, приказав молчать, в то время как Иванов осматривал шкафы и стенку с целью обнаружения и хищения ценных вещей. Угрожая Советовой ножом, Гасников порезал ей пальцы на руке, создавая реальную угрозу ее жизни и здоровью. Иванов в это время, реализуя преступный умысел и действуя по предварительному сговору с Гасниковым, взял с письменного стола в комнате Советова 100 тыс. руб., принадлежащих супругам Советовым. При этом Иванов приказал Гасникову выбросить нож. Гасников, выбросив нож, зашел в комнату Советова и нанес ему побои, причинив легкие телесные повреждения, повлекшие за собой кратковременное расстройство здоровья. Иванов же похитил документы: паспорта, аттестат, книжку вкладов. Президиум Верховного Суда Удмуртской Республики совершенно правильно квалифицировал действия Иванова по ч. 2 ст. 145 УК РСФСР (п. «а» ч. 2 ст. 161 УК РФ) как открытое хищение личного имущества, совершенное по предварительному сговору группой лиц. Из обвинения Гасникова был исключен квалифицирующий признак разбоя по предварительному сговору группой лиц, так как применение Гасниковым насилия, опасного для жизни и здоровья, выходило за пределы состоявшегося сговора, и ему исполнителю, допустившему эксцесс, и. «а» ст. 144 УК РСФСР (п. «а» ч. 2 ст. 162 УК РФ) не должен вменяться.

Количественным эксцессом является и совершение исполнителем менее тяжкого однородного преступления, что тоже следует относить к количественному эксцессу исполнителя. В этом случае остальные соучастники подлежат ответственности за покушение на задуманное более тяжкое однородное преступление. Например, Б. уговорил А. совершить убийство В. с особой жестокостью. А. из-за нежелания причинять страдания жертве совершает простое убийство В., предусмотренное ч. 1 ст. 105 УК РФ. В данной ситуации Б. подлежит ответственности за покушение на убийство с особой жестокостью.

При качественном эксцессе исполнитель при реализации задуманного выполняет другое неоднородное деяние. Например, Б. склоняет А. к изнасилованию В. А. после изнасилования В. в целях сокрытия содеянного убивает ее. В этом случае Б. несет ответственность только за подстрекательство к изнасилованию. Такая квалификация действий соучастников будет только тогда, когда исполнитель довел задуманное преступление до конца. В случае недоведения исполнителем задуманного преступления до конца и совершения им другого неоднородного преступления остальные соучастники несут уголовную ответственность за приготовление к задуманному преступлению (исполнитель в целях облегчения совершения преступления приобретает огнестрельное оружие) или за покушение на него (исполнитель совершает покушение на изнасилование и в целях сокрытия содеянного убивает жертву).

Таким образом, можно выделить следующие признаки эксцесса: 1) при совершении деяния исполнителем происходит такое отклонение от задуманного, которое может повлиять на квалификацию действий соучастников; 2) деяние исполнителя, являющееся отклонением от задуманного, находится в причинной связи с действиями соучастников; 3) данное деяние не является совместным и не охватывается умыслом других соучастников.

Соучастие в преступлениях со специальным субъектом . В Особенной части УК РФ содержится достаточно большое количество статей, предусматривающих ответственность за совершение преступлений лицами, обладающими, помимо общих признаков, еще и какими-либо специальными признаками субъекта преступления. Как отмечается, существование в уголовном праве понятия специального субъекта обусловлено спецификой совершения отдельных видов преступлений и самого субъекта. Признаки так называемого общего субъекта преступления определяются в Общей части уголовного законодательства, в то время как признаки специального субъекта преступления предусматриваются еще и в статьях Особенной части. Исходя из анализа УК РФ выделяются признаки, которые характеризуют специальных субъектов преступлений по гражданству, возрасту, полу, семейному положению или родственным отношениям, должностному (служебному) положению, профессиональной принадлежности, выполнению гражданского долга, принадлежности к военной службе.

Преступления данной категории применительно к соучастию порождают некоторые вопросы. Во-первых, могут ли лица, не обладающие признаками специального субъекта преступления, быть соучастниками такого преступления. И если это возможно, то, во- вторых, в каком качестве они (исполнитель, организатор, подстрекатель или пособник) могут участвовать в совершении этого преступления.

В соответствии с ч. 4 ст. 34 УК РФ лицо, не являющееся субъектом преступления, специально указанным в соответствующей статье Особенной части, участвовавшее в совершении преступления, предусмотренного этой статьей, несет уголовную ответственность за данное преступление в качестве его организатора, подстрекателя либо пособника. Как видно, уголовный закон допускает возможность соучастия в преступлениях со специальным субъектом. Однако лицо, не обладающее признаками специального субъекта, может быть только организатором, подстрекателем или пособником при его совершении и никак не исполнителем или соисполнителем. В уголовно-правовой литературе данный вопрос в большей части решается подобным же образом.

Вместе с тем из этого общего правила делаются исключения. Так, определенные исследователи считают, что при совершении некоторых преступлений со специальным субъектом лица, не обладающие признаками специального субъекта, могут быть и соисполнителями. Однако, поскольку под соисполнительством принято понимать непосредственное совместное выполнение (полностью или частично) несколькими (два или более) лицами объективной стороны преступления, это исключение может касаться только тех случаев, когда законодательное описание объективной стороны соответствующего преступления имеет сложный характер и предусматривает не одно, а два действия или более. На подобную возможность указало 53% респондентов.

Такие исключения допускаются и в судебной практике. Например, в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 22 апреля 1992 г. № 4 «О судебной практике по делам об изнасиловании» говорится следующее: «Квалификация изнасилования, как совершенного группой лиц, может иметь место в случае, когда лица, принимавшие участие в изнасиловании, действовали согласованно в отношении потерпевшей, причем как групповое изнасилование должны квалифицироваться не только действия лиц, совершивших насильственный половой акт, но и действия лиц, содействовавших им путем применения физического или психического насилия к потерпевшей. При этом действия лиц, лично не совершавших насильственного полового акта, но путем применения насилия к потерпевшей содействовавших другим в ее изнасиловании, должны квалифицироваться как соисполнительство в групповом изнасиловании» 6 Сборник постановлений пленумов Верховного Суда СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. С. 458, 459. . Исходя из этого, правильно полагать, что Пленум допускает возможность привлечения в качестве соисполнителей изнасилования лиц, не могущих выполнить состав этого преступления по причине отсутствия у них необходимых качеств и свойств (например, женщина). Поэтому мы согласны с мнением В. Сергеева, который пишет по этому поводу следующее: «Возможность такого привлечения ставится Пленумом в зависимость не от указанных признаков субъекта (лицо мужского пола, способность лица совершить половой акт), а от его способности применить насилие к потерпевшей. Следовательно, к уголовной ответственности за изнасилование могут быть привлечены и лица, не обладающие необходимыми специальными признаками субъекта этого преступления: мужчины, не способные совершать половые акты в силу болезни, физических и физиологических аномалий, а также женщины». Более того, «с точки зрения юридической оценки, - совершенно правильно замечает А.Н. Игнатов, - нет никакой разницы между действиями мужчины, физически принуждавшего потерпевшую к совершению полового акта с другим лицом, и аналогичными действиями женщины» 7 Игнатов А.Н. Квалификация половых преступлений. С. 116. . Подобное же указание применительно к хищению имущества, субъект которого специальный, содержится в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 11 июля 1972 г. № 4 «О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества».

Таким образом, если специфика объективной стороны состава преступления со специальным субъектом такова, что может быть частично выполнена лицом, обладающим только признаками общего субъекта, то вполне возможно соисполнительство данного лица в таком преступлении. Основываясь на сказанном, по нашему мнению, в ч. 4 ст. 34 УК РФ необходимо внести коррективы и изложить ее в следующей редакции:

«Лицо, не являющееся субъектом преступления, специально указанным в соответствующей статье Особенной части настоящего Кодекса, участвовавшее в совместном совершении преступления, предусмотренного этой статьей, несет уголовную ответственность за данное преступление в качестве его организатора, подстрекателя либо пособника. В случаях, когда объективная сторона такого преступления имеет сложный характер и может быть частично выполнена лицом, не являющимся субъектом преступления, специально указанным в соответствующей статье Особенной части настоящего Кодекса, ответственность данного лица за совершенное преступление возможна в качестве соисполнителя».

Такое уточнение внесет ясность в вопрос соучастия в преступлениях со специальным субъектом.

Влияние объективных и субъективных обстоятельств преступления на ответственность соучастников . Применительно к соучастию в преступлении возникает вопрос о том, как различные обстоятельства, отягчающие и смягчающие ответственность, имеющиеся на стороне одного соучастника, влияют на ответственность других соучастников.

При решении этого вопроса следует, прежде всего, придерживаться положения о том, что на ответственность организатора, подстрекателя или пособника определенное влияние оказывает деятельность исполнителя, а не наоборот. Поэтому обстоятельства, касающиеся организатора, подстрекателя или пособника, безусловно, влияют только на ответственность того, к кому они относятся. Что же касается обстоятельств, имеющихся на стороне исполнителя, то здесь нет однозначного подхода. А.Н. Трайнин, например, предложил следующее решение: «...поскольку умысел каждого соучастника (как и умысел индивидуального виновника) должен охватывать все те фактические обстоятельства, которые являются элементами состава, то отсюда непосредственно следует, что отдельный соучастник не несет ответственности лишь за те отягчающие обстоятельства, которых он не знал» 8 Трайнин А.Н. Общее учение о составе преступления. С. 286, 287. . Такой подход, однако, является слишком широким, так как не учитывается специфика соучастия в преступлении.

В уголовно-правовой литературе, решая этот вопрос, большинство ученых исходят из деления всех обстоятельств на объективные и субъективные. Объективные обстоятельства (например, совершение преступления с особой жестокостью, с использованием оружия и т.п.), как совершенно правильно отмечается, вменяются в ответственность другому соучастнику, если они охватывались его умыслом. Относительно субъективных обстоятельств считается, что в том случае, когда эти обстоятельства повышают общественную опасность всего совместно совершенного преступления, они могут быть вменены другому соучастнику, если они охватывались его умыслом, когда же эти обстоятельства относятся только к личности исполнителя, другому соучастнику они вменяться не могут, даже если они и охватывались его умыслом.

Подобной позиции придерживается и судебная практика. Так, в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. № 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» указывается на необходимость учитывать при юридической оценке действий соучастников получения взятки или незаконного вознаграждения при коммерческом подкупе квалифицирующие признаки, характеризующие повышенную общественную опасность взяточничества или коммерческого подкупа (вымогательство, совершение преступления группой лиц по предварительному сговору или организованной группой и др.), если эти обстоятельства охватывались их умыслом. Вместе с тем отмечается, что при квалификации действий соучастников преступления не должны приниматься во внимание такие обстоятельства, которые характеризуют личность других участников деяния (например, неоднократность получения или дачи взятки, коммерческого подкупа). Кроме того, также в соответствии с ч. 2 ст. 67 УК РФ смягчающие и отягчающие обстоятельства, относящиеся к личности одного из соучастников, учитываются при назначении наказания только этому соучастнику. Исходя из этого, данный вопрос, на первый взгляд, кажется вполне ясным и определенным, но это не совсем так.

Во-первых, нет четкого разделения обстоятельств на повышающие общественную опасность всего преступления в целом и на не относящиеся к таковым. Их перечень в уголовном законодательстве не устанавливается и, как справедливо отмечается в литературе, многие обстоятельства повышают общественную опасность и личности, и деяния одновременно.

Во-вторых, представляется неправильной практика вменения в ответственность соучастникам преступления обстоятельств, относящихся к субъективной стороне состава преступления, которые имеются на стороне исполнителя и охватываются их умыслом. Показательным в этом отношении является следующий пример из судебной практики.

Приморским краевым судом Кравчук осуждена по ст. 17 (ст. 33 УК РФ), 103 УК РСФСР (ч. 1 ст. 105 УК РФ) к годам лишения свободы, а Быстряков - по п. «а» ст. 102 УК РСФСР (п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ) к 15 годам лишения свободы. Преступление совершено при следующих обстоятельствах. В 1991 г. между супругами Кравчук сложились неприязненные отношения. Они обратились в суд с иском о расторжении брака, но им был дан срок до июня 1992 г. для примирения. 8 мая 1992 г. супруги Кравчук со знакомыми у себя в квартире распивали спиртное. К ним с приятелями зашел Быстряков, у которого с Кравчуком произошла ссора, но затем они помирились и вместе продолжали распивать спиртное. Зная, что Быстряков отбывал наказание за тяжкое преступление, Кравчук предложила убить мужа, пообещав заплатить за это 5000 руб. Быстряков согласился. Кравчук сказала ему, что предупредит его, когда муж крепко заснет, и он сможет совершить убийство. 10 мая 1992 г. около двух часов ночи Кравчук пришла к Быстрякову, сообщила, что муж спит, а сама возвратилась домой. В третьем часу ночи Быстряков, взяв с собой нож, пришел в квартиру к Кравчукам. Нож он отдал Кравчук. Последняя показала, где спит ее муж, и подала топор. Быстряков нанес спящему Кравчуку удар по голове. Затем Кравчук передала Быстрякову нож, которым он ударил ее мужа в левую часть груди, причинив ранение с повреждением сердца и левого легкого, отчего тог скончался. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 13 мая 1993 г. приговор в отношении Кравчук и Быстрякова оставила без изменения. Заместитель Генерального прокурора РФ принес протест в Президиум Верховного Суда РФ, в котором поставил вопрос об отмене судебных решений в отношении Кравчук и направлении дела на новое судебное рассмотрение в связи с неправильной квалификацией ее действий и мягкостью назначенного наказания. Президиум Верховного Суда РФ 25 августа 1993 г. протест удовлетворил, указав следующее. В постановлении о привлечении Кравчук в качестве обвиняемой по п. «а» ст. 102 УК РСФСР органы следствия указали, что она, имея умысел на убийство своего мужа, предложила Быстрякову непосредственно совершить убийство, обещая за это 5000 руб., на что тот согласился. Суд квалифицировал ее действия по ст. 17, 103 УК как пособничество и подстрекательство к совершению умышленного убийства без отягчающих обстоятельств. При этом суд указал в приговоре, что она действовала не из корыстных побуждений, а из чувства мести, вследствие сложившихся между нею и мужем личных неприязненных отношений, непосредственного участия в лишении жизни Кравчука не принимала. Действия Быстрякова суд квалифицировал по п. «а» ст. 102 УК РСФСР. Далее в постановлении Президиума Верховного Суда РФ указывается, что, таким образом, суд признал Кравчук виновной в соучастии в совершении преступления, предусмотренного ст. 103 УК РСФСР, хотя никого непосредственно виновным в совершении такого преступления не признал. В связи с этим выводы суда нельзя признать соответствующими закону.

Анализируя этот пример, заметим, что решение краевого суда было правильным, поскольку корыстного мотива у Кравчук не было. Она действовала, как это совершенно правильно было указано первоначально в приговоре, из чувства мести. Из корыстных побуждений действовал только Быстряков. А одной лишь аргументации в приведенном примере тем, что Кравчук осуждена за соучастие в преступлении, предусмотренном ст. 103 УК РСФСР, в то время как никто не признан виновным в совершении данного преступления, недостаточно. Тем более, ранее уже говорилось о возможности ответственности соучастников по различным статьям УК.

Хотя в судебной практике и делается уклон на иное решение, как нам представляется, вменять в ответственность соучастникам убийство, совершенное из корыстных побуждений, которые действовали без этих побуждений, только потому, что на стороне исполнителя был корыстный мотив и они осознавали это, нельзя. Такое решение данного вопроса, по сути, означает объективное вменение и соответствует идеи об акцессорной природе соучастия. Правильно по этому поводу писал Н.С. Таганцев: «Если закон усиливает ответственность племянника, убившего дядю, после которого он был единственным наследником, совершившего преступление именно ради получения наследства, и усиливает потому, что видит в этом особую испорченность воли, то не может он предполагать такой особой испорченности у соучастника, действовавшего не ради достижения каких-либо корыстных целей, а, например, в отмщение убитому за только что нанесенную убитым обиду ему или его жене, дочери».

Исходя из самостоятельности составов преступлений на стороне каждого соучастника, обстоятельства, относящиеся к субъективной стороне состава преступления (мотив, цель, эмоциональное состояние), могут влиять на ответственность совместно действующего лица только тогда, когда они действительно есть на его стороне, а не просто осознаются им как имеющиеся на стороне исполнителя. Такое решение представляется нам наиболее соответствующим общим принципам уголовного права.

Таким образом, по нашему мнению, рассматривая влияние различных объективных и субъективных обстоятельств, имеющихся на стороне исполнителя, на ответственность соучастников, следует исходить из деления данных обстоятельств на те, которые учитываются в зависимости от их осознания соучастником (наступление тяжких последствий, совершение преступления с особой жестокостью, с использованием оружия и т.д.), и те, которые не учитываются независимо от их осознания соучастником (несовершеннолетие или беременность виновного лица, неоднократность и рецидив преступлений, особый мотив преступления и т.д.). Соответственно обстоятельства первого рода имеют объективный характер и влияют на ответственность соучастников, когда они осознавались ими. Обстоятельства второго рода характеризуют субъективную сторону преступления, совершенного исполнителем, или личность исполнителя и не влияют на ответственность остальных соучастников, даже если они и осознавались ими, так как для вменения этих обстоятельств в ответственность необходимо их действительное наличие у соучастника, а не просто осознание как имеющихся на стороне исполнителя.

Добровольный отказ соучастников . В соответствии со ст. 31 УК РФ добровольный отказ от совершения преступления возможен не только со стороны индивидуально действующего лица и исполнителя, но и со стороны таких соучастников, как организатор, подстрекатель и пособник.

Заметим, что норма, которая специально регламентирует добровольный отказ соучастников преступления, является в отечественном уголовном законодательстве новеллой. Целесообразность появления этой нормы заключается, прежде всего, в том, что добровольный отказ совместно действующих лиц по сравнению с добровольным отказом индивидуально действующего лица от дальнейшего совершения преступления имеет некоторую специфику. И, следовательно, это область, требующая отдельной регламентации. Специфика добровольного отказа соучастников преступления связана с особенностями совместной преступной деятельности, в которой участвуют два или более лица. В связи с этим возникают некоторые вопросы. До какого момента возможен добровольный отказ соучастника? Как влияет добровольный отказ одного из соучастников на ответственность других соучастников? В чем именно должен выражаться добровольный отказ соучастника? При ответе на данные вопросы следует в первую очередь помнить, что центральной фигурой соучастия, реализующей совместный преступный замысел, является исполнитель.

Организатор, подстрекатель и пособник преступления, вполне очевидно, могут добровольно отказаться от совершения преступления до того момента, когда такая возможность еще есть и у исполнителя. Поэтому, определяя момент, до которого возможен добровольный отказ соучастников, необходимо исходить из положения о добровольном отказе единолично действующего лица, закрепленного в ч. 1 ст. 31 УК РФ, поскольку оно полностью применимо и к исполнителю преступления. В соответствии с ним добровольным отказом от преступления признается прекращение приготовления к преступлению либо действий (бездействия), непосредственно направленных на совершение преступления, если лицо осознавало возможность доведения преступления до конца. Из этого положения вытекает, что возможность добровольного отказа от совершения преступления у исполнителя сохраняется на стадии приготовления и покушения, а значит, до этого момента таковая сохраняется и у остальных соучастников преступления.

Вопрос о влиянии добровольного отказа одного соучастника на ответственность других соучастников возникает только при добровольном отказе исполнителя, так как само по себе наличие такового у организатора, подстрекателя или пособника не влияет на ответственность остальных соучастников. При добровольном отказе исполнителя от доведения преступления до конца, как уже отмечалось, остальные соучастники несут ответственность за приготовление к преступлению или за покушение на преступление. Все зависит от того, на какой стадии совершения преступления исполнитель добровольно отказался от преступления. Однако если исполнителей было несколько, а от преступления отказался только один, то, естественно, остальные соучастники будут нести ответственность за оконченное преступление при условии доведения его до конца оставшимся исполнителем.

Что же касается формы, в которой должен выразиться добровольный отказ соучастника, то она определяется характером участия лица в совместно совершаемом преступлении, т.е. ролью соучастника. Так, добровольный отказ исполнителя или соисполнителя по своей форме совпадает с добровольным отказом индивидуально действующего лица и заключается в простом воздержании от доведения преступления до конца. Добровольный отказ организатора, подстрекателя и пособника отличается от добровольного отказа индивидуально действующего лица, а также исполнителя (соисполнителя), поскольку данные соучастники вносят вклад в совместное преступление еще до начала его совершения.

Действия по добровольному отказу организатора, подстрекателя и пособника имеют некоторые отличия по форме между собой, но одинаковы по сути: они должны каким-либо образом не допустить, чтобы совершенные ими действия явились одним из условий совершения преступления исполнителем. Сделать это можно только путем или «изъятия» своего вклада из совместной преступной деятельности, или каким-то способом, предотвращающим совершение преступления исполнителем.

В соответствии с ч. 4 ст. 31 УК РФ организатор и подстрекатель не подлежат уголовной ответственности, если они своевременным сообщением органам власти или иными предпринятыми мерами предотвратили доведение преступления исполнителем до конца. Организатор преступления - это лицо, которое выполняет наиболее сложные и широкие функции в совместной преступной деятельности. Несомненно, что этому виду соучастника принадлежат объединяющее и направляющее начала, связанные с организацией преступления. Для добровольного отказа организатора не всегда достаточно простого бездействия, т.е. прекращения действий, направленных на организацию преступления. Ведь это может не повлечь прекращения преступной деятельности со стороны остальных соучастников, ибо преступный «механизм» уже запущен и действует в независимости от деятельности организатора. Поэтому организатор, помимо этого, должен еще совершить и определенные действия по предотвращению совершения совместного преступления. Например, убеждение соучастников отказаться от задуманного, задержание исполнителя, предупреждение будущей жертвы о грозящей опасности и обеспечение ее безопасности, а также любое своевременное сообщение органам власти о готовящемся преступлении, благодаря которому преступление не было совершено, и т.д. Подстрекатель также после склонения конкретного лица к совершению преступления для добровольного отказа не может бездействовать. Ему необходимо совершить действия по предотвращению совершения преступления. Это могут быть действия, аналогичные соответствующим действиям организатора. Согласно ч. 5 ст. 31 УК РФ, если действия организатора или подстрекателя, предусмотренные ч. 4 ст. 31 УК РФ, не привели к предотвращению совершения преступления исполнителем, то предпринятые ими меры могут быть признаны судом смягчающими обстоятельствами при назначении наказания.

Пособник преступления в соответствии с ч. 4 ст. 31 УК РФ не подлежит уголовной ответственности, если он предпринял все зависящие от него меры, чтобы предотвратить совершение преступления. По нашему мнению, добровольный отказ пособника из-за разницы в характере совершаемых им действий нуждается в более детальном рассмотрении. Как видно, уголовный закон при добровольном отказе к пособнику предъявляет менее жесткие требования, чем к организатору и подстрекателю. Конечно, такой подход во многом объясняется тем, что пособник нередко является менее активным соучастником и его действия, направленные на «изъятие» своего вклада в совместную преступную деятельность, не всегда могут приводить к предотвращению совершения преступления. Например, лицо предоставляет орудие совершения преступления исполнителю и после некоторых размышлений забирает данный предмет у него, но исполнителя это не останавливает, и он все равно совершает преступление при помощи орудия, взятого у другого лица, или вообще без него. Вполне понятно, что в данном случае первоначальные действия лица в виде предоставления орудия совершения преступления не стали одним из условий совершения преступления из-за предпринятых этим лицом мер. И это, несомненно, является добровольным отказом.

Однако способы пособничества, как уже отмечалось, весьма разнообразны, а само пособничество подразделяется на физическое и интеллектуальное. В отношении физического пособника все понятно: для добровольного отказа он должен забрать предоставленные средства или орудия совершения преступления либо не предоставлять данные орудия и средства, несмотря на обещание сделать это, и т.п. В отношении интеллектуального пособничества не все так просто. Это не касается только тех случаев, когда пособничество осуществляется путем заранее данного обещания преступнику произвести определенные действия после совершения преступления, поскольку такому лицу для добровольного отказа достаточно лишь отказаться от своего обещания и обязательно сообщить об этом тому, кому необходимо совершение таких действий (что, несомненно, будет являться добровольным отказом, даже если исполнитель все равно довел преступление до конца). Сложности возникают, если пособничество осуществляется советами, указаниями или предоставлением информации. Как справедливо отмечает А.А. Тер-Акопов, интеллектуальный пособник в подобной ситуации «не имеет возможности «вернуть» свои советы, указания, рекомендации» 9 Тер-Акопов А.А. Добровольный отказ от совершения преступления. М., 1982. С. 72. . Неслучайно поэтому деятельность интеллектуального пособника по добровольному отказу от совершения преступления в литературе иногда сводят к соответствующим действиям организатора и подстрекателя. Следовательно, добровольный отказ лица, оказывающего содействие совершению преступления советами, указаниями или предоставлением информации, возможен скорее таким же путем, как для организатора и подстрекателя. В связи с этим мы не согласны с А.П. Козловым, по мнению которого квалификация действий по добровольному отказу интеллектуального пособника ничем не отличается от квалификации подобных действий физического пособника. Свой вывод он обосновывает следующим образом: «Попытка приравнять интеллектуального пособника и подстрекателя путем определения первого как лица, укрепляющего решимость другого соучастника, тем самым максимально приблизив его к подстрекателю... является необоснованной. Любой пособник (и физический, и интеллектуальный) укрепляет решимость другого соучастника на совершение преступления в силу самого наличия соучастия (разве устранение препятствия не нейтрализует мотивы, удерживающие другого соучастника от совершения преступления?). Поэтому с таким же успехом можно смешивать квалификацию подстрекательства с квалификацией физического пособничества. Однако это не так. Сущностно пособник отличается от подстрекательства единственным: с кем они имеют дело - либо с готовым преступником (пособник), либо готовят преступника (подстрекатель)». Действительно, как физический, так и интеллектуальный пособник в конечном счете укрепляет решимость другого соучастника на совершение преступления, и с этим трудно поспорить. Но не стоит забывать, что это происходит различными ПУТЯМИ, и, более того, мы ни в коем случае не стремимся смешать понятия подстрекателя и интеллектуального пособника, поскольку ведем речь только о способе добровольного отказа данных соучастников, а это не одно и то же.

На основании вышеизложенного, предлагаем внести изменения в ч. 4 и 5 ст. 31 УК РФ и изложить их в следующей редакции:

«4. Организатор преступления, подстрекатель к преступлению, а также лицо, осуществляющее пособничество совершению преступления советами, указаниями или предоставлением информации, не подлежат уголовной ответственности, если они своевременным сообщением или иными предпринятыми мерами предотвратят доведение преступления исполнителем до конца. Лицо, осуществляющее пособничество какими-либо другими способами, не подлежит уголовной ответственности, если им были предприняты все зависящие от него меры, чтобы предотвратить совершение преступления.

5. Если действия организатора, подстрекателя или лица, осуществляющего пособничество совершению преступления советами, указаниями или предоставлением информации, предусмотренные частью четвертой настоящей статьи, не привели к предотвращению совершения преступления исполнителем, то предпринятые ими меры могут быть признаны судом смягчающими обстоятельствами при назначении наказания».

Кроме того, при рассмотрении вопросов, связанных с добровольным отказам соучастников, следует также учитывать и то, что любое лицо в совместной преступной деятельности может не ограничиваться выполнением функций, присущих только одному виду соучастника. Скажем, кто-то может выполнять в совместной преступной деятельности функции подстрекателя и исполнителя, а кто-то пособника и исполнителя или пособника и подстрекателя. Поэтому в данной ситуации поведение лица часто должно соответствовать поведению, характерному для добровольного отказа всех тех видов соучастников, функции которых оно выполняет. Это требование не распространяется на те случаи, когда: а) выполнение функций одного соучастника поглощает функции другого соучастника (например, выполнение функций организатора поглощает функции подстрекателя); б) действия по добровольному отказу, присущие тем видам соучастников, функции которых лицо выполняет, сходны между собой и взаимозаменяют друг друга (например, при подстрекательстве и пособничестве совершению преступления советами, указаниями или предоставлением информации); в) выполнение действий по добровольному отказу, присущих одному виду соучастника, не требует совершения действий по добровольному отказу, необходимых для другого вида соучастника (например, лицо выполняет действия по добровольному отказу, необходимые для подстрекателя, и это уже не требует совершения таких же действий, необходимых для физического пособника, функции которого оно также выполняло).

Пределы ответственности соучастников за преступление, совершенное с двумя формами вины . Преступления, совершенные с двумя формами вины (ст. 27 УК РФ), характеризуются тем, что наряду с последствиями, наступления которых лицо желало или сознательно допускало либо относилось к ним безразлично, причиняется преступный результат, отношение к которому у лица выражается в форме неосторожности (ч. 4 ст. 111; ч. 3 ст. 123; ч. 3 ст. 126; ч. 3 ст. 127; ч. 2 ст. 128 УК РФ и т.д.).

При решении вопроса о возможности соучастия в этих преступлениях следует обратить внимание на то, что законодатель говорит о преступлении, совершенном именно с двумя формами вины, т.е. никакой третьей формы вины не создается. Другими словами, умысел и неосторожность между собой не смешиваются, они существуют самостоятельно, хотя и в одном преступлении. «Реальная основа для существования преступлений с двумя формами вины заложена в своеобразной законодательной конструкции отдельных составов преступлений. Это своеобразие состоит в том, что законодатель как бы сливает в один состав, т.е. юридически объединяет, два самостоятельных преступления, одно из которых является умышленным, а другое - неосторожным, причем оба могут существовать самостоятельно...».

Основываясь на этом, можно утверждать о сложной конструкции состава преступлений с двумя формами вины, который складывается из двух уголовно наказуемых деликтов. Справедливо на этот счет замечание В.В. Лунеева, также считающего, что «в деликтах с двойной формой вины есть два самостоятельных состава преступления» 10 Лунеев В.В. Субъективное вменение. М., 2000. С. 56. . Например, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего, складывается из умышленного причинения тяжкого вреда здоровью и причинения смерти по неосторожности. В связи с этим необходимо согласиться с авторами, которые рассматривают преступления данной категории в качестве «учтенной законодателем» идеальной совокупности преступлений. Таким образом, преступление, совершенное с двумя формами вины, нельзя охарактеризовать как только умышленное или как только неосторожное. В нем всегда сочетаются две формы вины - умысел и неосторожность. Поэтому совершенно правильно утверждение В.В. Лунеева о необходимости «раздельного установления вины субъекта к различным действиям и последствиям».

Следовательно, исходя из сущности данных преступлений, соучастия, как мы видим, в них быть не может. Мы не поддерживаем авторов, высказывающих противоположную точку зрения. Совместной будет только та часть преступления, которая характеризуется умышленной виной. Последствия, причиненные по неосторожности, выходят за рамки совместности, а значит, и соучастия. Поэтому совершенно справедливо большинство авторов говорят о невозможности соучастия в преступлениях с двойной формой вины. На это также указывает 61% опрошенных сотрудников.

Вместе с тем, невозможность соучастия в подобных преступлениях не означает, что соучастники умышленного преступления, повлекшего по неосторожности тяжкие последствия, вовсе не должны нести ответственности за эти последствия: «... указанные последствия (смерть потерпевшего в результате умышленного причинения тяжкого вреда здоровью) могут инкриминироваться лишь их фактическим причинителям (исполнителям), а организаторы, подстрекатели и пособники не могут нести за них ответственность, если причинение этих последствий не охватывалось их умыслом (положение, аналогичное эксцессу исполнителя)». Положение, действительно, аналогичное эксцессу исполнителя, но совместно действующие лица в этом случае не несут ответственности за наступившие по неосторожности последствия именно как соучастники. И это совместно действующих лиц не освобождает вовсе от ответственности за указанные последствия, если по отношению к ним будет установлена с их стороны вина в форме неосторожности.

Как нам представляется, эта проблема имеет следующие решения. Во-первых, можно деяния лиц в этом случае квалифицировать просто по той части статьи, которая предусматривает ответственность за наступившие по неосторожности последствия умышленного преступления (например, по ч. 4 ст. 111 УК РФ). Поскольку это преступление с двумя формами вины или, иначе говоря, учтенная законодателем совокупность преступлений, мы просто не учитываем то, что умышленное деяние было совершено в соучастии, а принимаем это преступление в целом как содеянное при посредстве других лиц (для организаторов, подстрекателей и пособников в умышленном преступлении) или непосредственно с участием других лиц (для исполнителей и соисполнителей в умышленном преступлении).

Однако сразу же возникнет вопрос: правильно ли игнорировать совершение умышленного преступления в соучастии? Поэтому, во-вторых, можно квалифицировать деяния лиц по совокупности преступлений: каждое лицо несет ответственность за умышленное преступление как совершенное в соучастии и за неосторожное преступление как содеянное при посредстве других лиц или непосредственно с участием других лиц (например, ч. 1-3 ст. 111 и ст. 109 УК РФ). Второе решение более приемлемо, так как здесь учитывается совершение умышленного преступления в соучастии