Костлявая рука голода 1921 года
О страшном голоде, охватившем Поволжье в 1921-1922 годах, мы кое-что знаем еще из школьного учебника истории (рис. 1).
В советское время официальной причиной этой всенародной трагедии была объявлена двухлетняя засуха 1920-1921 года, напрочь уничтожившая хлебные посевы на огромных территориях. При этом партийная пропаганда обычно замалчивала тот факт, что в царское время в Поволжье тоже не раз бывали такие же продолжительные засухи, но тогда они почему-то не вызывали столь масштабного голода среди крестьян, да еще с такими жуткими последствиями, как массовое людоедство (рис. 2, 3).
Забытая повесть Александра Неверова
«Дед умер, бабка умерла, потом – отец. Остался Мишка только с матерью да с двоими братишками. Младшему – четыре года, среднему – восемь. Самому Мишке – двенадцать… Умер дядя Михайла, умерла тетка Марина. В каждом дому к покойнику готовятся. Были лошади с коровами, и их поели, начали собак с кошками ловить».
Так начинается ныне почти забытая повесть самарского писателя Александра Сергеевича Неверова (Скобелева) «Ташкент – город хлебный» (рис. 4, 5).
В ней излагается бесхитростная и трагическая история обыкновенного мальчишки Мишки Додонова из села Лопатина Бузулукского уезда Самарской губернии. В начале осени страшного и голодного 1921 года он, оставшись в семье старшим, вместе со своим товарищем, таким же, как и он, сельским мальчишкой Сережкой Карпухиным поехал за хлебом в Ташкент (рис. 6),
чтобы спасти от неминуемой смерти мать и двоих братьев. В пути Сережка погиб, а Мишка доехал-таки до Ташкента, заработал там денег на хлеб и уже глубокой осенью привез шесть пудов пшеницы в свое село Лопатино. Братья к тому времени уже умерли от голода, зато живой оказалась Мишкина мать…
Впервые повесть «Ташкент – город хлебный» увидела свет в 1922 году, и в последующее десятилетие неоднократно переиздавалась. Однако в середине 30-х годов наряду с «Разгромом» Александра Фадеева, «Москвой кабацкой» Сергея Есенина, «Собачьим сердцем» Михаила Булгакова и другими жемчужинами советской литературы она попала в список произведений, нежелательных для массовой публикации. Снова ее стали печатать только в 70-е годы.
Историки уже давно сошлись во мнении, что истоки поволжской голодной трагедии 1921-1922 годов в первую очередь следует искать в социальных катаклизмах предыдущих десятилетий. Мы знаем, что голод в Поволжье начался отнюдь не зимой, а как минимум на полгода раньше – почти сразу после того, как в 1921 году майская жара и палящее солнце уничтожили хлебные посевы на огромных площадях. Однако видеть корни поволжской социальной катастрофы в одной лишь двухлетней засухе – значит пойти на поводу официальных советских историков и сказать лишь полуправду о подлинных причинах трагедии тех лет.
Вспомним, что предшествовало двум российским революциям 1917 года – Февральской и Октябрьской. Как известно, в августе 1914 года Россия оказалась втянутой в Первую мировую войну, которая затем почти сразу же переросла в войну гражданскую (рис. 7, 8).
В общей сложности непрерывные военные действия на огромных пространствах России продолжались свыше семи лет, в результате чего, по разным оценкам, погибло от 15 до 25 миллионов человек (рис. 9, 10).
Конечно же, основная часть погибших в этих войнах пришлась на мужскую половину населения страны. А поскольку в те годы свыше 80 процентов российских мужчин составляли крестьяне, то советское правительство, развязывая в 1918 году красный террор, не могло не знать, что к тому моменту выращивать хлеб в стране стало практически некому. Наиболее работоспособная часть крестьянства либо пребывала на фронтах, либо уже лежала в сырой земле.
Неудивительно, что в 1918 и 1919 годах, несмотря на довольно благоприятную для земледелия погоду, установившуюся в Европейской части России, производство хлебного зерна в стране по сравнению с 1913 годом упало в 5-6 раз (в некоторых регионах – даже в 8-10 раз). По этой причине, как мы знаем из классической советской литературы и кинофильмов, резко сократился завоз продовольствия в крупные города, после чего ленинское правительство ввело продразверстку, когда хлеб у крестьян по всей стране изымали в принудительном порядке (рис. 11).
Впрочем, даже в этом случае до критической обстановки в стране дело могло бы и не дойти, если бы правительство Ленина (рис. 12)
в течение 1918-1920 годов не довело бы до абсурда политику военного коммунизма. Сейчас эксперты сходятся во мнении, что политика эта практически никак не учитывала сложившуюся в то время историческую ситуацию в стране и была направлена вовсе не на интересы российского народа, а лишь исключительно на удовлетворение великодержавных амбиций большевистской партии. Но тут ситуацию еще более усугубили на редкость неблагоприятные погодные условия.
Впервые после нескольких «средних» сезонов весна и начало лета 1920 года оказались засушливыми (рис. 13).
В результате пшеницы и ржи в деревнях вырастили еще меньше, чем это было даже во время не слишком урожайных 1918 и 1919 годов. Однако «сверху» от руководителей городских и районных парторганизаций требовали срочного выполнения плана по продразверстке, и потому осенью 1920 года продотряды снова выгребли у сельского мужика весь хлеб до зернышка. В итоге в ряде поволжских регионов в деревнях не осталась даже семенного зерна – неприкосновенного крестьянского запаса, употреблять которое в пищу русский мужик-хлебопашец испокон веков считал кощунством (рис. 14).
Правда, к весне 1921 года большинству хозяйств все же выдали из государственных запасов небольшое количество пшеницы для посева, но крестьянам пришлось бросать ее в безводную землю: как мы знаем, зима в тот год оказалась почти без снега, а апрель и май – совершенно без дождей.
Лишь позже выяснилось, что из 38 миллионов десятин земли, засеянных в европейских губерниях России весной 1921 года, посевы полностью сгорели на 14 миллионах десятин. При этом серьезнее всего положение было именно в Самарской губернии, где вместо обычных 70 миллионов пудов хлеба к осени того года было собрано всего 2,7 миллиона пудов. В связи с этим специалистам уже в мае-июне 1921 года стало ясно, что на Среднее Поволжье надвигается невиданное по масштабам бедствие. Впрочем, той весной вряд ли кто себе еще представлял, в какие ужасы воплотятся последствия голода уже через несколько месяцев.
«Трупоедство развито невероятно…»
Еще в период перестройки для исследователей открылось большое количество архивных и литературных источников первой трети ХХ века, и благодаря этому сейчас мы имеем возможность воочию представить себе, что же на самом деле происходило в глухих заволжских деревнях в течение той страшной зимы 1921-1922 годов. Об этом сообщают сухие строчки протоколов, составленных обычными районными милиционерами, сотрудниками губернской ГПУ и Всероссийского комитета помощи голодающим (Помгол). Неподготовленный человек нашего времени вряд ли сможет без содрогания читать эти беспристрастные документы.
«Населением Ставропольского уезда съедено все, что только можно съесть: кора деревьев, солома с крыш, тряпье, какое скапливалось годами, все суррогаты до катуна включительно. Собирают лошадиный кал и в свежем виде перерабатывают его в пищу. Трупоедство развито невероятно. Съедаются не только умирающие свои близкие, но и воруются трупы из амбаров, куда свозятся все покойники в ожидании групповых похорон. Хоронят в каждой деревне один раз в 10-14 дней, человек по 60-80. За последнее время смертность дошла до 10-12 человек в день. Регистрация смертей при этом не ведется…
Съесть человека у многих уже не считается большим преступлением – мол, это уже не человек, а только его тело, которое все равно сожрут в земле черви. Раньше, мол, не ели и падаль, потому что это считалось грехом, а теперь подъели все. Говорят об этом с каким-то тупым равнодушием и спокойствием, и порой кажется, что разговор идет о какой-нибудь дунайской селедке, которая и побольше, и помясистей, и ценой подешевле» (рис. 15, 16).
«В декабре 1921 года в селе Каменка Пугачевского уезда гражданки Жиганова (мать и дочь) и гражданка Пышкина съели трупы своих двух детей, затем ими были зарезаны две женщины: гражданка Фофанова, до этого принимавшая участие в употреблении детей в пищу, и неизвестная старуха 70 лет, зашедшая переночевать. Когда и эти запасы иссякли, Жигановы зарезали и Пышкину».
«Обследованием губинспекторов установлено, что в январе 1922 года в селе Дубовый Умет Иван Малинин 17 лет убил свою 43-летнюю мать. До этого он три недели питался собаками и кошками. У матери было 7 пудов картошки, приготовленной на семена, но она ему ничего не давала. Тогда Малинина удушил ее на печи и утащил в погреб, чтобы потом съесть».
«Протокол сей составлен в селе Алексеевка 12 января 1922 года председателем Алексеевского комитета взаимопомощи Салмановым и членом комитета Хворовым, по поводу съедения гражданкой Евдокией Мининой трупа своего умершего сына. Нами установлено, что Минина ела в сыром виде кожу с головы умершего сына, а ее дети тоже глодали череп умершего. При этом в ходе следствия Минина выдала оставшуюся часть трупа, у которого уже были съедены одна нога, рука и голова. Постановили: отобрать остатки трупа у Мининой и поставить в известность Борское общество взаимопомощи о страшных последствиях голода» (рис. 17)
«Мною, старшим милиционером Ивантеевской волости Пугачевского уезда Байковым составлен настоящий протокол по делу резки двух девочек и съедения таковых Дружининой Авдотьей, происшедшее в первых числах января 1922 года.
В селе Ивантеевка гражданка Авдотья Дружинина, 25 лет от роду, неграмотная, беспартийная, одинокая, занималась хлебопашеством, показала, что не ела несколько дней и не выходила из избы, поскольку ноги ее больше не слушались. В начале января, точное число не помнит, Авдотья взяла нож и зарезала свою дочь Таисию 1,5 лет. Затем стала варить ее внутренности – сначала печенку, потом сердце. После этого Дружинина зазвала к 28-летней Васене Вилковой соседскую девочку Александру Кубрину, предложив перед этим отрубить ей голову, на что Вилкова согласилась. Кубрину стали кормить супом из мяса дочери Дружининой. Когда Кубрина ела суп, Дружинина подошла к ней сзади и ударила топором по голове. Девочка попыталась убежать, но Вилкова ее догнала. Дружинина держала Кубрину, а Вилкова рубила ее топором по голове, и Кубрина кричала. Потом они вдвоем отрубили ей голову, взяли легкое, печенку, кишки, грудь и руки, которые варили и ели. Остались одна голова, ноги и весь зад, которые спрятала Вилкова Васена. Когда к Дружининой пришла 14-летняя Агафья Веревочкина, Дружинина побоялась признаться ей в убийстве и сказала, что поймала собаку и сейчас ее ест. Когда они вместе съели все сваренное мясо, Дружинина попросила Веревочкину посильнее раздуть огонь в печи, но когда та отвернулась, Дружинина взяла топор и ударила Веревочкину по голове, чтобы ее тоже убить и съесть. Однако удар получился слабый, и Веревочкина вырвалась и убежала».
«В селе Ефимовка Бузулукского уезда вдова Акулина Чугунова, 42 лет, имела четырех детей. В январе 1922 года младшая Пелагея семи лет была сильно больна, и когда в семье не стало никаких продуктов, большие девочки подтолкнули мать к мысли зарезать меньшую больную девочку. Акулина зарезала Пелагею сонную. Но варить ее не успели, потому что на следующий день утром Акулина в угрызениях совести пошла к соседям и все им рассказала, а те заявили в сельский совет. При составлении протокола Чугунова заявила, что считает себя умственно здоровой, но объяснить случившееся не может ничем, кроме голода».
Выписка из доклада губинспектора по Ставропольскому уезду Пшеничникова К.П. от 15 марта 1922 года:
«Смертность в селах уезда все увеличивается. Ежедневно в каждом селе умирает от 5 до 15 человек. За период с мая 1921 года по февраль 1922 года население сел сократилось на 30-50 %. Население деревни Тимофеевки за это время уменьшилось с 517 до 181 человека, деревни Никольское – с 968 до 388 человек. Чудовищно сократилось количество скота. В селе Васильевка Федоровской волости осталось всего 25 лошадей, из них 10 висят на веревках. В селе Узюково было 573 лошади, а сейчас осталось 18. Последствия голода надо видеть, чтобы понять весь ужас момента. Можно пройти все село от одного конца до другого и не встретить ни одной живой души, как будто идешь по селению мертвых» (рис. 18, 19).
Все описанное выше происходило в январе-марте 1922 года, когда в заволжских деревнях были поголовно съедены не только собаки, кошки и крысы, но и уничтожена кора почти со всех окрестных деревьев, а во многих местах для изготовления некоего подобия хлеба собрана и вся соломенная труха с крыш.
В Самаре бывали засухи и посильнее
Последствия одной из наиболее известных и катастрофических по размерам засух 1921 года, конечно же, ужасны. Однако если рассмотреть сложившуюся в том году погодную ситуацию с точки зрения специалиста-метеоролога, то мы с удивлением убедимся, что климатические характеристики 1921 года для Среднего Поволжья не отличались особой экстремальностью по сравнению с некоторыми другими, менее известными в истории России периодами засухи.
Судите сами. В течение всего 1921 года на Безенчукской опытной станции, что находится в южной, засушливой части Самарского Заволжья, было зарегистрировано 233 миллиметра осадков. Хотя средняя многолетняя норма осадков для этих мест вдвое больше (за год в нашем крае должно выпадать не менее 500 миллиметров), тем не менее в 1891-м году, тоже оказавшемся голодным для Самары, осадков в течение лета выпало еще меньше - всего 171 миллиметр.
Более того: если сравнить некоторые другие климатические данные 1891 и 1921 годов, то это сравнение опять же покажет, что в 1891 году ситуация на полях Самарской губернии была гораздо хуже, чем она оказалась через 30 лет. В частности, зимой 1891 года в январе и феврале в Самаре с неба ни высыпалось ни грамма снега, а в марте в нашем городе на землю выпал всего 1 миллиметр зимних осадков. Если учесть, что в апреле того же года к ним добавилось еще 6 миллиметров небесной влаги, то мы, таким образом, получим «целых» 7 миллиметров осадков на все первые 4 месяца 1891 года.
Опытный агроном, ознакомившись с этой цифрой, сразу же скажет: такое количество почвенной воды в апреле, когда формируется основной запас влаги для весеннего развития растений – это настоящая катастрофа для всего земледелия данного района. Для Самары 7 миллиметров осадков за 4 месяца - это в 16 раз меньше нормы для данного сезона. Но ведь известно, что в те же месяцы 1921 года в нашем городе выпало 70 миллиметров осадков – в 10 раз больше, чем в 1891 году. И хотя в последнем случае в нашей губернии тоже были неурожай и голод, все-таки до таких чудовищных последствий (в частности, до людоедства) дело тогда не дошло.
Правда, здесь скептики могут сказать: а ведь в 1921 году в Самаре и ее окрестностях в течение мая и июня не выпало ни капли дождя, тогда как в 1891 году май по сравнению с этим все-таки оказался достаточно влажным. Впрочем, скептики в данном случае забывают, что не только в 1921, но и в 1891 году с самого начала мая в Среднем Поволжье стояла одинаково сильная жара. Тогда солнце, несмотря на наличие некоторого влагозапаса в почве, и в том, и в другом случае выжгло, как огнем, посевы на огромных пространствах нашей губернии.
Следует также учесть, что и 1891, и 1921 годы вовсе не были рекордными для нашего края по минимуму осадков в первой половине сезона. Некоторые еще помнят, что в 1984 году в Куйбышевской области в течение апреля, мая и июня выпало всего 3 миллиметра осадков - вдвое меньше, чем в 1921 году. К тому же и май того года выдался очень жарким - на 10-12 градусов выше нормы. Однако никакого голода в 1984 году в нашей области, как мы знаем, не наблюдалось.
Объяснение этому следует искать в известной притче, изложенной в библейское книге «Бытие». Однажды одному из египетских фараонов приснился странный сон: на поле паслись семь тучных и семь худых коров. Неожиданно худые коровы сожрали всех тучных. Проснувшись, фараон потребовал, чтобы придворные мудрецы истолковали его сон. Сделать это не удалось никому, кроме еврея Иосифа, который объяснил увиденное так: семь тучных коров означают семь плодородных для страны лет, а семь тощих коров – семь лет засухи и голода. Избежать же страшных последствий голода, сказал после этого Иосиф, можно будет лишь в том случае, если в каждое из плодородных лет создавать неприкосновенные запасы хлеба на случай будущего голода. И фараон тут же сделал правильные выводы из такого толкования сна: он распорядился, чтобы каждый год пятая часть собранного в стране зерна засыпалась в государственные хранилища, и в дальнейшем тратилась только в случае крайней нужды.
В 1891 году, как, впрочем, и в 1984-м, в России существовали стратегические запасы продовольствия на случай неурожая. А вот в годы военного коммунизма ленинское правительство напрочь забыло эту притчу из Библии. Как мы теперь знаем, эта недальновидность большевистских правителей аукнулась им уже через несколько лет.
Шпионы под личиной помощников
Но вернемся снова к засушливому лету 1921 года. Как было сказано выше, последствия неурожая стали сказываться уже в мае, а к сентябрю в Поволжье голодало уже свыше 5 миллионов человек. К октябрю обстановка еще более накалилась: цифра голодающих перевалила за 15 миллионов (рис. 20, 21, 22).
В декабре 1921 года правительством официально была названа цифра в 22 миллиона голодающих. Впрочем, специалисты считают и ее сильно заниженной: на самом деле, по данным независимых экспертов, зимой 1921-1922 годов в Поволжье не имело пищи более 30 миллионов человек, когда голод охватил территорию сразу семи губерний.
При этом наиболее трагическое положение сложилось в Самарской губернии, где голодало свыше 70 процентов населения. Забегая вперед, следует сказать, что в общей сложности в Поволжье, по официальным данным, по причине голода 1921-1922 годов погибло от 1 до 5 миллионов человек, хотя независимые эксперты настаивают на другой цифре – не менее 10 миллионов человек.
Осознав сложившуюся ситуацию, советское правительство уже в апреле 1921 года приняло постановление «О борьбе с засухой». В июле того же года был создан беспартийный Всероссийский комитет помощи голодающим (рис. 23, 24, 25).
Тогда же был издан Декрет об эвакуации из Поволжья в Сибирь более 100 тысяч человек из районов, наиболее пораженных засухой. Однако в одиночку советская власть не могла справиться с последствиями голода, во многом ею же и порожденного. Поэтому для спасения миллионов человек, в первую очередь детей (рис. 26, 27, 28), было решено принять помощь из-за рубежа.
Наиболее известными иностранными организациями, помогавшими голодающим на территории Самарской губернии, были Английское и Американское общества друзей России, организации Шведского (рис. 29),
Голландского, Чехословацкого, Германского и Французского Красного Креста, Норвежский Нансеновский комитет (рис. 30),
а также религиозная американская организация Первый союз квакеров (рис. 31).
Но для интересующихся историей нашего края больше всего знакома деятельность American Relif Administration – Американской организацией помощи (АРА), специально созданной для оказания помощи голодающим России соглашение о сотрудничестве с которой советское правительство подписало летом 1921 года (рис. 32).
Разумеется, американцы не были бы американцами, если бы они занялись чистой благотворительностью. Нет, конечно же, представительства АРА кормили умирающих от голода самарских детей не за свой счет – продовольствие для голодающих оплачивалось российскими драгоценными металлами, бриллиантами, ювелирными изделиями, произведениями искусства и прочим национальным достоянием России.
И еще одну цель преследовало американское правительство, когда давало согласие о создании организации помощи голодающим – сбор разведывательных данных о нашей стране. США просто не могли не использовать то обстоятельство, что представительства АРА были открыты в десятках и сотнях городов и сел российской глубинки, куда до этого американские спецслужбы просто не могли проникнуть незаметно. Разумеется, во главе всех губернских представительства АРА были поставлены кадровые разведчики. В частности, в Самаре ею руководил Вильям Шафрот (рис. 33),
которого губернские чекисты «расшифровали» очень быстро. Затем в течение 1921-1922 годов за антисоветскую деятельность и сбор информации оборонного характера было арестовано несколько рядовых сотрудников АРА, имеющих российское гражданство, а заподозренных в этой же деятельности американцев пришлось выдворить из страны.
Это противостояние губернской ЧК и американских разведчиков во главе с Шафротом, работающих под прикрытием АРА, в художественной форме описано в повести самарского писателя Эдуарда Кондратова (рис. 34)
«Конец банды Коптева». Кстати, в тексте произведения приводятся факты о «закрытой» стороне деятельности американской организации, не являющиеся вымыслом писателя, а подлинными документами эпохи. В эпизоде, где глава чекистов Вирн (в реальности – Иоганн Бирн, рис. 35)
докладывает председателю губисполкома Владимиру Антонову-Овсеенко (рис. 36)
об обстановке в АРА, говорится следующее:
«Губчека арестовала Бородина, помощника их директора. На самом деле это ярый белогвардеец Сафатеров. Арестовали и делопроизводителя Муханову, его сообщницу. Шафрот заявил протест.
И что же? – быстро спросил Антонов-Овсеенко.
Освободили, - бесстрастно ответил Вирн».
«- В Мелекесском уезде инспектор АРА Тагер занимался подстрекательством, настраивая народ против законов республики… Есть данные, что он тайком собирал и сведения о призывниках.
Вот это другой разговор, - оживился Антонов-Овсеенко. – Теперь мы уже вправе заявить официальный протест о нарушении Рижского соглашения…»
И еще один факт из архива областного управления ФСБ, касающийся деятельности АРА в голодной Самаре 1922 года. В поле зрения чекистов несколько раз попал управляющий делами этой организации Ротштейн, ранее работавший помощником начальника штаба ПриВО. Когда у него дома ЧК провел обыск, обнаружились секретные приказы по округу, карты с обозначением мест дислокации воинских частей, прочая секретная документация. Все эти материалы Ротштейн буквально через несколько часов собирался передать Шафроту, и лишь оперативность чекистов предотвратило утечку ценной информации за рубеж…
Работа советских и иностранных организаций по борьбе с голодом продолжалась до осени 1922 года, когда в Среднем Поволжье был, наконец, собран достаточно обильный урожай (рис. 37).
Однако вплоть до следующего, 1923 года, который тоже оказался урожайным, в Самарской и соседних с ней губерниях ощущались последствия двух голодных лет. К этому времени о тех страшных событиях напоминали лишь материалы «Музея истории голода», который работал в Самаре вплоть до 1925 года. Затем собранные им документы и предметы были переданы в губернский музей Революции, а затем в сталинские времена перекочевали в спецхраны.
Лишь в годы перестройки эти материалы были выставлены в открытой экспозиции областного историко-краеведческого музея имени П.В. Алабина, где они хранятся до сих пор (рис. 38).
И современные дети, привыкшие к изобилию на наших продовольственных прилавках, при разглядывании этих страшных снимков часто отказываются верить, что в 1921-1922 годах в заснеженных заволжских деревнях от страшного голода умирали люди.
Анализируя этот период, советская историография, намеренно преувеличивая масштабы гражданской войны и засухи, представляла их единственными причинами голода 1921 года. В то же время совершенно затушевывался хищнический характер продразверстки, которая полностью разорила крестьянские хозяйства. Именно грабительская по отношению к крестьянам политика большевиков, подготовила почву к трагическим событиям 1921-1922 годов. Замена продразверстки продналогом была запоздалой попыткой решить стоявшие перед коммунистическим руководством проблемы в сельском хозяйстве. Но она уже не могла предотвратить надвигающуюся катастрофу. Крестьянство, лишенное практически всего посевного запаса, оказалось беззащитным перед лицом стихии.
Осознав, что справиться с бедствием самостоятельно не в состоянии, Советское государство решилось принять помощь извне.
Осенью 1921 года в Женеве собрался конгресс лиги наций, чтобы обсудить вопрос о голоде в России. План держав Антанты состоял в том, чтобы создать единую международную организацию, которая поставила бы под свой контроль оказание помощи голодающим в России. Главой комиссии был назначен Жозеф Нуланс - бывший посол Франции в России, идейный противник Советской власти. Именно поэтому Политбюро ЦК РКП(б) в категорической форме отказало комиссии во въезде в Россию.
6 октября 1921 года представители Великобритании, Франции, Бельгии, Италии, Германии и ряда других стран собрались в Брюсселе, чтобы вновь обсудить вопрос о помощи России. Делегаты конференции как представители государств готовы были предоставить кредиты России, при условии признания долгов царской России. Советское правительство вынуждено было принять это условие. В ноте от 28 октября 1921 года правительствам Великобритании, Франции, Италии, Японии и Соединенных Штатов Северной Америки было подтверждено согласие признать довоенные долги царского правительства, если союзники заключат общий мир с Советской Россией и дадут нужные для борьбы с голодом кредиты. В то же время Cоветское правительство потребовало созыва международной конференции, на которой будут заявлены претензии Антанты и контрпретензии Советской России. Судьбы обреченных на голодную смерть, становятся предметом политического торга.
Сложную игру по отношению к России вело правительство США. Тактическая особенность этой политики, как писал государственный секретарь Юз американскому послу в Лондоне Гарвею, состояла в том, что американское правительство старалось "избежать прямых отношений с советским режимом, а также иметь свободные руки, не будучи без надобности связанным планами других правительств”. Именно поэтому американский ответ на обращение А.М.Горького от 13 июля 1921 года был дан не правительством, а неофициальной добровольной благотворительной организацией АРА (Американская администрация помощи - American Relief Administration), деятельность которой рекламировалась как чуждая каким-либо политическим соображениям. Однако в качестве предварительного условия глава АРА министр торговли США Герберт Гувер выдвинул требования о немедленном освобождении осужденных Советским правительством американских граждан, совершивших преступление на территории России в 1918-1921 годы. (Документы внешней политики СССР. Т.IV. М., 1960, с.246-247). Через неделю газета "Правда” напечатала сообщение, в котором говорилось, что американские граждане, живущие в разных городах России, имеют возможность выехать за пределы РСФСР.
Только после этого Гувер дал приказ европейскому представителю АРА Брауну выехать из Лондона для переговоров с представителями России, которые начались 10 августа в Риге.
Движение за оказание помощи Советской России охватило многие страны мира от Кубы до Японии, от Норвегии до Южной Африки и Австралии. Это было новое, невиданное ранее по своим масштабам и силе проявление гуманизма.
В этой связи исполком Коминтерна совместно с ВЦИК РСФСР постановил создать временный заграничный комитет по организации рабочей помощи голодающим России, который был организован 12 августа 1921 года в Берлине. Международный комитет рабочей помощи голодающим России (Межрабпомгол) основной своей задачей ставил объединение усилий всех рабочих организаций по оказанию помощи России в интернациональном масштабе.
В течение года были собраны средства, позволившие закупить и отправить в Россию более 33 миллионов пудов продовольствия. Шли посылки из Голландии, Франции, Чехословакии, Канады, Аргентины, Уругвая и других стран. Но, пожалуй, больше всего в этом преуспело Общество друзей Советской России в Америке. Оно возникло в июле 1921 года и было утверждено на конференции представителей американского рабочего союза 7-9 августа. В общество входило свыше 200 местных рабочих и ремесленных организаций.
Зимой 1922 года голод принял еще более губительный характер. Начались эпидемии. Теперь в Поволжье нужно было везти не только хлеб, но и медикаменты.
Помощь России из-за рубежа находила свое выражение не только в сборе средств для закупки продовольствия, одежды, медикаментов. Из Америки прибыл тракторный отряд, из Германии - станки и автомобили.
Решение конгресса о выделении 20 миллионов долларов для борьбы с голодом в России позволило АРА значительно расширить помощь: в Россию было отправлено 20 миллионов бушелей (36 млн.пудов) зерна.
20 августа в Риге было подписано соглашение между АРА и полпредом Советской России в Эстонии М.Литвиновым. Три дня спустя в Ригу шел первый транспорт с продовольствием, а уже 26 августа из Гамбурга в Петроград был отправлен второй транспорт, на борту которого находилось 37 200 пудов продовольствия.
День ото дня деятельность АРА все больше расширялась, особенно после ассигнования конгрессом названной суммы. К концу января 1922 года АРА открыла столовые, по сути дела, во всех охваченных голодом местах Поволжья.
К маю 1922 года в голодающие губернии Поволжья было доставлено 5 213 вагонов американского продовольствия, т.е. более 5 миллионов пудов. Из них на Казанскую базу для Татреспублики, Чувашии и Марийской области доставили 854 вагона. В порты России прибыло 14 304 486 пудов кукурузы и 2 840 000 пудов пшеницы.
Кроме продовольствия, США предоставили более чем на 10 миллионов долларов медицинской помощи: перевязочный материал, одеяла, больничное оборудование и до 75 наименований лекарств. Эти средства АРА шли из двух источников: из запасов военного ведомства - на 4 миллиона долларов; из запасов американского Красного Креста - более чем на 3 миллиона долларов. Остальное было пожертвовано частными лицами.
В Татарию грузы АРА стали прибывать в сентябре 1921 года. Они позволили широко развернуть помощь голодающим.
Начиная с января 1922 года помощь АРА неуклонно росла. Уполномоченный при всех заграничных организациях помощи голодающим, работающих в Казанской зоне, приводит следующие данные о поставке продовольственных грузов АРА в республику: с начала поступления по 12 июля 1922 года в Татарию было завезено 886 154 пуда разных грузов. Здесь и мука, и крупы, и сало, и молоко. Они предназначались детям. А со 2 апреля по 12 июля для взрослых Американская администрация помощи завезла 2 311 175 пудов кукурузы и 78 645 пудов ржи.
Высоко оценивая помощь, оказанную АРА населению Татарской республики, председатель ЦК Помгола при ТатЦИКе и секретарь ЦК Помгола Татарии обратились со словами благодарности к работникам АРА: "Американский народ своей помощью населению в ТатССР спас десятки тысяч человеческих жизней, в том числе подрастающего поколения - детей. Своевременная доставка в ТАССР и умелая организация технического аппарата распределения продуктов органами Американской Администрации Помощи говорит о Вашем чутком отношении к человеческому горю и ЦК Помгола просит Вас принять нашу признательность за работу Американской Администрации Помощи в Татреспублике”(1).
Предлагаемая подборка документов, думается, не оставит равнодушным читателя. Отчеты, рапорты, телеграммы с мест переносят нас в те страшные годы, когда общая человеческая беда зачастую усугублялась бездушием и демагогией властей (в этом отношении особенно показателен документ \"К руководству агитаторам\"), пытавшихся на горе людском заработать политические дивиденды (2).
Примечания
1. НА РТ. Ф.Р-4470. Оп.3. Д.22. Л.205.
2. В вводной статье частично использованы сведения из книги В.Белокопытова "Лихолетье”. Казань, 1976.
Сулейман Рахимов,
зам. директора Национального архива
Из обязательного постановления
Свияжского кантонного исполнительного комитета
14 августа 1921 года гор.Свияжск
Полный неурожай хлебов и трав в настоящем году ведет за собой огромное уничтожение населением скота. Фактически уничтожение скота началось уже. Издавна бедная скотом наша деревня рискует остаться совершенно без него. Все последствия хищнического и бессистемного уничтожения сейчас скота крайне трудно учесть. Но они приблизительно таковы: не будет скота у населения, не будет удобрения для полей, а это ведет к новым неурожаям, к новым голодовкам. Затем за сокращением скота ухудшится питание населения еще и потому, что не будет молока и мяса.
Предкантисполком Кудряшов
Завкантземотделом Измайлов
Заокружной инспектор лесов Меньшиков
Секретарь Щелкин
НА РТ. Ф.Р-4470. Оп.1. Д.6. Л.83.
Телеграмма
Татцик Помгол
из Черемшан № 73
В Черемшанской волости Бугульминского кантона положение населения ужасное. Ежедневная смертность на почве голода 50 человек. Трупы валяются. Умерших хоронить некому. Скот, собаки и кошки съедены. Установлен факт: родители съели труппы двух своих детей. Шлите продовольственную помощь для спасения населения.
Предволисполкома Фролов
НА РТ. Ф.Р-4470. Оп.1. Д.6. Л.16.
Рапорт
РСФСР
Алькеевский волсовет
28 февраля 1922 года № 234
В Спасский отдел управления
24 февраля в деревне Чувашский Брод у гражданина Абдул Валеева Мухутдинова найдена в подвале голова родного его сына Шадиуллы Абдул Валеева 20 лет, труп которого он съел, а голову съесть не успел. Следствие производится.
Зампредволисполкома Наврозов
Секретарь Смирнов
Телеграмма
В Спасский кантпомгол
завотуправа Вдовина
19 февраля при поездке в Три Озеро мною обнаружен следующий факт. Находясь у председателя Волисполкома Лебедева, в этот момент приходит гражданка, проживающая в Трех Озерах, Агрофена Засорина и заявляет, что 19 февраля утром она ушла по миру и, возвращаясь домой с двумя мертвыми кошками, предназначенными для питания себе и детям, ею обнаружено, что дети в ее отсутствие зарезали малолетнего ее сына Федора в возрасте одного года и занялись приготовлением к употреблению его в пищу. После такого заявления я совместно с председателем Волисполкома Лебедевым отправился в дом Засориной, при входе в дом мною обнаружено, что на кровати лежат две мертвые кошки, одна шкура только что ободранной собаки, предназначенные для пищи. Далее один из детей, Василий в возрасте 15 лет, находился у печки, которая топилась. На мой вопрос последний: что он делает - Засорин ответил, что он жарит мертвых кошек, тогда как мною было обнаружено, что на лавке стояла одна жаровня, в которой были обнаружены части зарезанного брата Федора 1-го года, дальше я приказал вынуть из печки вторую жаровню и чугун, в которых также находились части зарезанного брата, на мой вопрос: зачем это он делает, последний сказал, что они хотят есть и решили зарезать своего брата, что и сделали, проделывали это, как говорит Засорин, положив малолетнего брата на пол, перерезали ему горло, а затем распороли ему живот и в дальнейшем разрубили на части и приступили к обжариванию, сам Засорин весь в крови, около которого лежит нож и топор. В дальнейшем братья Засорина добавили, что вот на печи тоже братишка, скоро помрет и его нужно зарезать и съесть. Вот все эти ужасы, о которых я довожу до сведения кантпомгол, при этом присовокупляю, что части зарезанного ребенка отправлены в волпомгол, которому поручено составить акт и таковой вместе с зарезанными детьми представить кантпомголу.
Заведующий отделом Управления Вдовин
НА РТ. Ф.Р-4470. Оп.1. Д.6. Л.17.
Телеграмма
Чистополь. Кантуправ
4 марта в Сельгушах обнаружено у гражданина Афанасия Исаева голова 15-летнего мальчика Петра Исаева. По произведенному расследованию, выяснилось, что Исаев сказанного мальчика зарубил живого и остальную часть трупа съел. Людоед - Исаев.
5 марта № сообщается для сведения 350.
Предволисполком Кошурин
НА РТ. Ф.Р-4470. Оп.1. Д.6. Л.18 об.
Рапорт
РСФСР
3 района уездной милиции
28 февраля 1922 года № 134
Начальнику Спасской кантонной советской милиции
Доношу, что во вверенном мне 3 районе в деревне Ямкине Алкеевской волости гр.Сапаром Фанзевым 48 лет зарезана и съедена одножительница Яминсара Губайдуллина, спустя три дня Фанзеев зарезал свою дочь 20 лет Мингулу, через несколько времени зарезал сына Гайсу 14 лет, трупы которых оказались все съедены. Остались крупные части костей, скрытые во дворе. Обвиняемый Фанзеев скрылся неизвестно куда. Настоящий протокол направлен нарследователю Спасского кантона за № 134.
Начальник милиции 3 района
НА РТ. Ф.Р-4470. Оп.1. Д.6. Л.19.
Рапорт
РСФСР
Чистопольский кантонный совет
советская милиция
отдел уголовный
6 февраля 1922 года № 204
Начглавмилиции Татреспублики
Доношу, что в селе Акирееве Кутеминской вверенного мне кантона гражданином Михаилом Семеновым зарезаны граждане Елена Ивановна Фомина 12 лет, Кузьма Иванович Фомин 16 лет, Кузьма Евдокимов 14 лет и Евдоким Романов 26 лет. Трое употреблены в пищу, туловище 4-го члена, пара ног, рук и два черепа преданы земле. Материал с арестованными передан нарследователю 4-го района.
Основание: телеграмма начсовмилиции 7-го района № 63.
Телеграмма
из Чистополя Кантуправ
В деревне Бурметевой семья Серазединова 27 февраля варила в котле для пищи умершую свою дочь Польмаруй 5 лет. При обыске оказалось, что некоторые части были съедены вместе с оставшейся живой девочкой Кадычей 12 лет на почве голода. Преступница арестована. Милиция производит следствие 58.
.
Предволисполком Мустафин
НА РТ. Ф.Р-4470. Оп.1. Д.6. Л.18 об
Рапорт
РСФСР
3 район Спасской уездной милиции
20 февраля 1922 года № 112
Начальнику Спасской кантонной
советской милиции
Доношу о происшествии во вверенном мне 3 районе селе Апакове Юхмачинской волости: гражданкой Роявой Лукерьей и находящейся у нее квартиранткой - Тышктной Варварой с двумя девочками на 17 февраля 1922 года ночевал сирота мальчик Филип Сорокин, вышеупомянутыми женщинами был задушен, изрублен на мелкие куски и съеден. По произведенному обыску председателем совета Апаковского общества обнаружено в подтопке свареное человечье мясо в количестве около 2 1/2 ф, которое вместе с актом Апаковского сельсовета направлено нарследователю 2-го участка Спасского кантона за № 112.
Начальник 3 района
НА РТ. Ф.Р-4470. Оп.1. Д.6. Л.16 об.
СВЕДЕНИЯ
из кантонов Татреспублики
по циркулярной телеграмме № 475
от 14 декабря 1921 года
На 22 января 1922 года
1. АРСКИЙ КАНТОН. Общее число голодающих 388 735, не обеспечено столовыми из взрослого населения 347 376, эвакуировано до настоящего времени взрослых 2 287, столовых при школах 19, с пропускной способность от 50 до 100 человек каждая, столовых АРА 325 с пропускной способностью от 50 до 100 человек каждая, столовых Помгола 94 с пропускной способностью от 50 до 200 человек каждая, предполагается эвакуировать детей 2 000, смертность населения за неделю от голода 30, от тифа 15, заболеваемость за неделю тифом 150 человек, от голода 360 человек.
2. БУГУЛЬМИНСКИЙ КАНТОН. Общее число голодающих 240 310, не обеспечено столовыми взрослых 132 000, эвакуировано до настоящего времени взрослых 2 188, открыто питательных пунктов для больных детей и взрослых 10 с пропускной способностью по 50 человек каждый, столовых при школах 123, с пропускной способностью их: 121 столовая от 50 до 150 человек каждая, а 2 столовыå от 600 до 1 200 каждая, в них питаются 25% взрослых больных и инвалидов, столовых АРА - 2 в городе на 479 человек и 2 изолятора на 160 человек, столовых Помгола 129 на 13 000 человек, эвакуировано детей до настоящего времени 1 334, предполагается эвакуировать 2 000, смертность с 1 декабря по 22 января 1 266, от тифа 101, заболеваемость за все время тифом 3 063, от голода 5 112 человек.
3. БУИНСКИЙ КАНТОН. Общее число голодающих 147 428 человек, столовых общепитания 88 на 1 700 человек, эвакуировано с настоящего времени взрослых 5 859 человек, столовых при школах 115 на 4 368 человек, столовых АРА 206 на 15 376 человек, смертность за неделю от голода 57, от тифа 10, заболеваемость за неделю тифом 576, от голода 655 человек.
4. ЛАИШЕВСКИЙ КАНТОН. Столовых, открытых на местные средства, 28 на 944 человека. Общее число голодающих 165 512, из них детей 72 051, столовых при школах 75 на 3 390 человек, столовых АРА 156 на 15 000 человек, смертность за неделю от голода 28, от тифа 15, заболеваемость за неделю тифом 118, от голода 764.
5. МАМАДЫШСКИЙ КАНТОН. Столовых общепитания 26 на 1 326 человек, общее число голодающих 152 935, эвакуировано до настоящего времени взрослых 29 111, открыто питательных пунктов для детей 336 на 8 648 человек, столовых Помгола 75 на 13 000, столовых АРА 171 на 14 200 человек, эвакуировано до настоящего времени детей 685 человек, предполагается эвакуировать детей 300, смертность за все время: от голода 2 371 человек, от тифа 121 человек, заболеваемость тифом за все время 1 699 человек, от голода 21 616 человек.
6. МЕНЗЕЛИНСКИЙ КАНТОН (сведения на 15 января). Столовых общепитания для взрослых 19 на 1 237 человек, общее число голодающих 175 530 человек, эвакуировано до настоящего времени взрослых 2 900, питательных пунктов для детей 4 на 800 человек, открыто Помголом столовых при школах 60 на 3 100 человек, столовых АРА 161 на 13 032 человека, эвакуировано до настоящего времени детей 823 человека, смертность от голода за все время 1 926 человек.
7. СВИЯЖСКИЙ КАНТОН (сведения на 15 января). Общее число голодающих 165 309, из них 20 591 из Чувобласти, эвакуировано до настоящего времени взрослых 23 035 человек, столовых АРА 101 на 12 500 человек, столовых Помгола 384 на 33 897 человек, эвакуировано до настоящего времени детей 204, предполагается эвакуировать детей 200 человек, смертность за неделю от голода 100 человек, от тифа 40 человек, заболеваемость за неделю тифом 110 человек, от голода 641 человек.
НА РТ. Ф.Р-4470. Оп.1. Д.6. Л.273 об.
8. СПАССКИЙ КАНТОН. Столовых общепитания 34 на 2 100 человек, общее число голодающих 158 271 человек, эвакуировано до настоящего времени взрослых 19 411 человек, питательных пунктов для детей на 382 человека, столовых при школах 165 на 3 750 человек, столовых АРА 184 на 17 500 человек, эвакуировано детей 2 309 человек, смертность от голода с 1 по 22 января 277, от тифа 201 человек, заболеваемость за все время от голода 8 288 человек.
9. ТЕТЮШСКИЙ КАНТОН. Столовых общепитания 181 на 7 289 человек, общее число голодающих 174 720 человек, эвакуировано до настоящего времени взрослых 25 515 человек, питательных пунктов для детей 66 на 28 322 человека, столовых при школах 154 на 7 653 человека, столовых АРА 302 на 20 700 человек, столовых Помгола на 7 622 человека, эвакуировано до настоящего времени детей 12 662 человека, смертность за все время от голода 12 662 человек, заболеваемость за все время тифом 15 000 человек, от голода 32 500 человек.
10. ЕЛАБУЖСКИЙ КАНТОН. Столовых общепитания 1 на 300 человек, общее число голодающих 141 133 человека, столовых АРА 109 на 9 090 человек, столовых Помгола 71 на 2 952 человека, эвакуировано до настоящего времени детей 693 человека, смертность за неделю от голода 106 человек, заболеваемость за все время от голода 4 366 человек.
11. ЧИСТОПОЛЬСКИЙ КАНТОН (сведения на 15 января). Столовых общепитания для взрослых на 2 300 человек, общее число голодающих 279 901, эвакуировано до настоящего времени взрослых 13 793 человека, столовых АРА 244 на 18 000 человек, столовых Помгола на 6 650 человек, эвакуировано детей до настоящего времени 1 604, предполагается эвакуировать детей 10 000 человек, смертность от голода за неделю 2 016, от тифа 40 человек, заболеваемость за неделю тифом 226, от голода 39 008 за все время.
12. ЧЕЛНИНСКИЙ КАНТОН. Столовых общепитания для взрослых 35 на 1 275 человек, столовых открыто на местные средства 13 на 601 человек, общее число голодающих 260 872, не обеспечено столовыми взрослых 131 894, столовых АРА 197 на 13 120 человек, столовых Помгола при школах 123 на 7 098 человек, эвакуировано детей до настоящего времени 994, предполагается эвакуировать детей 1 000, смертность за все время от голода 11 308, заболеваемость от голода за все время 35 046 человек.
13. АГРЫЗСКИЙ КАНТОН. Общее число голодающих 37 943, из них детей 17 073, эвакуировано до настоящего времени взрослых 715 человек, столовых АРА 77 на 4 909 человек, столовых Помгола 32 на 1 335 человек, эвакуировано до настоящего времени детей 65 человек, смертность от голода за все время 269 человек, от тифа 47 человек, заболеваемость тифом 180 человек, от голода 4 994 человека.
ВСЕГО ГОЛОДАЮЩЕГО НАСЕЛЕНИЯ В ТАТРЕСПУБЛИКЕ 2 462 599 человек; столовых Помгола - 1 181, питается в них 101 234 человека; столовых АРА - 2 237, питается в них 191 586 человек; питательных пунктов для детей - 798 на 47 306 человек; столовых для взрослых - 448 на 16 201 человек; открыто столовых на местные средства 41 на 1 545 человек; столовых при школах - 651 на 34 361 человек; питается в кантонах 392 233 человека.
До Первой мировой войны Россия ежегодно вывозила на европейские рынки свыше 600 млн пудов зерна. После Октябрьского переворота в стране наступил беспрецедентный продовольственный кризис. Осенью 1920 года к населению Поволжья и обывателям Донской, Калужской, Орловской, Тульской и Челябинской губерний подкрался массовый голод. Представленные ниже фотографии (преимущественно 1921 года) этого несчастья сохранились в Российском государственном архиве кинофотодокументов.
Начало бедствия
Социолог Питирим Сорокин, побывавший в деревнях Самарской и Саратовской губерний зимой 1921 года, вспоминал впоследствии: «Избы стояли покинутые, без крыш, с пустыми глазницами окон и дверных проемов. Соломенные крыши изб давным-давно были сняты и съедены. В деревне, конечно, не было животных - ни коров, ни лошадей, ни овец, коз, собак, кошек, ни даже ворон. Всех уже съели. Мертвая тишина стояла над занесенными снегом улицами ». Погибших от голода обессилевшие односельчане складывали в пустых амбарах.
К лету 1921 года повальный голод распространился на территории с населением около 20 млн человек. Через три месяца общее число голодавших превысило 25 млн человек.
О масштабах и последствиях невиданного бедствия М. Горький написал М.И. Бенкендорф 13 июля 1921 года: «Я - в августе - еду за границу для агитации в пользу умирающих от голода. Их до 25 м[иллионов]. Около 6-и снялись с места, бросили деревни и куда-то едут. Вы представляете, что это такое? Вокруг Оренбурга, Челябинска и др[угих] городов - табора голодных. Башкиры сжигают себя и свои семьи. Всюду разводят холеру и дизентерию. Молотая кора сосны ценится 30 т[ысяч] [рублей за] пуд. Жнут несозревший хлеб, мелют его вместе с колосом и соломой и это мелево едят. Вываривают старую кожу, пьют бульон, делают студень из копыт. В Симбирске хлеб 7500 [рублей за] фунт, мясо 2000 [рублей]. Весь скот режут, ибо кормовых трав нет - все сгорело. Дети - дети мрут тысячами. В Алатыре мордва побросала детей в реку Суру».
Беженцы
Массовые самочинные перемещения голодавшего населения в поисках пропитания беспокоили центральную и местные власти гораздо сильнее, чем трудноразрешимая продовольственная проблема. На путях бегства крестьян из голодавших районов губернское начальство принялось выставлять кордоны. Тем не менее от 600 тыс до 1 млн голодавших прорвались через степные кордоны и рассеялись по стране. Кто-то из них умер от голода в пути, кое-кто погиб в организованных для скитальцев лагерях, но значительная часть бежавших все-таки уцелела.
Осенью 1921 года, когда голод захлестнул Донецкую, Екатеринославскую, Запорожскую, Николаевскую и Одесскую губернии, уполномоченный Украинского Красного Креста отметил в своем отчете: «Бегство стало повальным, напоминающим массовый психоз: люди бежали, не зная куда, зачем, не имея никаких средств, не отдавая себе отчета в том, что они делают, распродавая все свое имущество и разоряясь окончательно. Беглецов не могли остановить никакие препятствия, ни эпидемии, влиянию которых подвергался неминуемо каждый садящийся в поезд, ни дальность расстояния, ни тяжелые условия передвижения ». Той же осенью свыше 900 тыс жителей Поволжья пришлось эвакуировать в другие местности.
Катастрофа
Глубокой осенью 1921 года по всему Поволжью было замечено людоедство. Даже председатель ВЦИК М.И. Калинин был вынужден признать, что в Башкирии, например, массовым явлением стало «убийство родителями своих детей как с целью избавить последних от мук голода, так и с целью попитаться их мясом», а вообще в Поволжье над свежими могилами надо было выставлять караулы, чтобы местные жители не выкопали и не съели трупы. Столь же удручающим оказалось положение и в некогда благословенном Крыму. Как писал Максимилиан Волошин, «душа была давно дешевле мяса, и матери, зарезавши детей, засаливали впрок».
К первой половине 1922 года голод достиг максимальной интенсивности. Согласно сводкам ВЧК, повальный голод охватил жителей Поволжья, Крыма и еще семи губерний (Актюбинской, Воронежской, Екатеринбургской, Запорожской, Кустанайской, Омской и Ставропольской). В первом издании Большой советской энциклопедии отмечалось, что от голода 1921-1922 годов пострадали 35 губерний с населением до 40 млн человек.
В 1922 году выяснилось, что 30% детского населения Поволжья и Крыма погибли от голода и эпидемий. «Еще видел детей, - свидетельствовал первый председатель Всероссийского союза журналистов М.А. Осоргин, высланный чекистами в Поволжье за участие в Комитете помощи голодающим, - черемисов и татарчат, подобранных по дорогам и доставленных на розвальнях в город распорядительностью Американского комитета (АРА). Привезенных сортировали на «мягких» и «твердых». Мягких уводили или уносили в барак, твердых укладывали ряд на ряд, как дрова в поленнице, чтобы после предать земле».
Аграрная катастрофа с тотальным голодом населения оказалась закономерным результатом первых трех лет владычества большевиков, отбросивших страну в неизвестное прошлое, к примитивным экономическим системам и натуральному хозяйству. «Голод у нас не стихийный, а искусственный», - писал В.Г. Короленко М. Горькому 10 августа 1921 года. Безрассудный социальный эксперимент ленинской партии продемонстрировал неотвратимость массового голода там, где сельским хозяйством управляют некомпетентные чиновники, где диктатор призывает маргиналов к военным экспедициям в деревни собственной державы в рамках государственной программы продразверстки, где существует продовольственный фронт и вооруженные отряды захватывают крестьянский урожай в порядке выполнения боевого задания.
Беспризорные
Тотальный голод породил неслыханную беспризорность с ее прямыми последствиями - детской преступностью, детской проституцией, детским нищенством и нередкими психическими отклонениями у выживших детей и подростков. По информации М.И. Калинина, в 1923 году в советском государстве насчитывалось свыше 5,5 млн бесприютных, безнадзорных и брошенных детей. Одни из них заполняли железнодорожные вокзалы в тщетной надежде добраться на крышах вагонов до сытых территорий, другие - выпрашивали подаяние или торговали папиросами, третьи же - вступали в самогонные компании или промышляли воровством и разбоем в расплодившихся по всей стране и ополоумевших от крови и голода шайках.
Свыше 1700 тыс беспризорных обеспечивали продуктами питания зарубежные организации и около 900 тыс детей - советские. Более 1,5 млн беспризорных не получали никакой помощи. Часть бесприютных детей взяли в свои семьи крестьяне. Разместить в детских домах, в профсоюзных заведениях и в учреждениях, принадлежавших Красной Армии, удалось менее 1250 тыс беспризорных.
Все спасенные от голодной смерти беспризорные могли бы ежедневно повторять: спасибо товарищу Ленину за наше счастливое детство. Однако в 1920-е годы пропагандистский аппарат еще не достиг той квалификации, чтобы придумать и повсеместно внедрить столь изысканный вариант советской утренней молитвы для несовершеннолетних.
Помощь голодающим
В отличие от Калинина, потрясенного и размахом бедствия, и обыденностью каннибализма, и уровнем беспризорности, прагматичный Ленин вознамерился обратить беспримерный голод своих подданных на пользу мировой революции и собственной диктатуре. Осенившую его идею полезности тотального голода Ленин довел до сведения соратников в предназначенном для членов Политбюро письме В.М. Молотову от 19 марта 1922 года: «Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления».
Повальный голод, как показал предшествовавший трехлетний опыт военного коммунизма, стимулировал принудительный труд, способствовал всеобщему повиновению и укреплял тем самым пролетарскую диктатуру. Публично высказывать суждения такого рода, конечно, не следовало, но поступать в соответствии с подобными соображениями было вполне уместно. Вот почему 4 октября 1921 года, когда в ряде губерний начались первые заморозки и голодавшие утратили возможность разнообразить свой стол несъедобными травами, специальная комиссия ЦК РКП(б) ассигновала 10 млн рублей золотом на приобретение за границей не продовольствия, а винтовок и пулеметов с патронами.
В самые страшные месяцы 1921 и 1922 годов советские правители затратили миллионы рублей золотом прежде всего на финансирование мировой революции и выполнение «задач ВЧК по закордонной работе», на закупку стрелкового оружия и самолетов в Германии и выплату контрибуции после бесславного вторжения в Польшу, на обеспечение чекистов продовольственным, материальным и денежным довольствием и обмундирование воинских частей ВЧК и отрядов особого назначения, на лечение наиболее ответственных товарищей в немецких клиниках и санаториях и пропаганду коммунистического вероучения. После оплаченной большевиками публикации какого-то опуса Троцкого в одной из британских газет любопытные европейцы подсчитали, что на эти деньги можно было бы спасти от голодной смерти тысячу детей.
Только от голода, по исчислениям Наркомздрава и ЦСУ РСФСР, в течение 1921-1922 годов умерли свыше 5 млн человек (от 5 053 000 до 5 200 000 советских граждан). Для сравнения: общие потери российской армии (убитыми и умершими от ран, болезней или отравления газами) с августа 1914 по декабрь 1917 года включительно составили 1 661 804 человека. Таким образом, число погибших от повального голода втрое превысило величину безвозвратных потерь во время Первой мировой войны.
На самом деле жертв повального голода могло быть значительно больше, если бы не помощь зарубежных филантропов. По сообщению М.И. Калинина, Американская администрация помощи (АРА), возглавляемая Г.К. Гувером (в последующем 31-м президентом США), спасла от голодной смерти 10,4 млн советских подданных. Другую организацию, объединявшую добровольные общества Красного Креста девяти европейских государств (Швеции, Голландии, Чехословакии, Эстонии, Германии, Италии, Швейцарии, Сербии и Дании), сформировал Ф. Нансен - норвежский полярный исследователь, почетный член Петербургской Академии наук (1898), верховный комиссар Лиги Наций по делам военнопленных (1920-1921), Главноуполномоченный Международного Красного Креста по оказанию помощи России (1921-1922), автор так называемых нансеновских паспортов, избавивших от унижений и репрессий почти 3 млн российских эмигрантов, лауреат Нобелевской премии мира (1922). Команда Нансена спасла от голодной смерти 1,5 млн советских граждан. Еще 220 тыс голодавших выжили благодаря постоянным заботам тред-юнионов, меннонитов, Католической миссии и ряда других учреждений.
Ни малейших представлений о заслугах Гувера и Нансена не сохранилось в дырявой памяти нынешних потомков голодавшего на заре советской власти населения. И памятников ни Гуверу, ни Нансену не поставили даже в Поволжье (может быть, потому, что история Отечества и в коммунистической, и в современной трактовке должна быть историей наших свершений и достижений). Зато бесчисленные фигуры вождя мирового пролетариата на гранитных пьедесталах по-прежнему указывают протянутой вперед рукой прямой путь в беспросветное будущее: правильной, мол, дорогой идете, товарищи.
Голод в Поволжье - одно из самых трагических событий в отечественной истории 20 века. Когда читаешь о нем, трудно поверить в то, что это было в действительности. Кажется, что фотографии, сделанные в то время, - это кадры из голливудского треш-хоррора. Фигурируют здесь и каннибалы, и будущий нацистский преступник, и грабители церквей, и великий полярник. Увы, это не вымысел, а реальные события, произошедшие менее столетия назад на берегах Волги.
Голод в Поволжье был очень тяжелым как в 1921-22 годах, так и в 1932-33. Однако причины его были разными. В первом случае главной из них были погодные аномалии, а во втором - действия властей. Подробно об этих событиях мы расскажем в данной статье. Вы узнаете о том, каким жестоким был голод в Поволжье. Фото, представленные в этой статье, - живые свидетельства ужасной трагедии.
Во времена СССР в почете были "вести с полей". В кадрах новостных программ и на газетных полосах находили свое место многие тонны зерна. Даже сейчас можно увидеть на региональных телеканалах сюжеты, посвященные этой теме. Однако яровые и озимые для большинства жителей города - просто малопонятные сельскохозяйственные термины. Землепашцы с телевизионного канала могут жаловаться на сильную засуху, обильные осадки и другие сюрпризы природы. Однако мы обычно остаемся глухи к их бедам. Наличие хлеба и других продуктов сегодня считается вечной данностью, не подлежащей сомнению. А аграрные катаклизмы порой поднимают его цену всего на пару рублей. А ведь меньше столетия назад жители Поволжья оказались в эпицентре В то время хлеб ценился на вес золота. Сегодня трудно представить, насколько тяжелым был голод в Поволжье.
Причины голода 1921-22 гг.
Неурожайный 1920 год стал первой предпосылкой к катастрофе. В Поволжье собрали всего около 20 млн пудов зерна. Для сравнения, его количество в 1913 году достигало 146,4 млн пудов. Небывалую засуху принесла весна 1921 года. Уже в мае в Самарской губернии погибли озимые хлеба, начали засыхать яровые. Появление саранчи, которая поедала остатки урожая, а также отсутствие дождей послужили причиной гибели почти 100 % посевов к началу июля. В результате этого начался голод в Поволжье. 1921 год стал очень непростым для большинства жителей многих районов страны. В Самарской губернии, например, голодало около 85 % населения.
В предыдущем году в результате "продразверстки" были изъяты у крестьян почти все запасы продовольствия. У кулаков изъятие производилось путем реквизиции, на "безвозмездной" основе. Другим жителям платили за это деньги по тарифам, установленным государством. "Продотряды" заведовали этим процессом. Перспектива изъятия продовольствия или его принудительной продажи многим крестьянам совсем не нравилась. И они начали принимать превентивные "меры". "Утилизации" подлежали все запасы и излишки хлеба - его сбывали спекулянтам, подмешивали животным в корм, ели сами, варили самогон на его основе или просто прятали. "Продразверстка" первоначально распространилась на зернофураж и на хлеб. В 1919-20 годах к ним были добавлены мясо и картофель, а к концу 1920 года - практически все сельхозпродукты. Крестьяне после продразверстки 1920 г. уже осенью были вынуждены питаться семенным зерном. Очень широка была география охваченных голодом регионов. Это Поволжье (от Удмуртии до Каспийского моря), юг современной Украины, часть Казахстана, Южный Урал.
Действия властей
Критической была сложившаяся ситуация. У правительства СССР не было резервов продовольствия для того, чтобы остановить голод в Поволжье 1921 года. В июле этого года решено было попросить помощи у капиталистических стран. Однако буржуи не спешили помогать Советскому Союзу. Лишь в начале осени поступила первая гуманитарная помощь. Но и она была незначительна. В конце 1921 - начале 1922 года количество гуманитарной помощи удвоилось. В этом большая заслуга Фритьофа Нансена, знаменитого ученого и полярного исследователя, который организовал активную кампанию.
Помощь Америки и Европы
Пока политики Запада размышляли о том, какие условия выдвинуть СССР взамен на гуманитарную помощь, религиозные и общественные организации Америки и Европы взялись за дело. Весьма велика была их помощь в борьбе с голодом. Деятельность Американской администрации помощи (АРА) достигла особенно крупных масштабов. Ее возглавил министр торговли США (к слову сказать, ярый антикоммунист). По подсчетам, на 9 февраля 1922 г. вклад Соединенных Штатов в борьбу с голодом оценивался в 42 млн долларов. Для сравнения, советское правительство потратило всего 12, 5 млн долларов.
Мероприятия, осуществленные в 1921-22 гг.
Однако и большевики не бездействовали. Декретом ВЦИК Советов в июне 1921 года была организована ЦК Помгол. Эта комиссия была наделена особыми полномочиями в области распределения и снабжения продовольствием. И на местах создавались подобные комиссии. За рубежом осуществлялась активная закупка хлеба. Отдельное внимание было уделено помощи крестьянам в севе озимых в 1921 году и яровых в 1922 году. Около 55 млн пудов семян было закуплено для этих целей.
Использовала голод для того, чтобы нанести сокрушительный удар по церкви. 2 января 1922 года Президиум ВЦИК постановил ликвидировать церковное имущество. При этом декларировалась благая цель - средства от сбыта ценностей, принадлежащих церкви, должны быть направлены на закупку медикаментов, продовольствия и других необходимых товаров. В течение 1922 года было изъято имущество у церкви, стоимость которого оценивалась в 4,5 млн золотых рублей. Это была огромная сумма. Однако на заявленные цели было направлено только 20-30 % средств. Основная же часть была "потрачена" на то, чтобы разжечь пожар мировой революции. А другая просто банально разворована чиновниками на местах в процессе хранения, транспортировки и изъятия.
Ужасы голода 1921-22 гг.
Около 5 млн человек погибло от голода и его последствий. В четыре раза увеличилась смертность в Самарской области, достигнув 13 %. Больше всего от голода страдали дети. Нередки были в то время случаи, когда родители намеренно избавлялись от лишних ртов. Отмечался даже каннибализм во время голода в Поволжье. Выжившие дети становились сиротами и пополняли армию беспризорников. В селах Самарской, Саратовской и в особенности Симбирской губернии жители атаковали местные советы. Они требовали выдачи им пайков. Люди съели всю скотину, а затем принялись за кошек и собак, и даже за людей. На отчаянные меры вынуждал идти людей голод в Поволжье. Каннибализм был лишь одной из них. Люди продавали все свое имущество за кусок хлеба.
Цены во время голода
В то время дом можно было приобрести за ведро квашеной капусты. Жители городов распродавали имущество за бесценок и хоть как-то держались. Однако в деревнях ситуация становилась критичной. Цены на продукты резко взлетели. Голод в Поволжье (1921-1922 гг.) привел к тому, что спекуляция начала процветать. В феврале 1922 года на симбирском рынке пуд хлеба можно было приобрести за 1200 рублей. А к марту за него просили уже миллион. Стоимость картофеля достигала 800 тыс. руб. за пуд. При этом годовой заработок простого рабочего составлял примерно тысячу рублей.
Каннибализм во время голода в Поволжье
В 1922 году со все увеличивающейся частотой стали поступать в столицу сообщения о людоедстве. Сводки за 20 января упомянули о случаях его в Симбирской и Самарской губерниях, а также в Башкирии. Он наблюдался везде, где был голод в Поволжье. Каннибализм 1921 года начал набирать новые обороты в следующем, 1922 году. Газета "Правда" 27 января написала о том, что в голодающих районах наблюдается повальное людоедство. В уездах Самарской губернии люди, доведенные голодом до безумства и отчаяния, поедали человеческие трупы и пожирали своих умерших детей. Вот к чему привел голод в Поволжье.
Каннибализм 1921 г. и 1922 г. был засвидетельствован документально. Например, в отчете члена Волисполкома от 13 апреля 1922 года о проверке села Любимовка, находящегося в Самарской области, было отмечено, что "дикое людоедство" принимает в Любимовке массовые формы. В печке одного жителя он нашел сваренный кусок плоти человека, а в сенях - горшок с фаршем. Возле крыльца было обнаружено множество костей. Когда женщину спросили о том, откуда она взяла плоть, она призналась, что ее 8-летний сын умер и она его разрезала на куски. Потом она убила и свою 15-летнюю дочь, пока девушка спала. Людоеды времен голода в Поволжье 1921 г. признавались, что даже не запомнили вкус человеческого мяса, так как ели его в состоянии беспамятства.
Газета "Наша жизнь" сообщала, что в деревнях Симбирской губернии на улицах валяются трупы, которые никто не убирает. Жизни множества людей унес голод в Поволжье 1921. Каннибализм был для многих единственным выходом. Дошло до того, что жители начали воровать друг у друга запасы а в некоторых волостях для пищи выкапывали покойников. Каннибализм во время голода в Поволжье 1921-22 гг. уже никого не удивлял.
Последствия голода 1921-22 гг.
Весной 1922 года, по данным ГПУ, в Самарской губернии было 3,5 млн голодающих, 2 млн - в Саратовской, 1,2 - в Симбирской, 651,7 тысячи - в Царицынской, 329,7 тысячи - в Пензенской, 2,1 млн - в Татреспублике, 800 тысяч - в Чувашии, 330 тысяч - в Немецкой коммуне. В только к концу 1923 года был преодолен голод. Губерния для осеннего посева получила помощь продовольствием и семенами, хотя до 1924 г. суррогатный хлеб оставался основной пищей крестьян. По данным переписи, проведенной в 1926 году, население губернии сократилось примерно на 300 тыс. человек с 1921 г. От тифа и голода погибло 170 тыс., 80 тыс. было эвакуировано и примерно 50 тыс. бежало. В Поволжском регионе, по самым скромным подсчетам, погибло 5 млн человек.
Голод в Поволжье 1932-1933 гг.
В 1932-33 гг. голод повторился. Отметим, что история его возникновения в этот период до сих пор покрыта мраком и извращена. Несмотря на огромное количество опубликованной литературы, споры о нем продолжаются и по сей день. Известно, что в 1932-33 гг. в Поволжье, Кубани и на Украине не было засухи. Каковы же тогда его причины? Ведь в России традиционно голод был связан с недородами хлебов и засухами. Погода в 1931-32 гг. была не очень благоприятной для ведения сельского хозяйства. Однако массового недорода хлебов она вызвать не могла. Поэтому голод этот не являлся результатом стихийных бедствий. Он был следствием проводимой Сталиным аграрной политики и реакции крестьянства на нее.
Голод в Поволжье: причины
Непосредственной причиной можно считать антикрестьянскую политику хлебозаготовок и коллективизации. Она проводилась для решения задач укрепления власти Сталина и форсированной индустриализации СССР. Украину, а также основные зерновые районы Советского Союза, зоны сплошной коллективизации, поразил голод (1933). Поволжье вновь пережило ужасную трагедию.
Внимательно изучив источники, можно отметить единый механизм создания в этих районах голодной ситуации. Везде это насильственная коллективизация, раскулачивание, принудительные заготовки хлеба и госпоставки сельхозпродуктов, подавление сопротивления крестьян. О неразрывной связи между голодом и коллективизацией можно судить хотя бы по тому факту, что в 1930 году прекратилась полоса стабильного развития деревни, которая наступила после голодных 1924-25 годов. Нехваткой продовольствия был ознаменован уже 1930 год, когда проводилась В ряде районов Северного Кавказа, Украины, Сибири, Средней и Нижней Волги из-за кампании по заготовке хлеба 1929 года возникли продовольственные затруднения. Эта кампания стала катализатором колхозного движения.
1931 год, казалось бы, должен был стать сытым для хлеборобов, так как в зерновых районах СССР из-за благоприятных погодных условий собрали рекордный урожай. Согласно официальным данным, это 835,4 млн центнеров, хотя в реальности - не более 772 млн Однако вышло иначе. Зима-весна 1931 года была предвестником будущей трагедии.
Голод в Поволжье 1932 года стал закономерным итогом проводимой Сталиным политики. Множество писем колхозников Северного Кавказа, Поволжья и др. регионов о тяжелом положении поступало в редакции центральных газет. В этих письмах главными причинами трудностей называлась политика коллективизации и хлебозаготовки. При этом ответственность нередко возлагалась на Сталина лично. Сталинские колхозы, как показал опыт первых 2-х лет коллективизации, по сути своей никак не были связаны с интересами крестьян. Власть рассматривала их главным образом как источник товарного хлеба и другой продукции сельского хозяйства. При этом интересы хлеборобов не брались в расчет.
Под давлением Центра местные власти выгребали весь наличный хлеб из единоличных хозяйств и колхозов. Путем "конвейерного метода" уборки, а также встречных планов и иных мер был установлен жесткий контроль над урожаем. Активистов и недовольных крестьян безжалостно репрессировали: высылали, раскулачивали, отдавали под суд. Инициатива при этом исходила от высшего руководства и от Сталина лично. Таким образом, с самого верха шло давление на деревню.
Миграция крестьян в города
Масштабная миграция в города крестьянского населения, наиболее молодых и здоровых его представителей, также значительно ослабила в 1932 году производственный потенциал деревни. Люди покидали села сначала из-за страха перед угрозой раскулачивания, а потом в поисках лучшей доли начали покидать колхозы. Зимой 1931/32 гг. из-за тяжелого продовольственного положения началось бегство наиболее активной части единоличников и колхозников в города и на заработки. Прежде всего это касалось мужчин трудоспособного возраста.
Массовые выходы из колхозов
Большая часть колхозников стремилась выйти из них и возвратиться к единоличному хозяйствованию. На первое полугодие 1932 г. пришелся пик массовых выходов. В это время в РСФСР количество коллективизированных хозяйств уменьшилось на 1370,8 тыс.
Подорванная посевная и уборочная кампания 1932 года
К началу посевной весной 1932 года деревня оказалась с подорванным животноводством и непростым продовольственным положением. Поэтому эта кампания не могла быть проведена в срок и качественно по объективным причинам. Также в 1932 году не удалось убрать как минимум половину выращенного урожая. Большой дефицит зерна в СССР после окончания уборочной и хлебозаготовительной кампании этого года возник в силу как субъективных, так и объективных обстоятельств. К последним можно отнести уже названные выше последствия коллективизации. Субъективными стали, во-первых, сопротивление крестьян коллективизации и хлебозаготовкам, а во-вторых, проводимая Сталиным в деревне политика репрессий и хлебозаготовок.
Ужасы голода
Основные житницы СССР охватил голод, который сопровождался всеми его ужасами. Повторилась ситуация 1921-22 гг.: людоеды времен голода в Поволжье, бесчисленные смерти, огромные цены на продукты. Жуткую картину страданий множества сельских жителей рисуют многочисленные документы. В зерновых районах, подверженных сплошной коллективизации, сосредоточились эпицентры голода. Положение населения в них было примерно одинаково тяжелым. Судить об этом можно по данным сводок ОГПУ, свидетельствам очевидцев, закрытой переписке с Центром местных органов власти, донесениям политотделов МТС.
В частности, установлено, что в Поволжье в 1933 году практически полностью обезлюдели следующие населенные пункты, находящиеся на территории Нижне-Волжского края: село Старые Гривки, деревня Ивлевка, колхоз им. Свердлова. Были выявлены случаи трупоедства, а также захоронений жертв голода в общих ямах в селах Пензенской, Саратовской, Волгоградской и Самарской областей. Подобное наблюдалось, как известно, и в Украине, Кубани и на Дону.
Действия властей
При этом действия режима Сталина по выходу из кризиса свелись к тому, что жителям, оказавшимся в зоне голода, были выделены значительные семенные и продовольственные ссуды, при этом с личного согласия Сталина. из страны по решению Политбюро в апреле был прекращен. Кроме того, чрезвычайные меры были приняты по укреплению колхозов с точки зрения организационно-хозяйственной с помощью политотделов МТС. Система планирования хлебозаготовок в 1933 году изменилась: фиксированные нормы сдачи стали устанавливаться сверху.
Сегодня доказано, что сталинское руководство в 1932-33 гг. замалчивало голод. Оно продолжало вывозить за границу хлеб и игнорировать попытки общественности всего мира оказать помощь населению СССР. Признание факта голода означало бы признание краха модели модернизации страны, выбранной Сталиным. А это было нереально в условиях укрепления режима и разгрома оппозиции. Однако даже в рамках избранной режимом политики у Сталина имелись возможности смягчения масштабов трагедии. По мнению Д. Пеннер, он мог бы гипотетически воспользоваться нормализацией отношений с Соединенными Штатами и закупить у них излишки продовольствия по дешевым ценам. Этот шаг можно было бы расценить как свидетельство доброй воли США по отношению к Советскому Союзу. Акт признания мог бы "покрыть" политические и идеологические издержки СССР, если бы она согласилась принять помощь Америки. От этого шага, кроме того, была бы польза и американским фермерам.
Память о жертвах
На Ассамблее Совета Европы 29 апреля 2010 г. была принята резолюция о чествовании памяти жителей страны, погибших в 1932-33 гг. вследствие голода. В этом документе сказано о том, что эта ситуация была создана "преднамеренными" и "жестокими" действиями и политикой режима того времени.
В 2009 году в Киеве был открыт "Мемориал памяти жертв голодоморов в Украине". В этом музее, в Зале памяти, представлена Книга Памяти жертв в 19 томах. В ней зафиксировано 880 тысяч имен людей, умерших от голода. И это только те, чья смерть сегодня подтверждена документально. Н. А. Назарбаев, президент Казахстана, 31 мая 2012 г. в Астане открыл мемориал памяти, посвященный жертвам голодомора.
О голоде на Украине в 1932-33 годах знают во всём мире. О голоде начала 20-х в Повольжье тоже, хотя и говорят об этом меньше, не пытаясь спекулировать, подобно украинскому Ющенку. О голоде в Поволжье 1932-33 годов не знают вовсе.
В СССР эта тема была запретной для исследователей. Когда запреты были сняты, появились первые публикации, касающиеся этой темы . Однако до сих пор не использовались для ее раскрытия хранящиеся в архивах ЗАГС Саратовского и Пензенского облисполкомов и 31 архиве ЗАГС райисполкомов указанных областей книги записей актов гражданского состояния о смерти, рождении и браке за период с 1927 по 1940 г. по 582 сельским Советам. Кроме того, в 46 деревнях 28 сельских районов Саратовской и Пензенской областей был проведен с использованием специально составленной анкеты «Свидетель голода 1932—1933 годов в деревне Поволжья» опрос испытавших на себе все его тяготы и невзгоды. Она содержит три группы вопросов: причины голода, жизнь деревни во время голода, последствия голода. Всего получено и обработано 277 анкет.
Районы Саратовской и Пензенской областей занимают примерно треть Поволжья. В начале 30-х годов их территория была разделена между Нижне-Волжским и Средне-Волжским краями; на значительной части современной территории Саратовской области располагались кантоны Автономной республики Немцев Поволжья (НП АССР). Специализировавшаяся на производстве зерна и являвшаяся одним из наиболее плодородных регионов страны, эта часть Поволжья в 1932—1933 гг. оказалась во власти голода. Смертность на территории всех исследованных сельских Советов в 1933 г. по сравнению с ближайшими предыдущими и последующими годами резко возросла. В 40 бывших районах Нижне-Волжского и Средне-Волжского краев в среднем в 1933 г. по сравнению с 1927—1932 и 1934—1935 гг. она повысилась в 3,4 раза. Такой скачок мог быть вызван лишь одной причиной — голодом.
Известно, что в голодающих районах из-за отсутствия нормальной пищи люди вынуждены были питаться суррогатами и это приводило к росту смертности от болезней органов пищеварения. Актовые книги за 1933 г. показывают резкое ее увеличение (в 2,5 раза). В графе «причина смерти» появились записи: «от кровавого поноса», «от геморройного кровотечения вследствие употребления суррогата», «от отравления затирухой», «от отравления суррогатным хлебом». Значительно увеличилась смертность и в связи с такими причинами, как «воспаление кишечника», «желудочная боль», «болезнь живота» и т. д.
Другим фактором, вызвавшим рост смертности в 1933 г. в данном районе Поволжья, стали инфекционные болезни: тиф, дизентерия, малярия и др. Записи в актовых книгах позволяют говорить о возникновении здесь очагов эпидемий тифа и малярии. В с. Кожевино (Нижне-Волжского края) в 1933 г. из 228 умерших 81 умер от тифа и 125 — от малярии, О масштабах трагедии села говорят следующие цифры: в 1931 г. там умерло от тифа и малярии 20 человек, в 1932 г. — 23, а в 1933 г. — свыше 200 . Острые инфекционные (тиф, дизентерия) и массовые инвизионные (малярия) заболевания всегда сопутствуют голоду. В актовых книгах обозначены и другие причины смерти населения в 1933 г., отсутствовавшие в прошлом, а теперь определявшие рост смертности и прямо указывающие на голод: многие крестьяне умерли «от голода», «от голодовки», «от бесхлебия», «от истощения организма на почве голодания», «с недоедания хлеба», «от голодной смерти», «от голодных отеков», «от полного истощения организма на почве недостаточного питания» и т. д.
В с. Алексеевка из 161 умершего 101 погиб от голода . Из 61 861 акта о смерти, имеющегося в просмотренных актовых книгах, голод в качестве непосредственной ее причины отмечают лишь 3043 акта на территории 22 из 40 обследованных районов. Это, однако, не означает, что в остальных районах в 1933 г. никто не умер от голода, напротив, и здесь резкий скачок смертности свидетельствует об обратном. Несоответствие записи в актах о смерти и реальной ее причины объясняется тем, что на работу органов ЗАГС в голодающих районах влияла общая политическая обстановка в стране.
Сталин публично заявил, что в 1933 г. «колхозники забыли о разорении и голоде» и поднялись «на положение людей обеспеченных» . В этих условиях большинство работников загсов, регистрировавших смерти, просто не вписывали запретное слово «голод» в соответствующую графу. О том, что оно было недозволенным, свидетельствует распоряжение ОГПУ г. Энгельса городскому загсу о запрещении в 1932—1933 гг. фиксировать диагноз «умер от голода». Обосновывалось это тем, что «контрреволюционные элементы», якобы засорявшие статистический аппарат, «пытались всякий случай смерти мотивировать голодом, в целях сгущения красок, необходимого для определенных антисоветских кругов» .
Работники загсов при регистрации умерших от голода были вынуждены подменять причину смерти. По Сергиевскому сельсовету в 1933 г. 120 из 130 умерших были зарегистрированы умершими «по неизвестным причинам». Если учесть, что в 1932 г. там умерло всего 24 человека и причины их смерти были в актовых книгах точно определены, а на следующий год смертность возросла более чем в 5 раз, то напрашивается вывод о наступлении сильного голода, жертвами которого стали умершие по «неизвестным причинам» .
Факт наступления голода в 1932—1933 гг. в исследуемых районах подтверждается и таким демографическим показателем, всегда свидетельствующим о голоде, как падение рождаемости. В 1933—1934 гг. рождаемость здесь существенно упала по сравнению с ближайшими предыдущими годами. Если в 1927 г. на территории Первомайского сельсовета было зарегистрировано 148 рождений, в 1928 г. — 114, в 1929 г. —108, в 1930 г. — 77, в 1931 г. — 92, в 1932 г. — 75, то в 1933 г. всего 19, а в 1934 г. — 7 рождений . В Новобурасском, Энгельсском, Ровенском, Красноармейском, Марксовском, Дергачевском, Озинском, Духовницком, Петровском, Балтайском, Базарно-Карабулакском, Лысогорском, Ершовском, Ртищевском, Аркадакском, Турковском, Романовском, Федоровском, Аткарском, Самойловском районах Саратовской обл. и в Камешкирском, Кондольском, Някольском, Городищенском и Лопатинском районах Пензенской обл. в 1933—1934 гг. рождаемость упала в 3,3 раза по сравнению с ее средним уровнем за 1929—1932 годы. Причинами этого явления были высокая смертность во время голода потенциальных родителей; отток взрослого населения, уменьшивший число потенциальных родителей; снижение у взрослого населения способности к воспроизводству потомства вследствие физического ослабления организма в результате голодания.
Повлиявшая на уровень рождаемости в 1933—1934 гг. повышенная смертность в 1933 г. такой категории потенциальных родителей, как молодежь, подтверждается значительным уменьшением в те годы в сельской местности числа зарегистрированных браков. Например, число браков, зарегистрированных в 1927—1929 гг. в Петровском, Аткарском, Ровенском, Калининском, Марксовском, Балашовском, Ершовском, Турковском, Аркадакском районах Саратовской обл. уменьшилось в среднем в 2,5 раза. Эпицентр голода, характеризующийся наивысшим уровнем смертности и самой низкой рождаемостью, находился, видимо, на территории Саратовской обл., на Правобережье и в левобережных кантонах Автономной республики Немцев Поволжья. В 1933 г. уровень смертности сельского населения на Правобережье по сравнению со средним уровнем смертности в 1927—1932 и 1934—1935 гг. увеличился в 4,5 раза, на Левобережье — в 2,6 раза, на территории исследованных районов НП АССР — в 4,1 раза. Рождаемость в 1933—1934 гг. по сравнению с ее средним уровнем в 1929—1932 гг. упала на Правобережье в 4 раза, на Левобережье — в 3,8 раза, в районах НП АССР — в 7,2 раза. В результате голода были существенно подорваны жизненные силы поволжской деревни. Об этом свидетельствует резкое падение рождаемости во многих саратовских и пензенских деревнях: судя по записям в актовых книгах, во многих деревнях уже не игралось столько свадеб и не рождалось столько детей, сколько в предшествующие коллективизации и голоду годы.
«В тридцать третьем году всю поели лебеду. Руки, ноги опухали, умирали на ходу» , — вспоминали старожилы саратовских и пензенских деревень частушку, в которой отразилась народная оценка этой трагедии.В ходе анкетного опроса 99,9% подтвердили наличие голода в 1932—1933 гг., подтверждают и то, что он был слабее голода 1921—1922 гг., но сильнее голода 1946—1947 годов. Во многих районах масштабы голода были очень велики.
Такие деревни, как Ивлевка Аткарского района, Старые Гривки Турковского района, колхоз им. Свердлова Федоровского кантона НП АССР, почти полностью вымерли. «В войну не погибло столько в этих деревнях, сколько погибло во время голода», — вспоминали очевидцы. Во многих деревнях были общие могилы (ямы), в которых, нередко без гробов, иногда целыми семьями хоронили умерших от голода. У 80 из более 300 опрошенных во время голода умерли близкие родственники. Очевидцами были засвидетельствованы факты людоедства в таких селах, как Симоновка, Новая Ивановка Баландинского района, Ивлевка — Аткарского, Залетовка — Петровского, Огаревка, Новые Бурасы — Новобурас-ского, Ново-Репное — Ершовского, Калмантай — Вольского районов, Шумейка — Энгельсского и Семеновка — Федоровского кантонов НП АССР, Козловка — Лопатинского района.
О сильном голоде, фактах массовой смертности населения сообщала в специальном письме Сталину бригада писателей во главе с Б. Пильняком, вероятно, побывавшая там в 1933 году . В голодающих кантонах были зафиксированы факты людоедства . Воспоминания о голоде как немцев, так и представителей других национальностей, проживавших в то время на территории республики, говорят о массовом голоде, наступившем там в 1932—1933 годах.
Сравнительный анализ анкетных данных, полученных в результате опроса свидетелей голода в мордовском с. Осановка Балтайского р-на, мордовско-чувашском с. Еремкино Хвалынского р-на, чувашском с. Калмантай Вольского р-на, татарском с. Осиновый Гай и литовском с. Черная Падина Ершовского р-на, в украинских селах Шумейка Энгельсского и Семеновка Федоровского кантонов и в 40 русских селах, показал, что острота голода была очень сильна не только в районах НП АССР, но и во многих саратовских и пензенских деревнях, расположенных вне ее границ.
Это лишний раз доказывает вненациональный характер голода. А вот то, что голод в первую очередь и в основном охватывал именно хлеборобные районы СССР свидетельствует о том, что он был именно организован. А то, что голод одновременно был и на Украине, и в Поволжье, и в Казахстане, свидетельствует именно о централизованной организации. Но этот вывод вовсе не означает сознательного умерщвления крестьянства, как любят кричать не слишком добросовестные исследователи-толкователи. Многочисленные документы и попытки закупки зерна за границей, отказ от обязательств импорта зерна свидетельствуют об обратном. Голод был именно организован. Но организован не сознательно, а в результате колоссальных ошибок. В первую очередь - в объемах изъятого продовольствия и методов этого изъятия. И это наглядное доказательство того, у чему приводят ошибки в тоталитарном государстве.
Наступление голода в Поволжье, в том числе в исследуемых районах, обычно (в 1921 и 1946 гг.) было связано с засухами и недородами. Засуха здесь явление закономерное. 75% опрошенных отрицали наличие сильной засухи в 1932—1933 гг.; остальные указали, что засуха была в 1931 и 1932 гг., но не такая сильная, как в 1921 и 1946 гг., когда привела к недороду и голоду. Специальная литература в основном подтверждает оценку климатических условий 1931—1933 гг., данную свидетелями голода. В публикациях на эту тему при перечислении длинного ряда засушливых лет в Поволжье 1932 и 1933 гг. выпадают. Засуху, среднюю по принятой классификации и более слабую, чем засухи 1921, 1924, 1927, 1946 гг., ученые отмечают только в 1931 году. Но опять же, засуха наложенная на ошибки в определении объемов сельхозпоставок приводит в итоге к катастрофе.
Весна и лето 1932 г. были обычными для Поволжья: жаркими, местами с суховеями, не идеальными для посевов, особенно в Заволжье, но в целом погода оценивается специалистами как благоприятная для урожая всех полевых культур . Погода, конечно, влияла на снижение урожайности зерновых, но массового недорода в 1932 г. не было. Опрошенные старожилы саратовских и пензенских деревень засвидетельствовали, что, несмотря на все издержки коллективизации (раскулачивание, лишившее деревню тысяч опытных хлеборобов; резкое сокращение численности скота в результате его массового убоя и т. д.), в 1932 г. все же удалось вырастить урожай, вполне достаточный, чтобы прокормить население и не допустить массового голода. «Хлеб в деревне в 1932 г. был», — вспоминали они. В1932 г. валовой сбор зерновых культур по всем секторам сельского хозяйства в Нижне-Волжском крае составил 32 388,9 тыс. ц, лишь на 11,6% менше, чем в 1929 г.; в Средне-Волжском крае —45 331,4 тыс. ц, даже на 7,5% больше, чем в 1929 году .
В целом урожай 1932 г. был средним за последние годы. Его было вполне достаточно, чтобы не только не допустить массового голода, но и определенную часть сдать государству. Коллективизация, существенно ухудшившая материальное положение крестьянства и приведшая к общему упадку сельского хозяйства, однако массового голода в данном районе Поволжья не вызвала.
Лишь 5 из более чем 300 опрошенных очевидцев событий 1932—1933 гг. не признавали связи хлебозаготовок с наступлением голода. Остальные либо назвали их в качестве главной причины трагедии, либо не отрицали их негативного влияния на продовольственное положение деревни. «Голод был потому, что хлеб сдали», «весь, до зерна, под метелку государству вывезли», «хлебозаготовками нас мучили», «продразверстка была, весь хлеб отняли», — говорили крестьяне. И это совершенно верно. Не вывезли бы - не голодали здесь. Голодали бы в городах. И вот этот баланс в 1932-33 годах в СССР удержать не смогли. Еще одна причина, которую никто и никогда не называет, вполне очевидна. Никто не учел резко возросшее население городов на фоне снижения числа крестьян.
К началу 1932 г. деревня была ослаблена коллективизацией, хлебозаготовками 1931 г., не совсем благоприятными погодными условиями прошедшего года, вызвавшими в некоторых районах недород. Многие крестьяне уже тогда голодали. Очень тяжело проходили основные сельскохозяйственные работы. Начался интенсивный уход крестьян в города, другие районы страны, напоминавший бегство. И в этой ситуации руководство страны, которому было известно о положении в Поволжье, утвердило в 1932 г. явно завышенные планы хлебозаготовок для Нижней и Средней Волги. При этом не учитывались трудности организационно-хозяйственного становления только что созданных колхозов, о чем красноречиво свидетельствовали массовые протесты председателей колхозов и сельсоветов, районных партийных и советских органов, направляемые краевому руководству.
Несмотря на энергичные усилия партийно-хозяйственного руководства, практиковавшего в сентябре — ноябре снятие с работы и исключение из партии руководителей районов, «срывавших план»; занесение на «черные доски» не выполняющих план колхозов, населенных пунктов, районов; объявление им экономического бойкота и другие меры, планы хлебозаготовок не выполнялись .
Ситуация изменилась в декабре 1932 г., когда в регион по указанию Сталина прибыла комиссия ЦК ВКП(б) по вопросам хлебозаготовок во главе с секретарем ЦК партии П. П. Постышевым. Думается, что оценка работы этой комиссии и ее председателя, которая имеется в литературе , требует уточнения, если не пересмотра. Именно под давлением комиссии ЦК ВКП(б) (в ее состав кроме Постышева входили Зыков, Гольдин и Шкляр) местное руководство, опасаясь репрессий за срыв хлебозаготовок, чтобы выполнить план, пошло на изъятие хлеба, заработанного колхозниками на трудодни и имевшегося у единоличников. Это в конечном итоге и привело к массовому голоду в деревне .
О методах работы Постышева и его комиссии, требовавших любой ценой выполнить план хлебозаготовок, говорят следующие факты. Только в декабре 1932 г. за невыполнение плана хлебозаготовок решениями бюро Нижне-Волжского крайкома партии, на заседаниях которого присутствовали члены комиссии ЦК и сам Постышев, были сняты с работы 9 секретарей райкомов и 3 председателя райисполкомов ; многих впоследствии исключили из партии и отдали под суд. Во время совещаний с местным партийно-хозяйственным активом по вопросам хлебозаготовок (об этом рассказали участники таких совещаний в г. Балашове И. А. Никулин и П. М. Тырин) прямо в зале, где проходили эти заседания, по указанию Постышева, за невыполнение плана хлебозаготовок снимали с работы секретарей райкомов партии и работники ОГПУ арестовывали председателей колхозов. На словах, в печати Постышев выступал против изъятия хлеба у выполнивших план колхозов, против нарушения законности во время проведения хлебозаготовок, на деле же занимал жесткую позицию, которая толкала местное руководство на противозаконные меры в отношении тех, кто не выполнял план. В конце декабря 1932 — начале января 1933 г. началась настоящая война против колхозов и единоличных хозяйств, не выполнявших план. В решении бюро Нижне-Волжского крайкома партии от 3 января указывалось: «Крайком и крайисполком требуют от райисполкомов и райкомов районов, сорвавших план, безусловного выполнения плана хлебозаготовок к 5 января, не останавливаясь перед дополнительными заготовками в колхозах, выполнивших план, допуская частичный возврат от колхозников авансов» .
Районным советским органам было разрешено начать проверку «расхищенного хлеба» колхозниками и единоличниками . О том, каким образом в саратовских и пензенских деревнях выполнялись данные директивы, говорят многочисленные свидетельства очевидцев. У крестьян отбирали хлеб, заработанный на трудодни, в том числе и оставшийся с прошлых лет; хлеб на трудодни не выдавали; вывозили семенной хлеб. Нередко в ходе хлебозаготовок к крестьянам применялось насилие. В с. Боцманово Турковского района уполномоченный по хлебозаготовкам из Балашова Шевченко, чтобы «выбить» хлеб, посадил в амбар под замок почти все село (свидетельствует М. Е. Дубровин, проживающий в рабочем поселке Турки Саратовской обл.). «Приходили, хлеб силком забирали и увозили», «дали, а потом отобрали», «ходили по домам, забирали хлеб и картошку; тех, кто противился, сажали на ночь в амбар», «из печки [хлеб] вытаскивали», — вспоминали старожилы саратовских и пензенских деревень.
Чтобы выполнить план, хлеб вывозили не только на лошадях, но и на коровах. Председателю Студено-Ивановского колхоза Турковского района М. А. Горюнову (проживает в Турках) уполномоченный по хлебозаготовкам приказал выделить колхозных лошадей для оказания помощи соседнему колхозу в вывозе хлеба. Лошади сделали два рейса, прошли свыше 100 км; посылать их в третий рейс председатель не соглашался: «Угробим лошадей!» Его заставили подчиниться, и вскоре 24 лошади пали. Председателя отдали под суд за то, что он отказался признать виновными в гибели лошадей колхозных конюхов (мол, плохо кормили), как ему советовал уполномоченный.
Организаторы заготовок объясняли крестьянам, что хлеб пойдет рабочему классу и Красной Армии, но в деревне ходили упорные слухи, что на самом деле хлеб отбирают для того, чтобы вывезти его за границу. Именно тогда в деревне появились невеселые частушки, поговорки: «Рожь, пшеницу отправили за границу, а цыганку-лебеду — колхозникам на еду», «Дранку, барду, кукурузу — Советскому Союзу, а рожь, пшеницу отправили за границу», «Наша горелка хлебородная — хлеб отдала, сама голодная». Хлебозаготовки и наступивший голод многие крестьяне связывали с именами Сталина и Калинина. «В 1932 году Сталин сделал засыпь, поэтому и наступил голод», — говорили в деревнях. В частушках, за пение которых грозило тюремное заключение, звучали слова: «Когда Ленин был жив, нас кормили. Когда Сталин поступил, нас голодом морили».
В 1933 г. в поволжской деревне ходили слухи, что проводится «сталинская выкачка золота»: голодовка сделана для того, чтобы через магазины Торгсина за бесценок, в обмен на продукты питания отобрать у населения золото, серебро, другие ценности. Организацию голода с помощью хлебозаготовок крестьяне объясняли стремлением Калинина наказать их за нежелание добросовестно работать в колхозах, приучить крестьян к колхозам. В саратовских и пензенских деревнях в 1933 г. шла молва, что подобно известному дрессировщику Дурову, который голодом приучал животных к повиновению, Калинин решил голодом приучить крестьян к колхозам: перенесут голод, значит, привыкнут к колхозам, будут лучше работать и ценить колхозную жизнь.
Совершенно очевидно, кто именно и зачем распускал подобные слухи и сплетни. Но тот факт, что они не только прижились, но и сохранились до наших дней свидетельствует о том, что семена упали в хорошо удобренную почву. Не будь в это время голода, ничего из этих слухов не прижилось бы в народе и никакие частушки не появились бы.
В ходе хлебозаготовок 1932 г., обрекавших деревню на голод, открытого массового сопротивления крестьян не было. Большинство опрошенных объясняло это страхом перед властью и верой в то, что государство окажет помощь деревне. И все-таки исключения встречались. В дер. Красный Ключ Ртищевского р-на, свидетельствует С. Н. Федотов (проживает в г. Ртищево Саратовской обл.), узнав о решении вывезти семенной хлеб, у амбара, где он хранился, собралась почти вся деревня; крестьяне сорвали замок и зерно разделили между собой. В с. Потьма того же района (рассказал проживающий в г. Ртшцево И. Т. Артюшин) произошло массовое выступление крестьян, которое было подавлено милицией.
Основными формами протеста крестьян против принудительных хлебозаготовок стали скрытые действия: нападения на «красные обозы», вывозившие хлеб из деревень, воровство хлеба с этих обозов, разборка мостов. Отдельные крестьяне открыто высказывали организаторам хлебозаготовок недовольство; к ним применялись репрессивные меры (свидетельства М. А. Федотова из рабочего поселка Новые Бурасы, С. М. Берденкова из дер. Трубечино, Турковского р-на, А. Г. Семикина из рабочего поселка Турки Саратовской обл.).
Так что в описываемый период голодала отнюдь не только Украина. И причина очевидна - катастрофические ошибки в планировании, которые в тоталитарном государстве не смягчаются рыночными механизмами, а усугубляются действиями репрессивного аппарата, склонного в силу своей специфики в любом противодействии (даже пассивном) видеть происки враждебных государству сил.
ВНИМАНИЕ! Фотографии сделаны на территории СССР в предвоенные годы, а не именно и только в Поволжье в 1932-33 годах.
Литература:
1. См., напр., ЗЕЛЕНИН И. Е. О некоторых «белых пятнах» завершающего этапа сплошной коллективизации. — История СССР, 1989, № 2, с. 16—17; Проблемы устной истории в СССР (тезисы научной конференции 28—29 ноября 1989 г. в г. Кирове). Киров. 1990, с. 18—22.
2. Архив ЗАГС Петровского райисполкома Саратовской области, актовые книги о смерти по Кожевинскому сельсовету за 1931—1933 годы.
3. Архив ЗАГС Новобурасского райисполкома Саратовской области, актовая книга о смерти по Ново-Алексеевскому сельсовету за 1933 год.
4. Ленин и Сталин о труде. М. 1941, с. 547, 548, 554, 555.
5. Центральный государственный архив народного хозяйства (ЦГАНХ) СССР, ф. 8040, оп. 8, д. 5, лл. 479, 486.
6. Архив ЗАГС Аркадакского райисполкома Саратовской области, актовые книги о смерти по Сергиевскому сельсовету за 1932—1933 годы.
7. Архив ЗАГС Ртищевского райисполкома Саратовской области, книги записей актов гражданского состояния о рождении по Первомайскому сельсовету за 1927—1934 годы.
8. КОНКВЕСТ Р. Жатва скорби. Советская коллективизация и террор голодом. Лондон. 1988, с. 409, 410.
9. ЦГАНХ СССР, ф. 8040, оп. 8, д. 5, лл. 479-481, 483, 485, 486, 488.
10. Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма при-ЦК КПСС (ЦПА ИМЛ), ф. 112, оп. 34, д. 19, л. 20.
11. Вопросы истории, 1988, № 12, с. 176—177.
12. Суховеи, их происхождение и борьба с ними. М. 1957, с. 33; Засухи в СССР, их происхождение, повторяемость и влияние на урожай. Л. 1958, с. 38,45,50,166—169; КАБАНОВ П. Г. Засухи в Саратовской области. Саратов. 1958, с. 2; Климат юго-востока Европейской части СССР. Саратов. 1961, с. 125; КАБАНОВ П. Г., КАСГРОВ В. Г. Засухи в Поволжье. В кн: Научные труды НИИ сельского хозяйства Юго-Востока. Вып. 31. [Саратов]. 1972, с. 137; Сельское хозяйство СССР. Ежегодник. 1935. М. 1936, с. 270—271.
13. Сельское хозяйство СССР. Ежегодник. 1935, с. 270—271.
14. ЦПА ИМЛ, ф. 17, оп. 21, д. 2550, лл. 29 об., 305; д. 3757, л. 161; д. 3767, л. 184; д. 3768, лл. 70, 92; д. 3781, л. 150; д. 3782, л. 11; Волжская коммуна, 12—14. XI. 1932; Поволжская правда, 15,29. X. 1932; Саратовский рабочий, 2.1. 1933; Борьба, 30. XI. 1932.
15. См. История СССР, 1989, № 2, с. 16—17.
16. ЦПА ИМЛ, ф. 17, оп. 21, д. 3769, л. 9; д. 3768, лл. 139,153.
17. Там же, д. 3768, лл. 118 об., 129,130 об., 148,153. 18. Там же, д. 3769, л. 9. 19. Там же, д. 3768, лл. 139,153.
