О деятельности особого совещания при нквд ссср. Положение об особом совещании при народном комиссариате внутренних дел Особое совещание при нквд

Правовые полномочия Особого совещания

Впервые Особое совещание было учреждено в России при МВД в 1881 г. императором Александром III по представлению министра внутренних дел графа Игнатьева и согласно ст. 34 положения о государственной охране имело право ссылки до 5 лет в отдаленные места империи.
По решениям Особого совещания МВД России в Нарым, Туруханский край ссылались такие видные партийные деятели, как В.И.Ленин, Л.Д.Троцкий, И.В.Сталин, Ф.Э.Дзержинский и другие.
После революционных событий 1917 г. Особое совещание, как и многие другие государственные органы, перестало существовать.
Вспомнили о нем в 1922 г. На проходившем в то время съезде врачей выступления докладчиков были резко антисоветскими. Законных оснований для привлечения их к уголовной или административной ответственности за взгляды не было. В этой связи возник вопрос о методах воздействия на этих лиц.
В докладной записке ГПУ Сталину 9 мая 1922 г., учитывая невозможность постановки целого ряда дел в судебном порядке и одновременно необходимость избавиться "от наглых и вредных элементов", было предложено внести дополнения в положение о ГПУ от 6 февраля 1922 г. и предоставить ему права административной ссылки в определенные губернии на срок до 2 лет за антисоветскую деятельность, причастность к шпионажу, бандитизм и контрреволюцию или высылки из пределов РСФСР на тот же срок неблагополучных русских и иностранных граждан.

8 июня 1922 г. Политбюро ЦК ВКП(б) принимает решение о разработке проекта постановления ВЦИК об административной высылке.
31 июля 1922 г. ГПУ был подготовлен и направлен в Политбюро проект постановления, в котором предлагалось создать при НКВД Особое совещание из представителей НКВД и НКЮ, состав которого должен был утверждаться Президиумом ВЦИК.
В проекте постановления срок административной высылки не мог превышать 5 лет с утратой для высланного активного и пассивного избирательного права на время высылки, причем высылка за границу могла быть и без указания срока, то есть до постановления об ее отмене.
Высланный должен был находиться под гласным надзором местных органов ГПУ. Его местожительство определялось ГПУ, в район которого он поступал согласно указаниям Особого совещания.
Таким образом, по настоящему проекту постановления Особое совещание при НКВД должно было иметь те же права, что и Особое совещание при МВД России 1881 г.
10 августа 1922 г. Президиум ВЦИК рассмотрел проект постановления и утвердил его в следующем виде:

"1. В целях изоляции лиц, причастных к контрреволюционным выступлениям, в отношении которых испрашивается у Президиума ВЦИК разрешение на изоляцию свыше 2-х месяцев, в тех случаях, когда имеется возможность не прибегать к аресту, установить высылку за границу или в определенные местности РСФСР в административном порядке.
2. Рассмотрение вопросов о высылке отдельных лиц возложить на особую Комиссию при НКВД, действующую под председательством Наркома Внутренних Дел и представителей от НКВД и НКЮ, утверждаемых Президиумом ВЦИК.
3. Постановления о высылке каждого отдельного лица должны сопровождаться подробными указанными причин высылки.
4. В постановлении о высылке должен указываться район высылки и время ее.
5. Список районов высылки утверждается Президиумом ВЦИК по представлению Комиссии.
6. Срок административной высылки не может превышать 3-х лет.
7. Лица, в отношении которых применена административная высылка, лишаются на время высылки активного и пассивного избирательного права.
8. Высланные в известный район поступают под надзор местного органа ГПУ, определяющего местожительство выселяемого в районе высылки.
9. Побег с места высылки или с пути следования к нему карается по суду согласно ст. 95 Уголовного кодекса"1.

Существенное отличие принятого постановления от проекта в том, что срок наказания снижен с 5 до 3 лет и изменено название: вместо Особого совещания - Особая комиссия. По-видимому, эти изменения были связаны с тем, что старое название ассоциировалось с Особым совещанием, существовавшем в царское время.
После принятия данного положения можно было принимать решительные меры по высылке граждан, не желавших строить коммунистическое общество. Были подготовлены списки, которые Политбюро утвердило. После чего и состоялось широко известное выселение интеллигенции 1922 г. за границу.

28 марта 1924 г. Президиум ЦИК СССР утвердил новое положение о правах ОГПУ в части административных высылок, ссылок и заключения в концентрационный лагерь, в котором он предоставил ОГПУ право в отношении лиц, признаваемых ими социально опасными:

"а) высылать таковых из местностей, где они проживают, с запрещением дальнейшего проживания в этих местностях на срок не свыше 3 лет;

Б) высылать таковых из тех же местностей с запрещением проживания, сверх того, в ряде областей или губерний, согласно списка, устанавливаемого ОГПУ на тот же срок;

В) высылать с обязательным проживанием в определенных местностях по специальному указанию ОГПУ и обязательным в этих случаях гласным надзором местного отдела ГПУ на тот же срок;

Г) заключать в концентрационный лагерь сроком до 3 лет;

Д) высылать за пределы государственной границы Союза ССР на тот же срок"2.

В административном порядке теперь можно было не только ссылать, высылать в отдаленные районы России, но и заключать в концлагерь. Вынесение этих постановлений возлагалось на создаваемое Особое совещание, которое формировалось в составе 3 членов Коллегии ОГПУ, по назначению председателя ОГПУ с обязательным участием Прокурорского надзора. Аналогичные Особые совещания создавались в союзных республиках. Таким образом, через два года вновь вернулись к прежнему названию, которое было отвергнуто в 1922 г.

Особое совещание при ОГПУ стало решать вопросы о применении административных мер воздействия в отношении лиц, причастных к контрреволюционной деятельности, шпионажу и другим видам государственных преступлений.

Право высылки за границу и заключение в концентрационный лагерь принадлежало исключительно Особому совещанию при ОГПУ. Постановления Особого совещания ГПУ союзных республик о высылке за пределы республики и заключении в концлагерь вступало в силу после утверждения Особым совещанием ОГПУ.

При создании НКВД в 1934 г. было изменено Положение об Особом совещании при НКВД.

Над проектом положения об Особом совещании по постановлению Политбюро ЦК ВКП(б) от 20 марта 1934 г. работала комиссия в составе: Кагановича Л.М., Ягоды Г.Г., Берия Л.П., Леплевского И.М., Вышинского А.Я., Прокофьева Г.Е., Агранова Я.С., Балицкого В.А., Реденса С.Ф., Бельского Л.Н., Крыленко Н.В. и др.

Постановлением ЦИК и СНК СССР от 5 декабря того же года Особому совещанию при НКВД СССР было представлено право рассматривать все дела о лицах, признаваемых общественно опасными, и применять к ним меры наказания до 5 лет лишения свободы.

"1. Для рассмотрения дел о преступлениях, не подлежащих разбору в судебном порядке, а также дел о лицах по своей деятельности или в связи с преступной средой представляющих государственную или общественную опасность, образовать при комиссаре НКВД Особое совещание под его председательством.
В состав Особого совещания включить:

А) 2 заместителей НКВД
б) начальника управления НКВД в УССР
в) начальника управления НКВД в ЗСФСР
г) начальника управления НКВД в БССР
д) начальника управления НКВД в Московской обл.
е) начальника главного управления РКМ
ж)начальника главного управления исправительно-трудовых лагерей и трудовых поселений.

Обязать прокурора Союза ССР или же заместителя присутствовать на Особом совещании с правом входить в случае не согласия с решениями Особого совещания со своими представлениями в ЦИК Союза ССР.
2. Представить Особому совещанию право ссылки на срок до 5 лет в местности, устанавливаемые особым списком, лиц, признаваемых общественно опасными, с обязательным проживанием этих лиц в указанных местностях и с гласным надзором над ними, а также заключения этих лиц в ИТЛ на тот же срок и высылки за пределы СССР.
3. Постановление о ссылке и заключении в ИТЛ каждого отдельного лица должно сопровождаться указанием причины применения этих мер, района ссылки и срока.
4. Народному комиссару Внутренних дел предоставляется право:
а) в зависимости от поведения сосланных или заключенных в ИТЛ в административном порядке (решениями Особого совещания) на основании отзывов соответствующих органов НКВД сокращать срок пребывания в ссылке или в исправительно-трудовом лагере, либо удлинять этот срок в пределах срока, указанного в пункте 2-м;
б) освобождать от дальнейшего пребывания в специальных трудовых населениях"3.
Цель всех этих преобразований была одна - сузить компетенцию органов государственной безопасности на применение внесудебных полномочий. Одновременно была ликвидирована судебная Коллегия ОГПУ и тройки.

Планировалось, что значительная масса уголовных дел, ранее проходивших во внесудебном порядке, должна была быть направлена на рассмотрение в судебные органы.

В связи с этим Политбюро ЦК ВКП(б) 15 июля 1934 г. утвердило проект постановления ЦИК о работе судов и Прокуратуры.

Согласно этому документу по делам, расследуемым НКВД СССР и его местными органами, надзор осуществляется Прокуратурой СССР и прокуратурами союзных и автономных республик, краев и областей в соответствии с ранее принятой инструкцией от 8 мая 1933 г. Направление дел в Особое совещание и в судебные органы должно было осуществляться согласно утвержденному Положению о НКВД СССР.

Президиум ЦИК СССР принял постановление, согласно которому расследуемые НКВД СССР и его местными органами дела о государственных преступлениях, за исключением указанных ниже, подлежали рассмотрению по подсудности в Верховном Суде Союза ССР, верховных судах союзных республик, краевых и областных судах, а также в главных судах автономных республик.

Для рассмотрения этих дел при названных судебных учреждениях Союза ССР и союзных республик организовывались специальные Судебные Коллегии в составе председательствующего и двух членов суда.

Расследуемые НКВД СССР и его местными органами дела об измене родине, о шпионаже, терроре, взрывах, поджогах и иных видах диверсий подлежали рассмотрению военной коллегии Верховного Суда СССР и военных трибуналов округов по подсудности. Дела о преступлениях на железнодорожном и водном транспорте подлежали рассмотрению транспортной и водной коллегий Верховного Суда СССР и линейных железнодорожных и водных судов по принадлежности. Все остальные дела подлежали рассмотрению в народных судах в общем порядке.

Для рассмотрения протестов на постановления пленумов и президиумов верховных судов союзных республик, а также протестов на приговоры, решения и определения коллегий Верховного Суда СССР была учреждена Судебно-надзорная коллегия Верховного Суда СССР.

Учитывая это, было признано необходимым увеличить штаты судов и военных трибуналов.

После проведенных реформ, 31 марта 1936 г., Вышинский А.Я. писал Сталину И.В., что практика работы Особого совещания при НКВД СССР показала, что количество осужденных к ИТЛ, колониям и тюрьмам сильно возросло, достигнув к 1 октября 1935 г. - 1.251.501 чел.

Ягода Г.Г. в ответ на записку Вышинского А.Я. писал, что в 1935 г. по СССР ГУГБ привлечено к ответственности 293.681 чел. Из них передано в Прокуратуру и суды 228.352 чел., прошло по решениям Особого совещания - 33.823 чел.

В ответ Вышинский указал, что на 1 октября 1935 г. - 1.251.501 чел. содержались в лагерях, тюрьмах и колониях, а на 1 января 1932 г. - 519.501 чел. Рост заключенных составил 210,9%. Он обвинил Ягоду в подтасовке фактов: "Надо рассматривать всех осужденных вместе по Особому совещанию - 33.823 чел. и по тройкам - 122.000. Всего более 150000 чел".

В свою очередь Ягода обвинил Вышинского в его желании ликвидировать Особое совещание. На что последний писал: "В моей записке был поставлен вопрос отнюдь не об упразднении Особого совещания НКВД, а об ограничении компетенции Особого совещания как административного суда, который рассматривает дела заочно, без свидетелей, а в ряде случаев только на основании агентурных данных или на основании лишь одного свидетеля"4.

Таким образом, несмотря на желание ограничить внесудебные полномочия НКВД СССР на деле получилось иначе.

8 апреля 1937 г. Политбюро ЦК ВКП(б) во изменение своего постановления от 28 октября 1934 г. утвердило новое положение об Особом совещании при НКВД в следующей редакции:

"1.Предоставить НКВД право в отношении лиц, признанных общественно опасными, ссылать на срок до 5 лет под гласный надзор в местности, список которых устанавливается НКВД, высылать на срок до 5 лет под гласный надзор с запрещением проживания в столицах, крупных городах и промышленных центрах СССР, заключать в ИТЛ и в изоляционные помещения при лагерях на срок до 5 лет, а так же высылать за пределы СССР иностранных подданных, являющихся общественно опасными.
2. Предоставить Наркомвнуделу право в отношении лиц, подозреваемых в шпионаже, вредительстве, диверсиях и террористической деятельности, заключать в тюрьму на срок от 5 до 8 лет.
3. Для осуществления указанной в п.п.1 и 2 при Народном Комиссаре внутренних дел под его председательством действует Особое совещание в составе:

А) Заместителей НКВД
б) Уполномоченного НКВД по РСФСР
в) Начальника Главного Управления РКМ
г) Народного комиссара союзной республики, на территории которой возникло дело.

4. В заседаниях Особого совещания обязательно участвует Прокурор Союза ССР или его заместитель, который, в случае несогласия как с самим решением Особого совещания, так и с направлением дела на рассмотрении Особого совещания, имеет право протеста в Президиум ЦИК Союза ССР.
В этих случаях решение Особого совещания приостанавливается впредь до постановления по данному вопросу Президиума ЦИК.
5. Постановление Особого совещания о ссылке и заключении в ИТЛ и тюрьму каждого отдельного лица должно сопровождаться указанием причины применения этих мер, района ссылки и срока..."4.
Согласно этому постановлению вновь, как и раньше, полномочия Особого совещания возрастают.

После периода массовых репрессий 1937-1938 гг. с конца 1938 г. Особое совещание при НКВД СССР, руководствуясь постановлением СНК и ВКП(б) от 17 ноября 1938 г. "Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия", принимало к своему рассмотрению дела лишь о тех преступлениях, доказательства по которым не могли быть оглашены в судебных заседаниях по оперативным соображениям.

Однако такое положение вещей длилось не долго. К середине 1939 г. Прокурор СССР Вышинский А.Я. докладывал в Политбюро ЦК ВКП(б) о возрастании количества дел, проходящих через Особое совещание, где на каждом заседании рассматривалось от 200 до 300 дел.

При таком положении вещей не исключалась возможность принятия ошибочных решений. Вышинский по этому поводу предлагал установить такой порядок работы Особого совещания, чтобы заседания его созывались чаще с рассмотрением в каждом заседании меньшего количества дел.

5 февраля 1939 г. Берия Л.П. и Вышинский А.Я. доложили Сталину И.В. о том, что "Особым совещанием ОГПУ-НКВД и тройками на местах за время с 1927 г. осуждено к различным мерам наказания (к заключению в лагеря, ссылке, высылке) - 2.100.000 чел."5.

21 декабря 1940 г. Особому совещанию при НКВД СССР было предоставлено право применять конфискацию имущества по делам о спекуляции, контрабанде, по контрреволюционным и другим преступлениям, когда следствием установлено, что имущество приобретено незаконным путем или было использовано в преступных целях.

Вопреки установленному действующим законодательством порядку подсудности все большее и большее количество дел передавалось на рассмотрение Особого совещания.

В ноябре 1941 г. в связи с военной обстановкой постановление ГКО от 17 ноября 1941 г. наделило Особое совещание НКВД СССР правом с участием прокурора СССР по возникающим в органах НКВД делам о контрреволюционных преступлениях и особо опасных преступлениях против порядка управления выносить соответствующие меры наказания вплоть до расстрела. Эти решения были окончательными и в кассационном порядке не пересматривались.

После окончания Великой отечественной войны права Особого совещания оставались такими же, как и в военной обстановке.

Единственным послаблением было то, что 27 февраля 1946 г. на основании решения Особого совещания при НКВД СССР были освобождены из-под стражи лица, ранее осужденные этим органом 15 июля 1942 г. к заключению в ИТЛ НКВД до окончания войны. Этим решением им было разрешено свободное проживание на территории СССР, кроме режимных местностей.

В 1946 г. Особое совещание МГБ СССР состояло из секретариата и 3-х отделений:
1-е отделение занималось рассмотрением следственных дел, составлением заключений по делам, готовило доклады по делам Особого совещания и по указанию председателя Особого совещания;
2-е отделение рассматривало материалы, связанные с пересмотром ранее вынесенных решений Особого совещания, а также занималось рассмотрением жалоб, заявлений и материалов о снятии судимости;
3-е отделение подготавливало заседания Особого совещания и повестки, составляло протоколы Особого совещания и вело учет всех дел.
Всего в штате Особого совещания при МГБ СССР было 50 чел.

В послевоенный период Президиум Верховного Совета и Совета Министров Союза ССР издал еще ряд указов и постановлений, по которым были расширены права Особого совещания.

Предоставление Особому совещанию широких прав внесудебного рассмотрения дел и применения любых мер наказания в условиях войны, не вызывалось необходимостью в мирное время, и тем не менее такие права сохранялись.

Это привело к тому, что за послевоенные годы значительная часть дел, расследуемых органами госбезопасности, в нарушение основного законодательства о подсудности направлялась органами МГБ не в судебные органы, а в Особое совещание при МГБ СССР, где, конечно, как управлению министерства, так и его местным органам значительно проще было добиться обвинительного приговора, нежели в суде.

Такое положение породило у значительной части работников следственных аппаратов органов МГБ безответственное отношение к расследованию дел о государственных преступлениях. По многим делам следствие проводилось поверхностно и в ряде случаев необъективно, не вскрывались с должной полнотой преступления, не уделялось должного внимания сбору бесспорных доказательств вины.

Работники органов МГБ, будучи уверенными, что дела будут рассматриваться в Особом совещании заочно, без вызова обвиняемого и свидетелей, собирали и приобщали к делу лишь такие документы и показания, которые говорили против обвиняемого, опуская все то, что хотя в какой-либо мере оправдывало или смягчало его вину.

Нередкими были случаи, когда решения по направляемым делам в Особое совещание предопределялось еще до ареста, что вело к поспешным, преждевременным, а иногда и необоснованным арестам. Допрос агентуры в качестве свидетелей превратился из крайнего средства в обычное явление.

Само Особое совещание, будучи чрезмерно перегруженным большим количеством дел, не обеспечивало тщательного, всестороннего их рассмотрения и иногда допускало грубые ошибки.

Все это способствовало снижению качества как агентурной, так и следственной работы, вело к укоренению порочных методов в работе, к нарушениям законов.

13 февраля 1950 г. МГБ доложило в ЦК ВКП(б) Сталину о состоявшемся 10 февраля заседании Особого совещания, на котором были рассмотрены дела на 1592 чел. Естественно, ни о каком серьезном рассмотрении этих дел не могло быть и речи.

Но Сталина в большей степени интересовала процедура ответственности за побеги, нежели процедура осуждения за один день более полутора тысяч человек. Он поставил перед Абакумовым вопрос: "А кто отвечает за побеги?"

Учитывая все это, в МГБ СССР обсудили вопрос о работе Особого совещания и посчитали необходимым:

Все следственные дела, расследуемые органами МГБ, как правило, направлять на рассмотрение в соответствующие суды по подсудности. На рассмотрение Особого совещания при МГБ СССР предлагалось направлять дела только о таких преступлениях, доказательства по которым в силу их особого характера не могли быть оглашены в судебном заседании. Предлагалось предоставить Особому совещанию право применять по рассмотренным делам предусмотренные законом меры наказания до 10 лет лишения свободы.

Права Особого совещания в части применения ссылки, высылки и направления на спецпоселение лиц, признаваемых общественно опасными по связям с прошлой деятельностью, сохранялись без изменений.

Кроме того, по данному проекту Особое совещание при НКВД и МГБ СССР могло применять снижение сроков наказания и условно-досрочное освобождение к лицам, осужденным судебными органами за их отличные показатели в производственной работе в лагерях.

МГБ СССР совместно с Министерством юстиции и Прокуратурой СССР посчитало, что Особое совещание при МГБ СССР должно рассматривать указанные вопросы не иначе, как по специальным постановлениям Правительства СССР.

При этом был представлен проект Указа Президиума Верховного Совета СССР и Проект Положения об Особом совещании при МГБ СССР, согласованные с Министром юстиции Горшениным и Генеральным прокурором СССР Г.Сафоновым.

Проект положения об Особом совещании при Министре госбезопасности СССР предусматривал предоставление ему права рассматривать расследуемые органами МГБ СССР дела:

О лицах, признаваемых общественно опасными по своим связям с преступной средой или по прошлой деятельности;
о преступлениях, доказательство по которым в силу их характера не могли быть оглашены в судебных заседаниях;
другие дела - по отдельным Указам Президиума Верховного совета СССР или постановлениям Правительства СССР.
Дела на рассмотрение Особого совещания могли направляться только с санкции прокурора.

По рассмотренным делам Особое совещание при МГБ СССР должно было иметь право применять:

Высылку с постоянного места жительства под надзор органов МГБ с запрещением проживания в режимных местностях на срок до 5 лет;
ссылку в отдаленные местности под надзор органов МГБ на срок до 5 лет;
лишение свободы (заключение в лагерь или тюрьму) сроком до 10 лет, а в отношениях лиц, привлеченных по Указу Президиума ВС СССР от 26 ноября 1948 г. и 17 ноября 1951 г. - 20 лет каторжных работ;
ссылку и поселение под надзор органов МГБ в соответствии со ст. 2-й Указа Президиума ВС СССР от 21 февраля 1948 г. выселение вместе с семьей на постоянное место жительство в отдаленные местности (на спецпоселение) под надзор органов МГБ - в случаях, предусмотренных отдельными Указами Президиума ВС СССР или в постановлении Правительства СССР, высылку за пределы Советского Союза, принудительное лечение, конфискацию имущества (полную или частичную) в порядке, установленном Указом Президиума ВС СССР от 23 декабря 1940 г.
Председателем Особого совещания должен был являться Министр государственной безопасности СССР или его заместитель, членами - заместители министра госбезопасности СССР. В заседаниях Особого совещания должны были обязательно участвовать Генеральный прокурор СССР или его заместитель. Заседания Особого совещания должны были проводиться в составе председателя, двух членов и прокурора.

Предполагалось, что Особое совещание при Министре ГБ СССР могло иметь право по представлениям органов МГБ, Генерального прокурора СССР и его заместителей пересматривать ранее принятые решения и снижать срок ссылки, высылки, лишения свободы, досрочно освобождать или отменять ранее принятые решения в отношении лиц, осужденных Коллегией ОГПУ, Тройками НКВД-УНКВД и Особым совещанием, освобождать от дальнейшего пребывания на спецпоселении и в ссылке на поселении, снимать судимость с лиц, судимых Коллегией ОГПУ, Тройками НКВД-УНКВД и Особым совещанием.

15 июля 1951 г. Игнатьев С.Д. передал Сталину предложения о реорганизации Особого совещания. В ответ Сталин попросил его доложить вопрос лично. 28 декабря 1951 г. Игнатьев еще раз доложил Сталину проект реорганизации Особого совещания при МГБ СССР. Реакция Сталина неизвестна, однако никаких реорганизаций Особого совещания в дальнейшем не проводилось.

После смерти Сталина Президиум ЦК КПСС 12 августа 1953 г. утвердил постановление о ликвидации Особого совещания при Министре ВД СССР, а 1 сентября 1953 г. утвердил Указ Президиума ВС СССР "Об упразднении Особого совещания при Министре ВД СССР".

Указ Президиума ВС СССР от 1 сентября 1953 г. был издан без опубликования в печати. Он упразднил Особое совещание при Министре внутренних дел СССР, установив при этом, что жалобы и заявления осужденных Коллегией ОГПУ, Тройками НКВД-УНКВД и Особым совещанием об отмене решений, сокращении срока наказания, досрочном освобождении и о снятии судимости должны рассматриваться Прокуратурой СССР с предварительным заключением по этим делам МВД СССР. Верховному суду СССР предоставлялось право пересматривать по протесту Генерального прокурора СССР решения бывших Коллегий ОГПУ, Троек НКВД-УНКВД, Особого совещания при НКВД-МГБ-МВД СССР.

Все следственные дела, расследованные органами МВД, должны были направляться на рассмотрение в соответствующие суды по подсудности.

Таким образом, этим Указом впервые, за всю историю существования, правоохранительные органы были лишены всех внесудебных полномочий.

Была прекращена практика, когда органы государственной безопасности на вполне законных основаниях могли самостоятельно возбуждать дела, вести следствие, выносить приговора и исполнять их.

Общее количество лиц, привлеченных к уголовной ответственности за 1918-1953 гг. равно 4.308.487 чел. Из них около 2.500.000 чел. были осуждены внесудебными органами, в том числе и Особым совещанием. Всего за вышеупомянутый период к высшей мере наказания было приговорено 835.194 чел. Из них более 700.000 чел. были расстреляны по приговорам внесудебных органов, но это, прежде всего, по приговорам троек6. Особое совещание осуществляло свои полномочия по вынесению высшей меры наказания только в период Великой Отечественной войны, и цифра эта несопоставима с вышеуказанной.

1 Архив Президента РФ (АП РФ). - Ф.3. - Оп. 58. - Д.2.
2 Центральный архив ФСБ РФ (ЦА ФСБ РФ) Ф.66. - Оп.1. - Поp.133.
3 АП РФ - Ф.3. - Оп.58. - Д.4.
4 АП РФ. - Ф.3. - Оп. 58. - Д.6.
5 Там же.
6 ЦА ФСБ РФ - Ф 8-ос.- Оп.1.

О.Мозохин,
кандидат юридических наук

В связи с образованием в июле 1934 года НКВД СССР была упразднена Судебная коллегия ОГПУ, имевшая право выносить приговоры вплоть до высшей меры наказания, что означало существенную либе­рализацию курса в карательной политике советского государства. Однако внесудебные полномочия сохранились. Положение об Особом совещании при Народном комиссариате внутренних дел было утверждено политбюро ЦК ВКП(б) 28 октября 1934 года, а 5 ноября было принято постановление ЦИК и СНК СССР, согласно которому наркомату внутренних дел предоставлялось «право в отношении лиц, признаваемых общественно опасными, ссылать на срок до 5-ти лет под гласный надзор в местности, список которых устанавливается НКВД, высылать на срок до 5-ти лет под гласный надзор с запрещением проживания в столицах, крупных городах и промышленных центрах СССР, заключать в исправительно-трудовые лагеря на срок до 5-ти лет, а также высылать за пределы СССР иностранных подданных, являющихся общественно опасными» 1 .

Эта линия в карательной политике государства нашла свое отражение в спорах между Прокурором СССР А. Я. Вышинским и наркомом внутренних дел Г.Г. Ягодой. 5 февраля 1936 года Вышинский направил в адрес И.В. Сталина и В.М. Молотова докладную записку, в которой подверг критике практику полуторагодичной работы Особого совещания. Он разбил дела, проходившие через совещание, на три категории: дела о контрреволюционной агитации, антисоветских сплетнях, разговорах и т.п.; дела, связанные с высказыванием террористических намерений, предположений; дела так называемых социально вредных и социально опасных элементов. Вышинский подчеркивал, что решения Особого совещания могут быть связаны с опасностью допущения ошибок, так как все дела рассматривались заочно, без вызова обвиняемых и свидетелей, нередко дела основывались только на агентурных данных, часто показания единственного свидетеля расходились с показанием обвиняемых, которые категорически отрицали свою вину. Поэтому прокурор СССР настаивал на максимальном сокращении количества дел по первой и второй категориям в Особом совещании и необходимости их передачи в суды. Далее Вышинский отмечал, что права прокуратуры ограничены при опротестовании приговоров в отношении осужденных Особым совещанием, что противоречило ст. 440 УПК РСФСР 2 .

С запиской прокурора СССР Молотов ознакомил Ягоду, который 11 февраля направил встречную докладную записку на имя Сталина и Молотова. Нарком внутренних дел привел количество лиц, привле­ченных в 1935 году органами ГУГБ к ответственности, и подчеркнул, что основная масса дел направлялась именно в судебные органы. Так, было привлечено к ответственности 293681 человек, из них было в прокуратуру и суды передали дела на 228352, а прошли по решениям Особого совещания дела на 33823 человека. 3

На наш взгляд, позиция наркома уязвима, поскольку он подменял предмет разногласий. Вышинский ставил вопрос о возможности вынесения необъективных приговоров, исходя из особенностей работы ОСО, Ягода доказывал, что Особое совещание ни по количеству, ни по удельному весу рассматриваемых дел никак не может влиять на карательную политику.

Нарком отмечал, что следствие по каждому делу ведется с соблюдением процессуальных норм. В процессе следствия прокурор осуществляет в полной мере надзор за всеми стадиями дела, начиная от ареста до окончания следствия. Если прокурор находит, что дело недостаточно или плохо расследовано, он дает соответствующие указания в процессе следствия, которые и выполняются. Ягода не согласился с утвержде­нием Вышинского о том, что следствие по делам, рассматриваемым Особым совещанием, ведется в каком-то особом порядке. Если бы дело обстояло так, считал Ягода, то чем объяснить, что Вышинский на протяжении полуторагодичной работы ни разу не опротестовал ни одного решения Особого совещания? К тому же прокуратура не только принимает непосредственное участие в вынесении решений по делам, но и решения Особого совещания без согласия прокурора Союза не проводятся в жизнь.

Ягода не понимал роли и места прокуратуры. Хотя Судебная коллегия ОГПУ была упразднена, но нормативные акты о надзоре со стороны прокуратуры по делам, расследуемым ОГПУ, продолжали сохраняться. Прокурор мог лишь формально наблюдать за правильностью ведения следствия. Глава ведомства утверждал, что в своей постановке вопроса Вышинский по сути, берет под сомнение целесообразность самого существования Особого совещания, хотя оно и было создано для такой категории дел, рассмотрение которых должно проводиться в административном порядке вне обычной судебной процедуры. Ягода полагал, что практика полуторагодичной работы Особого совещания показала, что этот орган целиком себя оправдал, а дела, прошедшие через него, полностью отвечают идее организации Особого совещания.

Нарком внутренних дел оспаривал утверждение Вышинского о том, что прокуратура не имеет права освобождать подследственных ГУГБ и осужденных Особым совещанием, и подчеркивал, что роль прокуро­ра при вынесении решений по делам осужденных Особым совещанием иная, чем в судах. Прокурор не является стороной, как в суде, а участвует в решении по всем делам, рассматриваемым Особым совещанием. При вынесении решений Особым совещанием никто не мешал прокуратуре вносить свои коррективы или опротестовывать их. Поэтому требование Вышинского о предоставлении прокуратуре права освобождения подследственных ГУГБ и осужденных Особым совещанием являлось, по мнению Ягоды, недоразумением. Он высказал мысль, которая соотносилась с реальным состоянием, что прокуратура вообще не должна иметь права освобождать «без ведома и согласия НКВД».

Дело, как считал Ягода, не в Особом совещании, а в судебных органах и прокуратуре. Основным вопросом работы прокуратуры должно было быть усиление надзора за работой судебного аппарата и его карательной практикой. Из приводимых им цифр следовало, что работа судов неудовлетворительна. На 1 октября 1935 года в тюрьмах и колониях содержалось 50992 человека, месяцами ожидавших кассационных решений 4 , количество дел, не рассмотренных судами, из месяца в месяц росло. Поэтому коренной вопрос - как улучшить работу судов - не нашел ответа в записке Вышинского, тогда как основной задачей прокуратуры являлось упорядочение работы судов, а не Особого совещания, которое, будучи ограничено в своих правах, не играло той роли, которую ему пытался придать прокурор СССР. Таким образом, нарком внутренних дел опять пытался уклониться от существа поставленных вопросов.

Вышинский в ответной докладной записке от 16 февраля 1936 года отмечал, что количество дел в судах при всех условиях стоит в прямой зависимости от количества дел, возбуждаемых органами следствия и, в частности, органами НКВД. Подавляющая масса следственных дел (90-95%) падала на органы НКВД, и только 5-10% дел возбуждались и расследовались прокуратурой. По его мнению, Ягода искусственно разделил количество осужденных Особым совещанием на две категории: осужденных по делам ГУГБ (33000) и осужденных тройками НКВД и Главным управлением милиции (122000). Осуждение Особым совещанием обычно влекло за собою ряд репрессий и в отношении членов семей, находящихся на иждивении репрессированных лиц, а значит, удельный вес Особого совещания был, несомненно, более значительным, чем это пытался изобразить нарком внутренних дел.

Прокурор СССР считал абсолютно неправильным утверждение Ягоды о том, что на протяжении полуторагодичной работы Особого совещания он не опротестовал его решений. Прокуратурой было принесено в Особое совещание 1344 протеста, большинство из которых по ходатайству НКВД снималось и вновь переносилось в Особое совещание. Вышинский опроверг утверждение наркома о желании упразднить Особое совещание. Он писал что, вопрос поставлен не об упразднении Особого совещания НКВД, а об ограничении компетенции совещания как административного суда. Прокурор не согласился с мнением Ягоды о том, что основным содержанием работы прокуратуры является надзор за судебными органами и карательной практикой, так как в ее обязанности входил и надзор за органами НКВД.

Вышинский отмечал, что хотя вопросы судебного надзора составляли одну из важнейших областей работы Прокуратуры Союза, однако, это ни в какой мере не может оправдывать ослабления надзора Прокуратуры за административными органами, в частности, за работой Особого совещания, играющего роль в карательной политике гораздо большую, чем пытался представить нарком внутренних дел. Вышинский также заметил, что Прокуратура ни юридически, ни фактически не пользовалась правом изменять меру пресечения по делам, находящимся в производстве органов НКВД. Имелись случаи, когда требования даже прокурора Союза об освобождении из-под стражи тех или иных НКВД не исполнялись.

На первой докладной записке прокурора СССР от 5 февраля 1936 года Сталин, ознакомившись со всеми материалами, написал Молотову: «Вышинский прав. Надо решить вопрос на совещании» 5 .

Из трех лет, предшествовавших периоду массовых репрессий, прослеживается следующая динамика работы внесудебных органов. За первую половину 1934 года было осуждено Коллегией ОГПУ 21234 чело­века. Особым совещанием за вторую половину 1934 года было осуждено 1057 человек; в 1935 году - 33823 человека и тройками УНКВД, созданными в мае 1935 года, - 122726 человек. Вероятно, разногласия между наркомом и прокурором сказались в том, что в 1936 году Особое совещание рассмотрело дела на 21222 человека, то есть на треть меньше, чем в предшествующем. Однако тройки рассмотрели дела на 148411 человек 6 . В конечном же итоге внесудебные полномочия органов НКВД возрастали.

___________________

1 Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабилитации жертв политических репрессий. М., 1993. С.62.

2 ЩАФСБРФ.Ф.Зос.Оп.3. Д.4. Л.З.

4 Там же. Л.15.

5 Там же. Л.4.

6 ЦА ФСБ РФ. Ф. 8ос. Оп.1. Д.80.

В.Н. САФОНОВ

(АкадемияФСБ РФ)

ГЛАВНЫЙ ПРОТИВНИК БОЛЬШЕВИКОВ, ИЛИ ИСТОРИЯ О ТОМ, КАК ЧЕКИСТЫ ПОЙМАЛИ БОРИСА САВИНКОВА

«Дело Савинкова» до сих пор вызывает интерес, как в России, так и во многих других странах. Этой неординарной личностью занимались историки, писатели, публицисты, работники кино и телевидения. Однако многие западные и российские средства массовой информации, рассказывая о Савинкове, изображают его только как борца с большевизмом, награждая его такими красочными эпитетами, как «одаренный писатель», «сильный человек, прославленный бесстрашием», «непримиримая натура» и др. Авторы забывают, а иногда намеренно замалчивают его террористическую деятельность против мирных советских граждан. Продолжают муссироваться слухи о его «загадочной» смерти, руку к которой якобы приложили чекисты.

После захвата власти большевиками Борис Викторович Савинков становится одним из самых активных борцов с зарождавшимся режимом, о чем достаточно написано. В январе 1920 года он получил приглашение от своего школьного друга Юзефа Пилсудского обосноваться в Варшаве. Старый конспиратор Са­винков нутром почувствовал, что скоро, совсем скоро грянет война Польши с Советской Россией. Значит, он должен быть там, у границ своей родины, чтобы продолжить активную борьбу с большевиками.

В Варшаву Савинков отправил близкого сподвижника, видного журналиста А.А. Дикгоф-Деренталя с заданием разузнать, разрешит ли начальник Польского государства сформировать на территории страны русские «демократические» формирования борьбы с большевиками. Эмиссар встретился с Пилсудским и получил согласие за территориальные уступки после победы над большевиками. В Париж ушла срочная телеграмма Дикгоф-Деренталя и вскоре Савинков появился в Варшаве, где создал Русский политический комитет и занялся формированием армии. Основу ее составили части С.Н. Булак-Балаховича и интернированные части 3-й армии генерала Деникина; местом формирования армии стали местечко Скалмержицы и город Калиш. Программным лозунгом стал старый савинковский лозунг «За созыв Учредительного собрания». Пропагандировалось сохранение мелкой частной собственности, самостоятельности Польши и широкой автономии народов, входивших в состав бывшей Российской империи.

Савинков часто встречался с Пилсудским, французскими и польскими генералами. Однажды в разговоре с первым польским маршалом он назвал Булак-Балаховича бандитом. Пилсудский на это рассмеялся и ответил: «Да, бандит... Мы об этом знаем... Но у него нет гонора золотопогонных генералов, мечтающих возродить в России монархию. Он воюет с большевиками, поэтому мы его поддерживаем, пусть они будут хоть неграми, но если борются с Советами, значит они наши союзники». После этого разговора Савинков на страницах своей газеты «За свободу» не раз цитировал лозунг «Хоть с чертом, но против большевиков» 1 . Савинковцы приняли участие в польско-советской войне.

В январе 1921 года Савинков создал при Русском политическом комитете Информационное бюро во главе со своим братом Виктором, которое занялось сбором сведений военно-разведывательного характера на территории Советской России. Собранные сведения продавались 2-му отделу Генштаба Польши и французской военной миссии в Варшаве. Сам Савинков в это время готовился к съезду «Народного союза защи­ты родины и свободы», состоявшийся в июне 1921 года с участием представителей Генштаба, французской военной миссии, латвийского и эстонского военных атташе.

После съезда подрывная работа савинковцев на территории Советской России резко активизировалась. Ежемесячно через оперативные приграничные пункты переправлялись до 30 эмиссаров. Наряду со шпионской работой для поляков и французов, направляемые резиденты НСЗРиС имели задания формиро­вать в Советской России подпольные «пятерки» и «ячейки». К началу 1922 года чекисты выявили и ликви­дировали в Москве 23 активных савинковцев, работавших в центральных учреждениях и занимавших ответственные посты, по 15 - продолжили агентурные разработки. На территории Петроградского военного округа было арестовано свыше 220 савинковцев, в Западном военном округе - 80, в разработке осталось свыше 100 человек. Резиденты НСЗРиС были выявлены в Воронеже, Туле, Ростове-на-Дону, Уфе и других городах 2 .

Подрывная работа савинковцев с территории Польши противоречила содержанию мирного договора, и на основании документальных чекистских данных НКИД РСФСР направил польскому правительству ноты с требованием прекратить деятельность Народного союза. В октябре 1921 года польские власти при­няли решение о высылке его главарей. В Варшаве остался комитет союза под председательством Е.С. Шевченко и представителем ЦК Д.В. Философовым. Глава же союза метался по европейским столицам в поисках средств для подрывной работы против своих заклятых врагов - большевиков, пока не обратил взоры на туманный Альбион. Двери этой великой державы ему помог приоткрыть старый друг, известный английский разведчик Сидней Рейли, друживший с военным министром Уинстоном Черчиллем. Последний поста­вил условие: до аудиенции с премьер-министром Ллойд Джорджем Савинков должен встретиться с советским полномочным представителем в Великобритании Л.Б. Красиным, неоднократно высказывавшим ан­гличанам такую просьбу.

Представитель РСФСР долго убеждал Савинкова прекратить борьбу против большевиков, а значит против России. При условии прекращения подрывной деятельности он мог бы поступить на службу в представительстве НКИД за границей, после чего должен был использовать свое влияние и связи на благо Родины, в частности, помочь получить заем в 10 миллионов фунтов стерлингов золотом для восстановления экономики страны. Савинков на предложения Красина ответил, что готов прекратить борьбу и начать работать на благо России, если большевики немедленно проведут в жизнь такие три условия: передадут верховную власть свободно избранным советам, ликвидируют ВЧК и признают мелкую частную земельную собственность 3 . Конечно, Савинков понимал, что его собеседник не имел полномочий не только для решения этих вопросов, но и для их обсуждения, поэтому довольно продолжительная встреча не дала результатов.

На следующий день Савинков, сопровождаемый Черчиллем, был принят Ллойд Джорджем. Высших британских чиновников интересовал вопрос, на каких условиях, по мнению Савинкова, можно было бы признать советскую власть. Матерый враг большевизма ответил, что он представляет огромную организа­цию, которая для признания советской власти выдвигает требования, высказанные Красину. Премьер согласился с изложенной Савинковым программой. Черчилль поддержал своего шефа и высказал пожелание, чтобы Савинков присутствовал на Каннской конференции в частном порядке, и в случае необходимости, дал бы разъяснения по русскому вопросу. В Каннах Савинков оказался ненужным, обещанных денег тоже не оказалось. В феврале 1922 года на следствии в ГПУ полковник М. Н. Гнилорыбов показал: «... мы поняли, что ставка Савинкова на Ллойд Джорджа и Англию безнадежно бита» 4 .

В Иностранном отделе ГПУ уже знали, что Савинков свои взоры обратил на Аппенинский полуостров. Разъезжая по столицам европейских стран в поисках денежных средств, Савинков в марте 1922 года встретился в Лугано (Швейцария) с Муссолини. В самом начале беседы русский националист стал пугать итальянского фашиста большевиками, которые, по его мнению, через Коминтерн раздувают новый революционный пожар в Италии. Дуче предложил Савинкову сотрудничество в Италии или в тех странах, где непосредственно затрагиваются ее интересы, например, в Югославии и сообщил, что руководство фашистов обеспокоено скорым прибытием советской делегации на Генуэзскую конференцию. Савинков согласился шпионить за членами делегации и сделать их пребывание невыносимым, но, по требованию Муссолини, отказался от подготовки террористических актов на итальянской территории. После встречи в Лугано отношение Савинкова к фашизму осталось весьма теплым: в фашизме он увидел спасение от большевизма 5:

Временами Савинков действовал нагло и дерзко. Еще до встречи с Муссолини, в феврале, он под фамилией Гуленко, журналиста из Константинополя, обосновался в Генуе. Связавшись с резидентурой Иностранного отдела ГПУ в Италии, он предложил свои услуги, представил ряд документов, в основном имевших историческое значение, по-видимому, из своего же архива. С «Гуленко» несколько раз встречался сам резидент и характеризовал журналиста исключительно положительно. Дошло до того, что Савинков чуть было не оказался в охране советской делегации, которую возглавлял Г.В. Чичерин. Только благодаря действиям берлинской резидентуры ГПУ он был разоблачен. О Савинкове-Гуленко были поставлены в известность итальянские власти и 18 апреля 1922 года он был арестован полицией 6 . В ГПУ возникла мысль потребовать выдачи арестованного в Генуе Савинкова как крупного террориста и уголовного преступника. 26 апреля заместитель председателя ГПУ И.С. Уншлихт направил письмо заместителю наркома по иностранным делам Л.М. Карахану, в котором поставил вопрос «о возможности проведения соответству­ющих дипломатических шагов для получения Савинкова ценою всех приемлемых для нас компенсаций» 7 .

Как свидетельствуют архивные материалы, Савинков для большевиков представлял собой наиболее активного и непримиримого противника, готового во имя своих политических амбиций действовать самыми крайними мерами. Человек, которого принимали высшие чиновники Англии, Франции, Польши и других стран, имевший связи со спецслужбами этих государств, был опасен для большевиков тем, что являлся необыкновенно деятельным, не только призывавшим к борьбе с советской властью, но и активно воевавшим с ней с оружием в руках. Его многочисленные резидентуры и вооруженные отряды представляли реальную угрозу молодой Республике, а призывы к террору против ее лидеров не могли не беспокоить властные структуры. ГПУ признало Савинкова основным противником и объявило ему непримиримую и беспо­щадную войну.

В мае 1922 года коллегия ГПУ приняла решение о создании Контрразведывательного отдела, на ко­торый возлагалась борьба с иностранным шпионажем, белоэмигрантскими центрами и подпольными контрреволюционными организациями на территории Советской России 8 . Сотрудникам КРО и суждено было поставить последнюю точку в биографии «артиста авантюры», как назвал Савинкова А.В. Луначарский. Уже 12 мая, на четвертый день создания, отдел издал свое первое циркулярное письмо «О савинковской организации» 9 . В письме КРО поставил вопрос о новом методе работы - создании легендированных организаций в среде савинковцев для достижение главной цели - ликвидации всего савинковского движения. Чекистов на местах предупреждали, что этот метод должен применяться с особой осторожностью «во избежание провокационных действий с нашей стороны».

Метод легендирования был удачно использован в ряде крупных агентурных разработок. Кто из сотрудников КРО является его автором, установить, к сожалению, в данное время не представляется возможным. Савинков стал одним из первых белоэмигрантских лидеров, попавшимся в расставленные КРО сети. Возникла идея легендировать в центре России широко разветвленную антисоветскую организацию под названием «Либерально-демократическая организация», сокращенно ЛД, которая, признавая необходимость активной борьбы с большевиками, «к политическому и индивидуальному террору, а тем более террору экономическому... относится отрицательно» 10 . На эту организацию и «клюнул» старый конспиратор. Руководство КРО (начальник А.X. Артузов, его заместитель Р.А. Пиляр, помощник начальника С.В. Пузицкий) и личный состав 6-го отделения (начальник И.И. Сосновский, его помощник Н.И. Демиденко, секретный сотрудник КРО по закордону А.П. Федоров, уполномоченные Г.С. Сыроежкин, С.Г. Гендин, помощник уполномоченного КРО ПП ГПУ по Западному краю И.П. Крикман) провели уникальную контрразведывательную операцию «Синдикат-2», которую до сих пор изучают в учебных центрах многих спецслужб.

Отметим удачный подбор сотрудников, осуществлявших разработку. Это были люди молодые, инициативные, образованные, преданные идеям революции. Деловая обстановка, энергичная и напряженная работа сочеталась с дружбой и товариществом. Простая структура КРО позволяла им, иногда уполномоченным по должности, обращаться с вопросами непосредственно к Ф.Э. Дзержинскому и В.Р. Менжинскому, которые курировали операцию. Им доверяло руководство, и они старались оправдать доверие, беря на себя решение очень сложных вопросов.

Успех разработки «Синдикат-2» с самого начала обеспечивался правильным использованием захва­ченных чекистами савинковцев Л.Шешени и М.Зекунова, умелой их обработкой и привлечением к сотрудничеству. Арест и ведение оперативной игры от имени близкого друга Савинкова полковника С.Э. Павловского, использование «втемную» эмиссара И.Т. Фомичева были классическими. В результате тщательной отработки легенды были внедрены в разработку самого Савинкова А.П. Федоров и Г.С. Сыроежкин, выезжавшие для этой цели за границу. Другие контрразведчики способствовали закреплению легенды о наличии подполья на советской территории. Определенную роль играла продуманная «деза» для польской разведки, в каналы деятельности которой удалось внедриться чекистам, а также тщательная отработка текстов докладов и писем, шедших из московского «подполья». Изобретательность и находчивость, выдержка и настойчивость сотрудников КРО обеспечили успешное завершение дела.

Операция так была искусно организована и проведена, что эмигрантские круги, несмотря на усилен­ные старания, не смогли найти явных следов и улик участия работников ГПУ в ее осуществлении. Они только гадали, кто провокатор, подозревали многих, в том числе Дикгоф-Деренталя, Фомичева, Павловского, но до сути так и не добрались.

Савинков и его попутчики были задержаны 15 августа 1924 года в Минске. 18 августа их поместили во внутреннюю тюрьму ОГПУ. Быстрое следствие провели сотрудники 6-го отделения КРО. Обвинительное заключение написал начальник отделения И.И. Сосновский. 29 августа Военной коллегией Верховного суда СССР Б. В. Савинков был осужден к расстрелу, но суд учел его чистосердечное раскаяние и обратился с ходатайством о смягчении меры наказания. ЦИК СССР заменил высшую меру десятью годами тюремного заключения».

Содержался Савинков во внутренней тюрьме ОГПУ. Чтобы облегчить душевное состояние и закрепить его на позициях признания и сотрудничества с советской властью, ему были созданы максимальные удобства нахождения под стражей. Он часто в сопровождении чекистов выезжал в город на прогулки, посещал рестораны и театры, встречался со знакомыми, занимался литературным трудом. Савинков несколько раз обращался через печать к лидерам белой эмиграции с призывом прекратить бессмысленную борьбу. Его объемное письмо «Почему я признал Советскую власть» печаталось в эмигрантской прессе, в газетах и журналах многих стран Европы. По разрешению Дзержинского он находился в одной камере с фактической женой - Л.Е. Деренталь; они обеспечивались книгами, продуктами, винами. Несмотря на льготный режим, Савинков очень тяготился положением человека, лишенного свободы, и просил освободить его досрочно из тюрьмы.

Утром 7 мая 1925 года он передал письмо на имя Ф.Э. Дзержинского, в котором снова просил освободить его из тюрьмы, а если это невозможно, то ответить «ясно и прямо, чтобы в точности знать свое положение». Затем в сопровождении Пузицкого, Сперанского и Сыроежкина отправился на прогулку в Царицынский парк. На Лубянку они вернулись в 22 часа 30 минут и в ожидании конвоя он рассказывал чекистам в кабинете №192 о своей вологодской ссылке. И вдруг в 23 часа 20 минут Савинков прыжком вскочил на подоконник и головой вниз выбросился в окно с пятого этажа. Прибывший вскоре начальник санитарной части ОГПУ М. Г. Кушнер в присутствии помощника прокурора РСФСР Катаняна констатировал смерть Савинкова.

Расследованием факта самоубийства по поручению Дзержинского занимался особоуполномоченный коллегии ОГПУ В. Д.Фельдман. В заключении он указал: «Савинков за последнее время тяготился своим положением человека, лишенного свободы, и неоднократно высказывал мысль, либо освобождение, либо смерть». И далее Фельдман писал, что «какой-либо халатности со стороны лиц, имеющих в данный момент обязанность его охранять, то есть Пузицкого и Сыроежкина или признаков этой халатности не усматривается и дознание подлежит прекращению» 11 .12 мая Дзержинский поручил Артузову составить текст для опубликования в печати о самоубийстве Савинкова, отредактировал его и направил на согласование Сталину 12 . 13 мая «Правда» опубликовала сообщение о самоубийстве Бориса Савинкова.

____________________

1 ЦА ФСБ РФ. Ф.1. Оп.5. Д.273. Л.42-47.

2 Там же. Д.Н-1791. Т.22. Л.17.

3 Там же. Д.Н-1848. Л.262-263.

4 Там же. Л.263; Д.Н-1791. Т.19. Л.233-235.

5 Там же. Т.8. Л.249; Ф.2. Оп.3. Д.119. Л.41-43.

6 Там же. Д.Н-1791. Т.17. Л.1.

7 Там же. Ф.2. Оп.3. Д.119. Л.49.

8 Там же. Ф.1 ос. Оп.6. Д.1. Л.49.

9 Там же. Ф.66. Оп.1. Д.28. Л.59-66.

10 Там же. Д.Н-1791. Т.7. Л.32-34.

1 1 Там же. Д.ПФ-9489. Т.1. Л.9.

1 2 Там же.Ф.2.Оп.3. Д.119. Л.141-142.

В.Н. ХАУСТОВ

(доктор исторических наук, профессор.

Академия ФСБ РФ)

НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОРГАНОВ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ В 1920-1930-е ГОДЫ

Основные теоретические воззрения руководителей советского государства о строительстве социализма в окружении капиталистических государств и неизбежности войны повлияли на организацию и направления оперативной деятельности органов государственной безопасности.

Высшее руководство страны определяло цели, задачи и направления деятельности внешней разведки. После поражения революционных выступлений в Германии, Болгарии, Польше и других странах, в подготовке которых наряду с Коминтерном участвовали ИНО ОГПУ и РУ РККА, оно отказалось от тактики непосредственного участия в попытках дестабилизировать внутриполитическое положение в ряде европейских государств. В феврале 1925 года на заседании политбюро ЦК ВКП(б) было принято решение о том, что «...ни в одной стране не должно быть наших активных боевых групп, производящих боевые акты и получающих от нас непосредственно средства, указания и руководство». Вся такого рода работа перекладывалась на коммунистические партии зарубежных стран 1 .

В середине 1930-х годов происходило формирование спецрезидентур. Сначала в ИНО, а затем при секретариате Наркомата внутренних дел была создана специальная группа «Яша», возглавляемая Я.И. Серебрянским. Основной задачей группы являлось осуществление диверсионных актов в глубоком тылу противника. Нелегальные резиденты спецгруппы готовили агентурную сеть, главным образом на период возможных военных действий. Перед ними ставились конкретные задачи: отработка методики осуществления диверсий с использованием принятого технологического процесса путем внесения в него изменений, вызывающих взрывы, аварии, пожары; отработка методики осуществления аварий энергетических устано­вок; конструирование приборов подрывного, отравляющего и зажигательного действия; создание руко­водства по методам проведения диверсии в тылу противника; подготовка кадров исполнителей; технико-экономическая разработка диверсий и конкретных объектов диверсии. В процессе создания глубоко законспирированных специальных групп, которые должны были действовать только в случае войны, ставилась задача привлечения национальных кадров для активных действий в своих странах.

В период 1920-1930-х годов отношения между военной и политической разведками складывались на принципах сотрудничества и отчасти соперничества. Провалы по линии военной разведки в начале 1930-х годов потребовали усиления их взаимодействия. По решению политбюро ЦК ВКП(б) в мае 1934 года более двадцати сотрудников ИНО ОГПУ были направлены для работы в РУ РККА. Начальник ИНО А. Артузов стал заместителем начальника Разведывательного управления. Начальниками ведущих отделов - 1-го (западного) и 2-го (восточного) - были назначены его ближайшие соратники О. Штейнбрюк и Ф.Карин. На взаимоотношения двух разведслужб негативное воздействие в данный период оказывал тот факт, что одно из подразделений ГУГБ НКВД СССР, куда входил организационно Иностранный отдел, а именно Особый отдел, выполнял директивы Центра о поиске «врагов народа» в Разведуправлении. В период с 1937 по 1940 годы были арестованы и расстреляны шесть начальников и исполняющих обязанности начальников воен­ной разведки.

Одновременно объективные интересы международной политики, проводимой СССР в этот период, способствовали усилению совместных действий РУ РККА и ИНО ГУГБ НКВД. Так, в ходе оказания помощи республиканской Испании совместно проводились операции по закупке оружия в третьих странах. Разведуправление использовало широкие возможности одного из опытнейших работников Иностранного отдела «Аргуса», имевшего связи в европейских торговых кругах и привлеченного Артузовым для приобретения и переправки в Испанию стрелкового оружия и самолетов. Во взаимодействии друг с другом две спецслужбы проводили диверсионные рейды в тылу франкистской армии.

Работники резиденту? Иностранного отдела при осуществлении контрразведывательной деятельности оказывали помощь военной разведке в предотвращении провалов. В одном из спецсообщений от резидента ИНО в Японии содержались сведения, полученные из жандармского управления, о лицах, подозреваемых в разведывательной деятельности в пользу СССР. Среди них оказались два человека, связанные с резидентом военной разведки. Связь с ними была срочно прекращена.

Между двумя ведомствами существовала и конкуренция. Можно согласиться с оценкой, данной невозвращенцем Г. Агабековым, который писал: «Отношения Разведупра с ОГПУ официальные. Они заключаются в обмене информацией и материалами. ОГПУ часто конкурирует с Разведупром...» 2 . Конкуренция была особенно заметна по линии военно-технической разведки. Руководство НКВД СССР на всем протя­жении предвоенного периода, особенно с 1937 года, усиливало задания по получению информации о военной технике и различных видах вооружений. Спецсообщения о добытых материалах, адресованные И.В. Сталину, В.М. Молотову, К.Е. Ворошилову, были призваны показать значимость политической разведки в укреплении обороноспособности страны и боеготовности Красной Армии. Резидентуры в Чехословакии, Англии, США сообщали о чертежах нового танка завода «Шкода», 14-ти дюймовых орудий английских линкоров, новейших разработках по субстратосферным самолетам фирмы «Локхид».

Помимо конкуренции, в определенной степени сохранялось неравноправное положение спецслужб, которое объяснялось контролем со стороны резидентур ИНО над резидентами военной разведки. Поскольку официально в задачу внешней разведки органов госбезопасности входило и наблюдение за советской колонией в различных учреждениях, то сюда попадали и резидентуры РУ РККА, которые таким правом не обладали.

Внешняя разведка органов государственной безопасности соприкасалась с Коминтерном, имевшим самостоятельные направления деятельности за рубежом. Исполнительный комитет Коммунистического Интернационала, являвшийся идейным и организационным центром международного коммунистического движения, руководил как легальной, так и нелегальной деятельностью компартий в различных странах. Всю техническую работу по подготовке сотрудников Коминтерна для выполнения различных заданий за рубежом, включая снабжение документами, спецсредствами, организацию радиосвязи, шифровального дела, возглавлял в этот период секретарь ИККИ М.А. Трилиссер-Москвин. Главное значение имел опыт, накопленный им за время руководства Иностранным отделом ОПТУ. Подготовку нелегальных работников осуществлял Отдел международных связей (ОМС), а затем Служба связи (СС) Коминтерна, которым руково­дили бывшие профессиональные сотрудники разведслужбы А.А. Абрамов-Миров, Б.Н. Мельников. Изго­товление документов, обучение шифровальному делу, радиосвязи базировалось на использовании опыта и техники соответствующих специальных отделов ИНО ГУГБ НКВД СССР.

Главная форма взаимодействия внешней разведки органов госбезопасности и Коминтерна заключалась в том, что коммунистические партии за рубежом являлись мощной вербовочной базой для разведслужб СССР. Десятки тысяч коммунистов во всем мире считали своим интернациональным долгом оказа­ния помощи первому в мире пролетарскому государству, заявившему о построении общества, в котором должны были реально воплотиться в жизнь самые гуманные идеалы человечества.

В аналитическом докладе, подготовленном представителем разведки РОВС в Болгарии капитаном Фоссом, при анализе деятельности разведслужб Англии, Франции, Германии и СССР, на наш взгляд, правильно отмечается важнейшая особенность организации разведывательной деятельности в Советском государстве: «Интернациональный характер Советского Союза обеспечивает ему как бы его филиалы почти повсеместно в лице коммунистических организаций в тех государствах, где открытое существование их допускается законом. Да и в тех странах, где открытое существование их воспрещено, все равно СССР может базироваться на тайных коммунистических организациях, поддерживаемых интернациональными органами в виде Коминтерна и МОПРа, базирующихся на Советский Союз. Широко раскинутая по всему миру коммунистическая сеть, конечно, сильно облегчает работу тайной советской разведки» 3 .

В вербовочной работе до конца 1940-х годов разведывательные службы делали ставку на коммунис­тов и сочувствующих коммунистическому движению, хотя в тридцатые годы были внесены существенные коррективы. В мае 1934 года при обсуждении в политбюро ЦК ВКП(б) вопроса о разведывательной работе было принято решение о запрещении вербовок коммунистов в стране пребывания.

Деятельность контрразведывательных подразделений органов госбезопасности НКВД СССР способствовала тому, что на территории советского государства в течение 1920-1930 годов антибольшевистские эмигрантские организации и иностранные спецслужбы не осуществили ни одной акции непосредственного подрыва экономического потенциала. Разведывательная деятельность проводилась ими, главным образом, с легальных позиций.

До середины 1930-х годов продолжалось легендирование антисоветских организаций, с позиций ко­торых проводились оперативные игры. К числу наиболее крупных из них можно отнести легендированные разработки «Академия», «Консул», «Мечтатели», «Кларнет-5». Важной особенностью всех оперативных игр являлось то, что непосредственные выходы на разведывательные центры иностранных государств не практиковались. Контакты с иноразведками осуществлялись через эмигрантские центры. Легендирование антисоветских организаций позволяло контрразведчикам держать под контролем каналы проникновения, выявлять агентуру и связи иноразведок на территории СССР.

В период массовых репрессий был найден не лучший способ пресечения разведывательной работы иностранных государств с легальных позиций. 10 октября 1937 года с санкции политбюро ЦК ВКП(б) принимается оперативный приказ №00693. Исходя из установки, что все посольства и консульства являются базами иноразведок, сотрудникам КРО предлагалось «немедленно арестовывать всех советских граждан, связанных с личным составом диппредставительств и посещающих их служебные и домашние помещения». Режим работы рекомендовался такой, чтобы обеспечить «беспрерывное наблюдение» за всеми сотрудниками посольств Германии, Японии, Италии, Польши». Практически в приказе ставилась задача полной изоляции представительств указанных стран. Неудивительно, что после этого в СССР был закрыт целый ряд консульств.

Значительные трудности для советских контрразведчиков и широкие возможности для усиления разведывательной деятельности с легальных позиций появились у германских спецслужб после подписания в августе 1939 года советско-германского пакта о ненападении и последующих торгово-экономических соглашений. Созданные различного рода комиссии по переселению немцев в Германию с территорий, ото­шедших к СССР, значительно возросшее количество торговых делегаций использовались спецслужбами противника для проведения разведки с легальных позиций. Например, сотрудник «Абверштелле-Краков» - германского разведывательного органа на территории Польши - Демель в 1939 году являлся членом комиссии по переселению. Офицер связи между «Абвером» и румынской разведкой «ССИ» Странский отмечал, что летом 1940 года, в момент воссоединения Бесарабии с Молдавией, были созданы резидентуры в Кишиневе и Аккермане. В январе 1940 года среди членов германской торговой делегации был выявлен с помощью РУ РККА кадровый сотрудник спецслужбы Германии. КРО УНКВД Ленинградской области обратил внимание на то, что германские торговые суда стали систематически садиться на мель вблизи Кронштадта - главной военно-морской базы на Балтийском море, хотя в предшествующий период такие факты не наблюдались, поскольку фарватер был всесторонне изучен. Весной 1941 года нарком госбезопасности В.И. Меркулов докладывал В.М. Молотову о намечавшейся поездке военных атташе Германии, Венгрии, Болгарии и Финляндии во внутренние области СССР и отмечал, что поездка используется явно в разведывательных целях. Нарком иностранных дел санкционировал: «Разрешение пока дать только немцам (об остальных сказать - рассматривается)» 4 .

Необходимо отметить, что центр тяжести в работе по пресечению шпионской деятельности инос­транных спецслужб в течение 1939-1940 годов перемещается на территорию Западной Украины, Западной Белоруссии, республик Прибалтики, вошедших в состав СССР. В этих регионах число арестованных органами госбезопасности возрастает с 40 до 62 процентов от общего количества, хотя там проживало чуть более 10 процентов населения СССР.

В экономической сфере жизни общества органы госбезопасности активно использовались государством как один из важнейших рычагов хозяйственного строительства. Значительные объективные трудности создания мощного экономического и оборонного потенциалов страны привели к тому, что их возникновение обусловливалось или «вредительством» буржуазных специалистов, или происками иностранных разве­док. Именно этими причинами на протяжении 1920-1930-х годов на показательных процессах объяснялись срывы производственных заданий, невыполнение плановых показателей («Шахтинское» дело, дело Промпартии и др.). В целом на протяжении исследуемого периода количество лиц, арестованных органами государственной безопасности за вредительство и диверсию, составляло от двух до пяти процентов от общего числа арестованных, в период же массовых репрессий эта цифра возросла до тринадцати.

Органы государственной безопасности также выявляли факты, свидетельствовавшие о разложении управленческого аппарата и сотрудников общественных организаций. Десятки тысяч рублей были похищены в 1935 году руководителями ЦК профсоюза работников Наркомтяжпрома. Чиновники из Комитета заготовок СНК за счет государственных фондов сумели построить для личного пользования в Подмосковье целый дачный поселок, о чем Г.Г. Ягода доложил В.М. Молотову.

Смена экономического курса в конце 1920-х годов, усиление административных методов руководства экономикой сопровождались прямым насилием, особенно над крестьянами. Органы госбезопасности стали составной частью механизма внесудебной репрессии как средства экономических преобразований в деревне. После завершения политики сплошной коллективизации высшее руководство страны продолжало напрямую использовать органы государственной безопасности в хозяйственном строительстве. Прежде всего, важно выделить их работу в деревне. В процессе укрепления колхозов и совхозов были созданы чрезвычайные органы - политотделы МТС и совхозов. По решению политбюро ЦК ВКП(б) заместителями начальников политотделов назначались сотрудники органов госбезопасности. На них возлагалась задача борьбы с контрреволюционными проявлениями в деревне. Курс на организационно-хозяйственное укрепление колхозов подкреплялся мерами чрезвычайного характера. Органы госбезопасности привлекались и к решению проблемы сохранения и распределения собранного урожая зерновых. На основании совместного приказа НКВД СССР и Комитета заготовок при СНК СССР комендантами элеваторов и заготпунктов «Заготзерно» назначались сотрудники НКВД. В совместном приказе этих ведомств от 27 июля 1934 года указывалось: «Коменданты элеваторов и заготпунктов подчиняются краевым, областным управлениям НКВД и работают на правах помощников заведующих элеваторами и заготпунктами и ведут специальную работу по охране зерна, борьбе с хищениями и потерями зерна и руководят сторожевой и противопожарной охраной». Службе государственной безопасности отводилась роль карательного органа в ходе переустройства сельского хозяйства. В процессе проведения хозяйственно-политических мероприятий оперработники управлений НКВД, являясь членами бюро обкомов и крайкомов ВКП(б), по заданию партийных органов часто выступали в роли уполномоченных, например, в период посевных и уборочных кампаний.

Советское руководство использовало спецслужбу и для ликвидации любых форм противодействия ходу движения за повышение производительности труда. С конца 1935 года и в течение всего 1936 года органы госбезопасности, применяя свои специальные методы, вели активную работу по развитию стахановского движения, о чем начальник Секретно-политического отдела Г.А. Молчанов отчитывался в регулярных спецсообщениях на имя И.В. Сталина и В.М. Молотова, секретарей ЦК ВКП(б) и наркомов. Арестам подвергались рабочие и служащие, высказывавшие «контрреволюционные суждения» о том, что стахановское движение свидетельствует о «невиданной эксплуатации рабочего класса», что в результате его снижаются расценки, а в итоге все это ведет к понижению материального уровня жизни рабочих.

Не менее важной составной частью деятельности органов госбезопасности являлось укрепление мо­рально-политического единства советского общества. Постоянно выявлялись и пресекались факты, дестабилизировавшие обстановку в стране, вызывавшие социальную напряженность в обществе, массовое недовольство населения. Например, нарком внутренних дел Казахстана С.Ф. Реденс оперативно сообщал В. М. Молотову о фактах несвоевременной выдачи, задержки на несколько дней, а иногда и месяцы заработной платы. Нарушения в хлебозаготовительной политике, приводившие в 1937 году к людоедству, самоубийст­вам среди колхозников в Сибири, незамедлительно становились известными не только местным советским и партийным органам, но и высшему руководству страны.

Однако главное воздействие на морально-политическое состояние общества органы госбезопасности оказывали через пресечение любых попыток подвергать сомнению, критиковать теоретические установки правящей коммунистической партии и практику строительства социализма. Господство марксистско-ленинской идеологии в обществе утверждалось путем подавления любого инакомыслия. Партийная оппо­зиция, которая являлась, по мнению ряда исследователей, главным объектом преследований со стороны органов госбезопасности, не представляла реальной угрозы. Во второй половине 1930-х годов бывшие видные деятели правящей ВКП(б) и лидеры различных оппозиционных партий не создали ни одной реальной группировки и не выдвинули программу действий, которая представляла бы собой альтернативу проводимому курсу сталинских преобразований в СССР. Фальсифицированные процессы 1936-1938 годов, подготовленные органами госбезопасности по личному указанию Сталина, были направлены в значительной мере на то, чтобы обосновать происками врагов трудности и провалы в хозяйственном строительстве, низкий рост уровня материального благосостояния народа. Борьба с ними выдвигалась в качестве необходимого элемента сплочения общества, поддержания его единства в условиях капиталистического окружения и возможного начала войны. Бывшие лидеры были сломлены, верили, что им сохранят жизнь и послушно выполняли все указания следователей. Например, в конце февраля 1938 года Н.И. Ежов при встрече с Н.И. Бухариным накануне процесса заявил, что тому нечего беспокоиться, так как «его точно не расстреляют».

На протяжении всего предвоенного периода органы государственной безопасности выполняли установки правящей партии. В своей деятельности они руководствовались теми принципиальными положениями, которые принимались только на заседаниях политбюро ЦК ВКП(б), в котором решающая роль принадлежала И. В. Сталину.

______________________

1 АПРФ. Ф.3. Оп.50. Д.32. Л.39-40.

2 ГАРФ. Ф.5881. Оп.1. Д.701. Л.83-84.

3 ЦА ФСБ РФ. ЛД № 6150. Т.10. Л.448.

4 Там же. Ф. 3 оc. Оп.8. Д.1. Л.28.

Б.Г. СТРУКОВ

(кандидат исторических наук, доцент.

поддаются количественной оценке, но могут придать своеобразную „окраску44 объективной методологии исследования объективных условий социальной и физической среды.

Перцептивные показатели чаще всего используются для определения психологического благополучия отдельных людей или их оценки мест и условий проживания. Субъективная оценка качества жизни зависит от степени удовлетворенности людей основными потребностями (такими, как брак, семейная жизнь, здоровье, жизнь в стране, уровень собственной жизни и т. д.).

Таким образом, качество жизни можно представить как за_висимость между

всеми тремя вышеназванными элементами, которые в совокупности образуют концептуальную модель, отражающую три размерности: социальную, экологическую и перцептивную . 28 марта 1924 г. ЦИК СССР утвердил Положение о правах ОГПУ в части административных высылок, ссылок и заключений в концентрационные лагеря (11, оп. 16а, д. 68, л. 15). Применение внесудебных репрессий возлагалось на Особое сове-

щание в составе трех членов коллегии ОГПУ по назначению его председателя с обязательным участием прокурорского надзора. Особому совещанию принадлежало исключительное право применения высылки, ссылки и заключения в концлагерь на срок до трех лет в отношении лиц, причастных к контрреволюционной деятельности, шпионажу и другим государственным преступлениям, подозреваемых в контрабанде, подделке денежных знаков и государственных бумаг, спекулирующих золотой монетой, иностранной валютой и драгоценными металлами.

В целях быстрого производства следствия и усиления борьбы с фальшивомонетчиками и контрабандистами

Президиум ЦИК СССР предоставил коллегии ОГПУ право внесудебного разбора дел и расправы, вплоть до вынесения высшей меры наказания (расстрела), в отношении указанных лиц .

В апреле 1927 г. Президиум ЦИК СССР принял постановление о мерах

борьбы с диверсиями, поджогами, взрывами, авариями и другими вредительскими актами. К государственным преступлениям приравнивалась небрежность как должностных, так и всех прочих лиц, в результате халатности которых государство несло ущерб. ОГПУ предоставлялось право рассматривать во внесудебном порядке с применением расстрела и опубликованием в печати дела по диверсиям, поджогам, взрывам, порче машинных установок как со злым умыслом, так и без оного .

15 июня 1927 г. Президиум ЦИК СССР предоставил ОГПУ право рассматривать во внесудебном порядке с применением высшей меры наказания дела в отношении белогвардейцев, контрреволюционеров, шпионов и бандитов . Этим же постановлением оно наделялось правом предоставлять соответствующим представителям ОГПУ на местах полномочия по вынесению внесудебных приговоров в отношении подобных лиц.

Судебная коллегия ОГПУ рассматривала дела с предварительного согласия Президиума ЦИК СССР. Элементы состязательности в производстве отсутствовали (не допускалась защита, свидетели и обвиняемые на заседания

нс вызывались и т. д.). Деятельность коллегии по внесудебному рассмотрению дел определялась главным образом специальными постановлениями Президиума ЦИК СССР, не подлежавшими опубликованию, и ведомственными инструкциями, а не нормами УПК РСФСР. Кассационного обжалования не допускалось. В случае подачи ходатайства о помиловании лица, приго-

воренного к высшей мерс наказания,

председатель ОГПУ входил в Президиум ЦИК СССР с предложением о нецелесообразности применения к

осужденному частной амнистии. Надзор за законностью действий ОГПУ был возложен на прокурора Верховного

суда СССР.

Широкое применение внесудебные

репрессии получили в период коллективизации сельского хозяйства. 30 января 1930чг. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление „О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации". Одновременно в кампанию по борьбе с кулачеством включились органы Объединенного государственного политического управления. Согласно приказу ОГПУ от 2 февраля 1930 г.

немедленной ликвидации подлежали кулацкие элементы первой категории - контрреволюционный кулацкий актив, особенно кадры действовавших контрреволюционных и повстанческих организаций и особо злостные одиночки. В отношении богатых кулаков, бывших помещиков и полупомещиков, местных кулацких вожаков, церковников, сектантов и их семейств (вторая категория) применялись массовое выселение в отдаленные районы и конфискация имущества.

Арестованные концентрировались в окружных и областных отделах ОГПУ. Дела на них заканчивались следствием в короткие сроки и направлялись на рассмотрение во внесудебном порядке специально создаваемым „тройкам" полномочных представительств ОГПУ в республиках, краях и областях. В их работе принимали участие представители крайкомов (обкомов) ВКП(б) и прокуратуры. Состав „троек" утверждался коллегией ОГПУ. Большинство арестованных подлежало заключению в концлагеря. В отношении наиболее злостных элементов применялась высшая мера наказания. Семьи заключенных в концлагеря и приговоренных к расстрелу выселялись в северные районы СССР Ц0).

Массовые репрессии затронули нс только кулачество, но и-серсдняков и

бедняков. 26 июня 1932 г. ЦИК и СНК СССР приняли постановление „О революционной законности", в котором осуждались практика незаконных арестов, обысков, конфискаций и изъятия имущества, нарушения революционной законности и прав трудящихся. Масштабы репрессий достигли такого размаха, что ЦК ВКП(б) и СНК СССР вынуждены были принять экстренные меры по их ограничению- Постановлением от 7 мая 1933 г. Политбюро ЦК ВКП(б) запретило „тройкам" ОГПУ в республиках, краях и областях выносить приговоры с высшей мерой наказания , а 8 мая 1933 г. за подписями И. Сталина и В. Молотова всем партийным, советским работникам, органам ОГПУ, суда и прокуратуры была разослана инструкция, в которой содержалось требование прекратить массовые выселения крестьян. Запрещалась производить аресты не уполномоченными на то лицами. При производстве арестов органами ОГПУ требовалось предварительное согласие прокуратуры.

Проблемы укрепления законности вызвали необходимость реорганизации органов суда, прокуратуры, милиции и государственной безопасности. Постановлением ЦИК и СНК СССР от 20 и»рня 1933 г. была образована Прокуратура СССР, а 17 декабря 1933 г. утверждено Положение о Прокуратуре СССР. Одной из основных е~ё функций становится надзор за законностью действий ОГПУ, милиции и исправительно-трудовых учреждений. После XVII съезда ВКП(б) были реорганизованы административно-политические органы. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение направить деятельность органов ОГПУ исключительно на охрану общественного порядка и государственной безопасности, общественной (социалистической) собственности и границ государства.

10 июля 1934 г. постановлением ЦИК" СССР был образован общесоюзный Народный комиссариат внутренних дел |2], в состав которого было включено ОГПУ на правах Главного управления государственной безопас-

ности. Судебная коллегия ОГПУ упразднялась. Расследуемые НКВД СССР и его местными органами дела о государственных преступлениях подлежали рассмотрению специальных судебных коллегий Верховного суда СССР, верховных судов союзных республик, краевых, областных судов и главных судов автономных республик, а также военных трибуналов и Военной коллегии Верховного суда СССР .

Таким образом, в результате проведенных ЦК ВКП(б) и СНК СССР мероприятий к середине 1934 г. удалось остановить репрессии, укрепить законность, конституционные основы правосудия и авторитет советского суда.

Вместе с тем постановлением ЦИК СССР от 10 июля 1934 г. предусматривалось создание при НКВД СССР Особого совещания. 5 ноября 1934 г. ЦИК и СНК СССР приняли постановление „Об Особом совещании при народном комиссаре внутренних дел ССчСР" .

В постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 г. „Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия" отмечалось, что массовые

жавших репрессиям

операции по разгрому и выкорчевыванию враждебных элементов, проведенные органами НКВД в 1937 - 1938 гг.

при упрощенном ведении следствия и суда, привели „к ряду крупнейших недостатков и извращений в работе органов НКВД и Прокуратуры" (2 ]. Впредь все дела в точном соответствии с законами о подсудности должцы были передаваться на рассмотрение судов или Особого совещания. Приказом НКВД СССР от 26 ноября 1938 г. „двойки"

и »¿рройки" были упразднены.

Внесудебная деятельность Особого совещания активно продолжалась в период Великой Отечественной войны и

после ее окончания. В апреле 1943 г. НКВД СССР был разукрупнен на два ведомства - Наркомат внутренних дел и Наркомат государственной безопасности. Особое совещание было создано при НКГБ, а в 1946 г. - и при МГБ СССР. В начале марта 1953 г. МВД^

МГБ были объединены в Министерство внутренних дел СССР, при котором сохранялось Особое совещание . Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 сентября 1953 г. оно было упразднено |9, с. 82].

Особое совещание при -НКВД - МГБ - МВД СССР явилось одним из самых зловещих инструментов террора. За период с 5 ноября 1934 г. по

1934 г. - 1 003 чел.;

1935 г. - 29 452 чел.;

1936 г. - 18 969 чел.;

1937 г. - 17911 чел.;

1938 г. - 45 768 чел.;

1939 г. - 13 021 чел.;

1940 г. - 42 912 чел.;

1941 г. - 26 534 чел.;

1942 г. - 77 548 чел.;

1943 г. - 25 134 чел.;

1944 г. - 10611 чел.;

1945 г. - 26 581 чел.;

1946 г. - $320 чел.;

1947 г. - 13 393 чел.";

1948 г. - 17 257 чел.;

1949 г. - 38 460 *** чел.;

1950 г. - 19419 чел.;

1951 г. - 9 076 чел.;

1952 г. - 958 чел.;

1953 г. - 204 чел.

Из 442 531 осужденного приговорены к высшей мере наказания 10 101, к лишению свободы - 360 921, к ссылке и высылке (в пределах страны) - 67 539 и к другим мерам наказания (зачет времени нахождения под стражей, высылка за границу, принудительное лечение) - 3 970 человек

С 1930 по 1953 г. по возбужденным органами ОГПУ. НКВД, НКГБ, МГБ 2 578 592 уголовным делам было репрессировано 3 778 234 человека, в том числе осуждено к высшей мере наказания 786 098 человек. Среди лиц, подвергшихся репрессиям, осуждено несу-дебными органами 2 478 406 человек, в том числе к расстрелу - 656 548 |8, с. 1231.

Несудебные органы никогда не были правовыми учреждениями. Ими попирались основные положения Конституции СССР и важнейшие демократические ценности: принципы народовластия, справедливости, законности, гуманизма, состязательности, презумпция невиновности. Обвиняемые были полностью лишены права на защиту и

обжалование приговоров. Репрессиям подвергались их родные и близкие.

XX съезд КПСС не только осудил культ личности Сталина, массовые репрессии и беспрецедентные нарушения конституционных прав граждан, но и открыл дорогу для восстановления справедливости и укрепления законности и правопорядка. Законом СССР от 31 июля 1989 г. были признаны антиконституционными действовавшие в 30 - 40-х - начале 50-х гг. „тройки" НКВД и УНКВД, коллегия ОГПУ и Особое совещание при НКВД - МГБ - МВД СССР .

Законом РСФСР от 18 октября 1991 г. „О реабилитации жертв политических репрессий" объявлены противоправными акты в отношении всех жертв политических репрессии, подвергшихся таковым на территории РСФСР с 25 октября (7 ноября) 1917 г., а вытекающие из них правовые, политические и гражданские последствия, ущемляющие права граждан и унижающие их достоинство, - не имеющими юридической силы .

ЬИПЛИОГРЛФИЧРХКИЙ список

1. Положение об Объединенном государственном политическом управлении Союза ССР и его органах: Декрет ЦИК СССР от 15 ноября 1923 г. // СУ РСФСР. 1924, № 12. Ст. 105. -

2. Об образовании общесоюзного Народного комиссариата внутренних дел: Постановление ЦИК СССР от 10 июля 1934 г. // СЗ СССР. 1934. № 36. Ст. 283.

3. О рассмотрении дел о преступлениях, расследуемых Народным комиссариатом внутренних дел и его местными органами: Постановление ЦИК СССР от 10 июля 1934 г. // СЗ СССР.

1934. № 36. Ст. 284.

4. Об Особом совещании при народном комиссаре.внутренних дел: Поста но ил енис ЦИК и СП К СССР от 5 ноября 1934 г. // СЗ СССР.

1935. № 11. Ст. 84.

5. Об утверждении Указов Президиума Нер-ховпого Совета СССР о внесении изменении и дополнений в законодательные акты СССР: Закон СССР от 31 июля 1989 г. // Ведомости

Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР. 1989. № 9. Ст. 202.

6. О реабилитации жертв политических репрессий: Закон РСФСР от 18 октября 1991 г. // Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1991. № 44. Ст. 1428.

7. Коржихина Т. П. История государственных учреждений СССР. М.: Высш. шкм 1986. 399 с.

Массовые репрессии оправданы быть не могут // Источник. 1995. № I. С. 117 - 132.

9. О внесудебных органах: Разъяснение Прокуратуры СССР и КГБ СССР // Известия ЦК КПСС. 1989. № 10. С. 80 - 82.

11. Государственный архив Российской Федерации, ф. 3316.

12. Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории, ф. 17, он. 3,

док. 1003, л. 85.

13. Центр хранения современной документации, ф. 89, перечень 48, док. 47, л. 1.

• Осо́бое совеща́ние при НКВД СССР (ОСО, Особое совещание) - административный орган при НКВД СССР, существовавший с 1934 по 1953 год, которому в отношении признаваемых им общественно-опасными лиц было предоставлено внесудебное право на ссылку, заключение в исправительно-трудовой лагерь на срок до пяти лет и высылку за пределы СССР. В период Великой Отечественной войны (с 17 октября 1941) постановлением Государственного комитета обороны Особому совещанию было предоставлено право по делам о контрреволюционных преступлениях и особо опасных преступлениях против порядка управления СССР выносить соответствующие меры наказания вплоть до расстрела.

Связанные понятия

Член семьи́ изме́нника Ро́дины (ЧСИР, в ряде законодательных актов также члены семей изменников Родине) - формулировка ст. 58-8 УК РСФСР 1926 года, Закона СССР «О членах семьи изменников Родины» от 30 марта 1935 года и ряда иных советских нормативных актов.

«О порядке ведения дел о подготовке или совершении террористических актов » - постановление ЦИК СССР от 1 декабря 1934 года. Постановление было принято сразу после убийства С. М. Кирова.

Дело Николая Вавилова - одно из наиболее широко обсуждаемых в истории мировой науки сфабрикованных уголовных дел (Дело № 1500). Выдающийся советский учёный-биолог академик АН СССР Николай Иванович Вавилов (1887-1943) на основании сфабрикованных обвинений был арестован в 1940 году. В 1941 году был осуждён и приговорён к расстрелу, который был заменён 20-летним сроком заключения. В 1943 году умер в тюрьме. В 1955 году был посмертно реабилитирован. Этому делу, в частности, был посвящён российский документальный...

Комите́т госуда́рственной безопа́сности CCCP (аббр.: офиц. КГБ СССР; разг. «комитет», «органы», «контора», «чекисты») - центральный союзно-республиканский орган государственного управления Союза Советских Социалистических Республик в сфере обеспечения государственной безопасности, действовавший с 1954 по 1991 год.

Де́ло ЦДУМ - два связанных между собой уголовных процесса, сфабрикованных в 1936-1938 годах сотрудниками НКВД РСФСР в отношении руководителей Центрального духовного управления мусульман (ЦДУМ). Их обвиняли в создании «шпионско-диверсионной повстанческой организации». Лидерами организации были названы умерший незадолго до возбуждения дела глава ЦДУМ Ризаитдин Фахретдинов и Кашаф Тарджиманов. По версии следствия обвиняемые планировали закрыть ЦДУМ, чтобы вызвать «возбуждение верующих против советской...

Устав Международного военного трибунала в Нюрнберге - документ, являющийся приложением к Соглашению об уголовном преследовании и наказании главных военных преступников Европейской оси (обычно именуемое Нюрнбергским или Лондонским уставом), принятый решением Лондонской конференции от 8 августа 1945 года, устанавливавший правила и процедуры проведения Нюрнбергского процесса.

Политический заключённый - лицо, находящееся под стражей или отбывающее наказание в виде лишения свободы, а также направленное на принудительное лечение в психиатрическую больницу, в деле которого присутствует явная политическая составляющая, например, оппозиция действующей власти как в виде действий ненасильственного характера, так и в виде вооружённой борьбы.

Комите́т обще́ственного спасе́ния (фр. Comité de salut public) - один из многочисленных комитетов Национального Конвента Франции, который к осени 1793 года сосредоточил в своих руках всю верховную власть в революционной Франции - назначал и смещал чиновников, послов, генералов в действующей армии. Принимал решения об арестах, распоряжался специальным финансовым фондом. Решения Комитета беспрекословно утверждались Конвентом и становились законами.

«Хло́пковое де́ло » или «Узбекское дело» - собирательное название серии уголовных дел об экономических и коррупционных злоупотреблениях, выявленных в Узбекской ССР, а также в связанных с республикой других административных единицах, центрах принятия решений и промышленных отраслях бывшего СССР, расследование которых проводилось в конце 1970-1980-х годов.

Решение Политбюро ЦК ВКП (б) № П51/94 - Решение Политбюро ЦК ВКП(б) № П51/94 от 2 июля 1937 г. «Об антисоветских элементах». Резолюция, написанная Сталиным для секретарей обкомов, крайкомов и ЦК нацкомпартий о надобности взять на учет всех «кулаков» для того, чтобы самые активные были немедленно арестованы и расстреляны. В течение пяти дней надлежало представить в ЦК отчёт по составу троек и количеству людей, которые должны были быть арестованы (и расстреляны), а также осуждены на заключение в ИТЛ...

Юридическая реабилитация (позднелат. rehabilitatio, восстановление) - восстановление в правах, восстановление утраченного доброго имени, отмена необоснованного обвинения невиновного лица либо группы лиц из-за «отсутствия состава преступления».

Сове́т по дела́м Ру́сской правосла́вной це́ркви - государственный орган при Правительстве СССР, занимавшийся вопросами Русской православной церкви в период с 1943 по 1965 годы. Без согласия Совета местные власти не имели права закрывать церкви. На местах от имени Совета действовали его уполномоченные, назначаемые и финансируемые местными органами власти. Несмотря на формальную подотчётность уполномоченных Совету, они фактически подчинялись местным властям. Сам Совет находился в подчинении сначала...

Постановление СНК СССР, ЦИК СССР от 7 апреля 1935 года № 3/598 «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних» - нормативно-правовой акт, принятый в целях быстрейшей ликвидации преступности среди несовершеннолетних в СССР. Постановление было подписано Председателем ЦИК СССР М. И. Калининым, Председателем СНК СССР В. М. Молотовым и Секретарём ЦИК СССР И. А. Акуловым. Документ был официально опубликован в «Известиях ЦИК Союза ССР и ВЦИК» в № 81 от 8 апреля 1935 года.

Военный совет - высший законодательный и законосовещательный орган для решения вопросов, касающихся военно-организационных дел в Российской империи.

Авиационное дело 1946 года - одно из политических дел послевоенного периода сталинских политических репрессий, в результате которых весной 1946 года были арестованы руководители авиационной промышленности и командование ВВС СССР.

Моско́вский городско́й суд , или кратко Мосгорсу́д - высший судебный орган города Москвы по гражданским, уголовным, административным и иным делам, подсудным судам общей юрисдикции. В качестве суда первой инстанции рассматривает дела, отнесённые федеральными законами к компетенции судов уровня субъекта Российской Федерации. Является апелляционной и кассационной инстанцией для районных судов и для мировых судей города Москвы.

Люстра́ция (от лат. lustratio - очищение посредством жертвоприношения) - законодательные ограничения, вводимые после смены власти для ограничения прав сторонников прежней власти. Будучи не новым явлением (например, денацификация в Западной Европе, хрущёвская десталинизация), «решительные формы» люстрация приняла в конце XX века и начале XXI века в посткоммунистических государствах Восточной и Центральной Европы в виде недопущения на государственную службу, в аппарат государственного управления, правоохранительные...

Законы о поддержании мира или Законы о поддержании общественной безопасности - серия законодательных актов Японской империи, принятых с целью подавления инакомыслия в стране (в том числе и противников милитаристского режима).

Сове́т наро́дных комисса́ров РСФСР (сокр. Совнарком РСФСР; СНК РСФСР; до 1918 - Совет народных комиссаров) - правительство советской России в 1917-1946 годы. Учреждён 25 октября (7 ноября) 1917 «в качестве временного рабочего и крестьянского правительства» под названием Совет народных комиссаров, которое использовалось до принятия Конституции РСФСР 1918 года.

В связи с образованием в июле 1934 года НКВД СССР была упразднена Судебная коллегия ОГПУ, имевшая право выносить приговоры вплоть до высшей меры наказания, что означало существенную либе­рализацию курса в карательной политике советского государства. Однако внесудебные полномочия сохранились. Положение об Особом совещании при Народном комиссариате внутренних дел было утверждено политбюро ЦК ВКП(б) 28 октября 1934 года, а 5 ноября было принято постановление ЦИК и СНК СССР, согласно которому наркомату внутренних дел предоставлялось «право в отношении лиц, признаваемых общественно опасными, ссылать на срок до 5-ти лет под гласный надзор в местности, список которых устанавливается НКВД, высылать на срок до 5-ти лет под гласный надзор с запрещением проживания в столицах, крупных городах и промышленных центрах СССР, заключать в исправительно-трудовые лагеря на срок до 5-ти лет, а также высылать за пределы СССР иностранных подданных, являющихся общественно опасными» 1 .

Эта линия в карательной политике государства нашла свое отражение в спорах между Прокурором СССР А. Я. Вышинским и наркомом внутренних дел Г.Г. Ягодой. 5 февраля 1936 года Вышинский направил в адрес И.В. Сталина и В.М. Молотова докладную записку, в которой подверг критике практику полуторагодичной работы Особого совещания. Он разбил дела, проходившие через совещание, на три категории: дела о контрреволюционной агитации, антисоветских сплетнях, разговорах и т.п.; дела, связанные с высказыванием террористических намерений, предположений; дела так называемых социально вредных и социально опасных элементов. Вышинский подчеркивал, что решения Особого совещания могут быть связаны с опасностью допущения ошибок, так как все дела рассматривались заочно, без вызова обвиняемых и свидетелей, нередко дела основывались только на агентурных данных, часто показания единственного свидетеля расходились с показанием обвиняемых, которые категорически отрицали свою вину. Поэтому прокурор СССР настаивал на максимальном сокращении количества дел по первой и второй категориям в Особом совещании и необходимости их передачи в суды. Далее Вышинский отмечал, что права прокуратуры ограничены при опротестовании приговоров в отношении осужденных Особым совещанием, что противоречило ст. 440 УПК РСФСР 2 .

С запиской прокурора СССР Молотов ознакомил Ягоду, который 11 февраля направил встречную докладную записку на имя Сталина и Молотова. Нарком внутренних дел привел количество лиц, привле­ченных в 1935 году органами ГУГБ к ответственности, и подчеркнул, что основная масса дел направлялась именно в судебные органы. Так, было привлечено к ответственности 293681 человек, из них было в прокуратуру и суды передали дела на 228352, а прошли по решениям Особого совещания дела на 33823 человека. 3

На наш взгляд, позиция наркома уязвима, поскольку он подменял предмет разногласий. Вышинский ставил вопрос о возможности вынесения необъективных приговоров, исходя из особенностей работы ОСО, Ягода доказывал, что Особое совещание ни по количеству, ни по удельному весу рассматриваемых дел никак не может влиять на карательную политику.

Нарком отмечал, что следствие по каждому делу ведется с соблюдением процессуальных норм. В процессе следствия прокурор осуществляет в полной мере надзор за всеми стадиями дела, начиная от ареста до окончания следствия. Если прокурор находит, что дело недостаточно или плохо расследовано, он дает соответствующие указания в процессе следствия, которые и выполняются. Ягода не согласился с утвержде­нием Вышинского о том, что следствие по делам, рассматриваемым Особым совещанием, ведется в каком-то особом порядке. Если бы дело обстояло так, считал Ягода, то чем объяснить, что Вышинский на протяжении полуторагодичной работы ни разу не опротестовал ни одного решения Особого совещания? К тому же прокуратура не только принимает непосредственное участие в вынесении решений по делам, но и решения Особого совещания без согласия прокурора Союза не проводятся в жизнь.

Ягода не понимал роли и места прокуратуры. Хотя Судебная коллегия ОГПУ была упразднена, но нормативные акты о надзоре со стороны прокуратуры по делам, расследуемым ОГПУ, продолжали сохраняться. Прокурор мог лишь формально наблюдать за правильностью ведения следствия. Глава ведомства утверждал, что в своей постановке вопроса Вышинский по сути, берет под сомнение целесообразность самого существования Особого совещания, хотя оно и было создано для такой категории дел, рассмотрение которых должно проводиться в административном порядке вне обычной судебной процедуры. Ягода полагал, что практика полуторагодичной работы Особого совещания показала, что этот орган целиком себя оправдал, а дела, прошедшие через него, полностью отвечают идее организации Особого совещания.

Нарком внутренних дел оспаривал утверждение Вышинского о том, что прокуратура не имеет права освобождать подследственных ГУГБ и осужденных Особым совещанием, и подчеркивал, что роль прокуро­ра при вынесении решений по делам осужденных Особым совещанием иная, чем в судах. Прокурор не является стороной, как в суде, а участвует в решении по всем делам, рассматриваемым Особым совещанием. При вынесении решений Особым совещанием никто не мешал прокуратуре вносить свои коррективы или опротестовывать их. Поэтому требование Вышинского о предоставлении прокуратуре права освобождения подследственных ГУГБ и осужденных Особым совещанием являлось, по мнению Ягоды, недоразумением. Он высказал мысль, которая соотносилась с реальным состоянием, что прокуратура вообще не должна иметь права освобождать «без ведома и согласия НКВД».

Дело, как считал Ягода, не в Особом совещании, а в судебных органах и прокуратуре. Основным вопросом работы прокуратуры должно было быть усиление надзора за работой судебного аппарата и его карательной практикой. Из приводимых им цифр следовало, что работа судов неудовлетворительна. На 1 октября 1935 года в тюрьмах и колониях содержалось 50992 человека, месяцами ожидавших кассационных решений 4 , количество дел, не рассмотренных судами, из месяца в месяц росло. Поэтому коренной вопрос - как улучшить работу судов - не нашел ответа в записке Вышинского, тогда как основной задачей прокуратуры являлось упорядочение работы судов, а не Особого совещания, которое, будучи ограничено в своих правах, не играло той роли, которую ему пытался придать прокурор СССР. Таким образом, нарком внутренних дел опять пытался уклониться от существа поставленных вопросов.

Вышинский в ответной докладной записке от 16 февраля 1936 года отмечал, что количество дел в судах при всех условиях стоит в прямой зависимости от количества дел, возбуждаемых органами следствия и, в частности, органами НКВД. Подавляющая масса следственных дел (90-95%) падала на органы НКВД, и только 5-10% дел возбуждались и расследовались прокуратурой. По его мнению, Ягода искусственно разделил количество осужденных Особым совещанием на две категории: осужденных по делам ГУГБ (33000) и осужденных тройками НКВД и Главным управлением милиции (122000). Осуждение Особым совещанием обычно влекло за собою ряд репрессий и в отношении членов семей, находящихся на иждивении репрессированных лиц, а значит, удельный вес Особого совещания был, несомненно, более значительным, чем это пытался изобразить нарком внутренних дел.

Прокурор СССР считал абсолютно неправильным утверждение Ягоды о том, что на протяжении полуторагодичной работы Особого совещания он не опротестовал его решений. Прокуратурой было принесено в Особое совещание 1344 протеста, большинство из которых по ходатайству НКВД снималось и вновь переносилось в Особое совещание. Вышинский опроверг утверждение наркома о желании упразднить Особое совещание. Он писал что, вопрос поставлен не об упразднении Особого совещания НКВД, а об ограничении компетенции совещания как административного суда. Прокурор не согласился с мнением Ягоды о том, что основным содержанием работы прокуратуры является надзор за судебными органами и карательной практикой, так как в ее обязанности входил и надзор за органами НКВД.

Вышинский отмечал, что хотя вопросы судебного надзора составляли одну из важнейших областей работы Прокуратуры Союза, однако, это ни в какой мере не может оправдывать ослабления надзора Прокуратуры за административными органами, в частности, за работой Особого совещания, играющего роль в карательной политике гораздо большую, чем пытался представить нарком внутренних дел. Вышинский также заметил, что Прокуратура ни юридически, ни фактически не пользовалась правом изменять меру пресечения по делам, находящимся в производстве органов НКВД. Имелись случаи, когда требования даже прокурора Союза об освобождении из-под стражи тех или иных НКВД не исполнялись.

На первой докладной записке прокурора СССР от 5 февраля 1936 года Сталин, ознакомившись со всеми материалами, написал Молотову: «Вышинский прав. Надо решить вопрос на совещании» 5 .

Из трех лет, предшествовавших периоду массовых репрессий, прослеживается следующая динамика работы внесудебных органов. За первую половину 1934 года было осуждено Коллегией ОГПУ 21234 чело­века. Особым совещанием за вторую половину 1934 года было осуждено 1057 человек; в 1935 году - 33823 человека и тройками УНКВД, созданными в мае 1935 года, - 122726 человек. Вероятно, разногласия между наркомом и прокурором сказались в том, что в 1936 году Особое совещание рассмотрело дела на 21222 человека, то есть на треть меньше, чем в предшествующем. Однако тройки рассмотрели дела на 148411 человек 6 . В конечном же итоге внесудебные полномочия органов НКВД возрастали.

___________________

1 Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабилитации жертв политических репрессий. М., 1993. С.62.

2 ЩАФСБРФ.Ф.Зос.Оп.3. Д.4. Л.З.

4 Там же. Л.15.

5 Там же. Л.4.

6 ЦА ФСБ РФ. Ф. 8ос. Оп.1. Д.80.

В.Н. САФОНОВ

(АкадемияФСБ РФ)

ГЛАВНЫЙ ПРОТИВНИК БОЛЬШЕВИКОВ, ИЛИ ИСТОРИЯ О ТОМ, КАК ЧЕКИСТЫ ПОЙМАЛИ БОРИСА САВИНКОВА

«Дело Савинкова» до сих пор вызывает интерес, как в России, так и во многих других странах. Этой неординарной личностью занимались историки, писатели, публицисты, работники кино и телевидения. Однако многие западные и российские средства массовой информации, рассказывая о Савинкове, изображают его только как борца с большевизмом, награждая его такими красочными эпитетами, как «одаренный писатель», «сильный человек, прославленный бесстрашием», «непримиримая натура» и др. Авторы забывают, а иногда намеренно замалчивают его террористическую деятельность против мирных советских граждан. Продолжают муссироваться слухи о его «загадочной» смерти, руку к которой якобы приложили чекисты.

После захвата власти большевиками Борис Викторович Савинков становится одним из самых активных борцов с зарождавшимся режимом, о чем достаточно написано. В январе 1920 года он получил приглашение от своего школьного друга Юзефа Пилсудского обосноваться в Варшаве. Старый конспиратор Са­винков нутром почувствовал, что скоро, совсем скоро грянет война Польши с Советской Россией. Значит, он должен быть там, у границ своей родины, чтобы продолжить активную борьбу с большевиками.

В Варшаву Савинков отправил близкого сподвижника, видного журналиста А.А. Дикгоф-Деренталя с заданием разузнать, разрешит ли начальник Польского государства сформировать на территории страны русские «демократические» формирования борьбы с большевиками. Эмиссар встретился с Пилсудским и получил согласие за территориальные уступки после победы над большевиками. В Париж ушла срочная телеграмма Дикгоф-Деренталя и вскоре Савинков появился в Варшаве, где создал Русский политический комитет и занялся формированием армии. Основу ее составили части С.Н. Булак-Балаховича и интернированные части 3-й армии генерала Деникина; местом формирования армии стали местечко Скалмержицы и город Калиш. Программным лозунгом стал старый савинковский лозунг «За созыв Учредительного собрания». Пропагандировалось сохранение мелкой частной собственности, самостоятельности Польши и широкой автономии народов, входивших в состав бывшей Российской империи.

Савинков часто встречался с Пилсудским, французскими и польскими генералами. Однажды в разговоре с первым польским маршалом он назвал Булак-Балаховича бандитом. Пилсудский на это рассмеялся и ответил: «Да, бандит... Мы об этом знаем... Но у него нет гонора золотопогонных генералов, мечтающих возродить в России монархию. Он воюет с большевиками, поэтому мы его поддерживаем, пусть они будут хоть неграми, но если борются с Советами, значит они наши союзники». После этого разговора Савинков на страницах своей газеты «За свободу» не раз цитировал лозунг «Хоть с чертом, но против большевиков» 1 . Савинковцы приняли участие в польско-советской войне.

В январе 1921 года Савинков создал при Русском политическом комитете Информационное бюро во главе со своим братом Виктором, которое занялось сбором сведений военно-разведывательного характера на территории Советской России. Собранные сведения продавались 2-му отделу Генштаба Польши и французской военной миссии в Варшаве. Сам Савинков в это время готовился к съезду «Народного союза защи­ты родины и свободы», состоявшийся в июне 1921 года с участием представителей Генштаба, французской военной миссии, латвийского и эстонского военных атташе.

После съезда подрывная работа савинковцев на территории Советской России резко активизировалась. Ежемесячно через оперативные приграничные пункты переправлялись до 30 эмиссаров. Наряду со шпионской работой для поляков и французов, направляемые резиденты НСЗРиС имели задания формиро­вать в Советской России подпольные «пятерки» и «ячейки». К началу 1922 года чекисты выявили и ликви­дировали в Москве 23 активных савинковцев, работавших в центральных учреждениях и занимавших ответственные посты, по 15 - продолжили агентурные разработки. На территории Петроградского военного округа было арестовано свыше 220 савинковцев, в Западном военном округе - 80, в разработке осталось свыше 100 человек. Резиденты НСЗРиС были выявлены в Воронеже, Туле, Ростове-на-Дону, Уфе и других городах 2 .

Подрывная работа савинковцев с территории Польши противоречила содержанию мирного договора, и на основании документальных чекистских данных НКИД РСФСР направил польскому правительству ноты с требованием прекратить деятельность Народного союза. В октябре 1921 года польские власти при­няли решение о высылке его главарей. В Варшаве остался комитет союза под председательством Е.С. Шевченко и представителем ЦК Д.В. Философовым. Глава же союза метался по европейским столицам в поисках средств для подрывной работы против своих заклятых врагов - большевиков, пока не обратил взоры на туманный Альбион. Двери этой великой державы ему помог приоткрыть старый друг, известный английский разведчик Сидней Рейли, друживший с военным министром Уинстоном Черчиллем. Последний поста­вил условие: до аудиенции с премьер-министром Ллойд Джорджем Савинков должен встретиться с советским полномочным представителем в Великобритании Л.Б. Красиным, неоднократно высказывавшим ан­гличанам такую просьбу.

Представитель РСФСР долго убеждал Савинкова прекратить борьбу против большевиков, а значит против России. При условии прекращения подрывной деятельности он мог бы поступить на службу в представительстве НКИД за границей, после чего должен был использовать свое влияние и связи на благо Родины, в частности, помочь получить заем в 10 миллионов фунтов стерлингов золотом для восстановления экономики страны. Савинков на предложения Красина ответил, что готов прекратить борьбу и начать работать на благо России, если большевики немедленно проведут в жизнь такие три условия: передадут верховную власть свободно избранным советам, ликвидируют ВЧК и признают мелкую частную земельную собственность 3 . Конечно, Савинков понимал, что его собеседник не имел полномочий не только для решения этих вопросов, но и для их обсуждения, поэтому довольно продолжительная встреча не дала результатов.

На следующий день Савинков, сопровождаемый Черчиллем, был принят Ллойд Джорджем. Высших британских чиновников интересовал вопрос, на каких условиях, по мнению Савинкова, можно было бы признать советскую власть. Матерый враг большевизма ответил, что он представляет огромную организа­цию, которая для признания советской власти выдвигает требования, высказанные Красину. Премьер согласился с изложенной Савинковым программой. Черчилль поддержал своего шефа и высказал пожелание, чтобы Савинков присутствовал на Каннской конференции в частном порядке, и в случае необходимости, дал бы разъяснения по русскому вопросу. В Каннах Савинков оказался ненужным, обещанных денег тоже не оказалось. В феврале 1922 года на следствии в ГПУ полковник М. Н. Гнилорыбов показал: «... мы поняли, что ставка Савинкова на Ллойд Джорджа и Англию безнадежно бита» 4 .

В Иностранном отделе ГПУ уже знали, что Савинков свои взоры обратил на Аппенинский полуостров. Разъезжая по столицам европейских стран в поисках денежных средств, Савинков в марте 1922 года встретился в Лугано (Швейцария) с Муссолини. В самом начале беседы русский националист стал пугать итальянского фашиста большевиками, которые, по его мнению, через Коминтерн раздувают новый революционный пожар в Италии. Дуче предложил Савинкову сотрудничество в Италии или в тех странах, где непосредственно затрагиваются ее интересы, например, в Югославии и сообщил, что руководство фашистов обеспокоено скорым прибытием советской делегации на Генуэзскую конференцию. Савинков согласился шпионить за членами делегации и сделать их пребывание невыносимым, но, по требованию Муссолини, отказался от подготовки террористических актов на итальянской территории. После встречи в Лугано отношение Савинкова к фашизму осталось весьма теплым: в фашизме он увидел спасение от большевизма 5:

Временами Савинков действовал нагло и дерзко. Еще до встречи с Муссолини, в феврале, он под фамилией Гуленко, журналиста из Константинополя, обосновался в Генуе. Связавшись с резидентурой Иностранного отдела ГПУ в Италии, он предложил свои услуги, представил ряд документов, в основном имевших историческое значение, по-видимому, из своего же архива. С «Гуленко» несколько раз встречался сам резидент и характеризовал журналиста исключительно положительно. Дошло до того, что Савинков чуть было не оказался в охране советской делегации, которую возглавлял Г.В. Чичерин. Только благодаря действиям берлинской резидентуры ГПУ он был разоблачен. О Савинкове-Гуленко были поставлены в известность итальянские власти и 18 апреля 1922 года он был арестован полицией 6 . В ГПУ возникла мысль потребовать выдачи арестованного в Генуе Савинкова как крупного террориста и уголовного преступника. 26 апреля заместитель председателя ГПУ И.С. Уншлихт направил письмо заместителю наркома по иностранным делам Л.М. Карахану, в котором поставил вопрос «о возможности проведения соответству­ющих дипломатических шагов для получения Савинкова ценою всех приемлемых для нас компенсаций» 7 .

Как свидетельствуют архивные материалы, Савинков для большевиков представлял собой наиболее активного и непримиримого противника, готового во имя своих политических амбиций действовать самыми крайними мерами. Человек, которого принимали высшие чиновники Англии, Франции, Польши и других стран, имевший связи со спецслужбами этих государств, был опасен для большевиков тем, что являлся необыкновенно деятельным, не только призывавшим к борьбе с советской властью, но и активно воевавшим с ней с оружием в руках. Его многочисленные резидентуры и вооруженные отряды представляли реальную угрозу молодой Республике, а призывы к террору против ее лидеров не могли не беспокоить властные структуры. ГПУ признало Савинкова основным противником и объявило ему непримиримую и беспо­щадную войну.

В мае 1922 года коллегия ГПУ приняла решение о создании Контрразведывательного отдела, на ко­торый возлагалась борьба с иностранным шпионажем, белоэмигрантскими центрами и подпольными контрреволюционными организациями на территории Советской России 8 . Сотрудникам КРО и суждено было поставить последнюю точку в биографии «артиста авантюры», как назвал Савинкова А.В. Луначарский. Уже 12 мая, на четвертый день создания, отдел издал свое первое циркулярное письмо «О савинковской организации» 9 . В письме КРО поставил вопрос о новом методе работы - создании легендированных организаций в среде савинковцев для достижение главной цели - ликвидации всего савинковского движения. Чекистов на местах предупреждали, что этот метод должен применяться с особой осторожностью «во избежание провокационных действий с нашей стороны».

Метод легендирования был удачно использован в ряде крупных агентурных разработок. Кто из сотрудников КРО является его автором, установить, к сожалению, в данное время не представляется возможным. Савинков стал одним из первых белоэмигрантских лидеров, попавшимся в расставленные КРО сети. Возникла идея легендировать в центре России широко разветвленную антисоветскую организацию под названием «Либерально-демократическая организация», сокращенно ЛД, которая, признавая необходимость активной борьбы с большевиками, «к политическому и индивидуальному террору, а тем более террору экономическому... относится отрицательно» 10 . На эту организацию и «клюнул» старый конспиратор. Руководство КРО (начальник А.X. Артузов, его заместитель Р.А. Пиляр, помощник начальника С.В. Пузицкий) и личный состав 6-го отделения (начальник И.И. Сосновский, его помощник Н.И. Демиденко, секретный сотрудник КРО по закордону А.П. Федоров, уполномоченные Г.С. Сыроежкин, С.Г. Гендин, помощник уполномоченного КРО ПП ГПУ по Западному краю И.П. Крикман) провели уникальную контрразведывательную операцию «Синдикат-2», которую до сих пор изучают в учебных центрах многих спецслужб.

Отметим удачный подбор сотрудников, осуществлявших разработку. Это были люди молодые, инициативные, образованные, преданные идеям революции. Деловая обстановка, энергичная и напряженная работа сочеталась с дружбой и товариществом. Простая структура КРО позволяла им, иногда уполномоченным по должности, обращаться с вопросами непосредственно к Ф.Э. Дзержинскому и В.Р. Менжинскому, которые курировали операцию. Им доверяло руководство, и они старались оправдать доверие, беря на себя решение очень сложных вопросов.

Успех разработки «Синдикат-2» с самого начала обеспечивался правильным использованием захва­ченных чекистами савинковцев Л.Шешени и М.Зекунова, умелой их обработкой и привлечением к сотрудничеству. Арест и ведение оперативной игры от имени близкого друга Савинкова полковника С.Э. Павловского, использование «втемную» эмиссара И.Т. Фомичева были классическими. В результате тщательной отработки легенды были внедрены в разработку самого Савинкова А.П. Федоров и Г.С. Сыроежкин, выезжавшие для этой цели за границу. Другие контрразведчики способствовали закреплению легенды о наличии подполья на советской территории. Определенную роль играла продуманная «деза» для польской разведки, в каналы деятельности которой удалось внедриться чекистам, а также тщательная отработка текстов докладов и писем, шедших из московского «подполья». Изобретательность и находчивость, выдержка и настойчивость сотрудников КРО обеспечили успешное завершение дела.

Операция так была искусно организована и проведена, что эмигрантские круги, несмотря на усилен­ные старания, не смогли найти явных следов и улик участия работников ГПУ в ее осуществлении. Они только гадали, кто провокатор, подозревали многих, в том числе Дикгоф-Деренталя, Фомичева, Павловского, но до сути так и не добрались.

Савинков и его попутчики были задержаны 15 августа 1924 года в Минске. 18 августа их поместили во внутреннюю тюрьму ОГПУ. Быстрое следствие провели сотрудники 6-го отделения КРО. Обвинительное заключение написал начальник отделения И.И. Сосновский. 29 августа Военной коллегией Верховного суда СССР Б. В. Савинков был осужден к расстрелу, но суд учел его чистосердечное раскаяние и обратился с ходатайством о смягчении меры наказания. ЦИК СССР заменил высшую меру десятью годами тюремного заключения».

Содержался Савинков во внутренней тюрьме ОГПУ. Чтобы облегчить душевное состояние и закрепить его на позициях признания и сотрудничества с советской властью, ему были созданы максимальные удобства нахождения под стражей. Он часто в сопровождении чекистов выезжал в город на прогулки, посещал рестораны и театры, встречался со знакомыми, занимался литературным трудом. Савинков несколько раз обращался через печать к лидерам белой эмиграции с призывом прекратить бессмысленную борьбу. Его объемное письмо «Почему я признал Советскую власть» печаталось в эмигрантской прессе, в газетах и журналах многих стран Европы. По разрешению Дзержинского он находился в одной камере с фактической женой - Л.Е. Деренталь; они обеспечивались книгами, продуктами, винами. Несмотря на льготный режим, Савинков очень тяготился положением человека, лишенного свободы, и просил освободить его досрочно из тюрьмы.

Утром 7 мая 1925 года он передал письмо на имя Ф.Э. Дзержинского, в котором снова просил освободить его из тюрьмы, а если это невозможно, то ответить «ясно и прямо, чтобы в точности знать свое положение». Затем в сопровождении Пузицкого, Сперанского и Сыроежкина отправился на прогулку в Царицынский парк. На Лубянку они вернулись в 22 часа 30 минут и в ожидании конвоя он рассказывал чекистам в кабинете №192 о своей вологодской ссылке. И вдруг в 23 часа 20 минут Савинков прыжком вскочил на подоконник и головой вниз выбросился в окно с пятого этажа. Прибывший вскоре начальник санитарной части ОГПУ М. Г. Кушнер в присутствии помощника прокурора РСФСР Катаняна констатировал смерть Савинкова.

Расследованием факта самоубийства по поручению Дзержинского занимался особоуполномоченный коллегии ОГПУ В. Д.Фельдман. В заключении он указал: «Савинков за последнее время тяготился своим положением человека, лишенного свободы, и неоднократно высказывал мысль, либо освобождение, либо смерть». И далее Фельдман писал, что «какой-либо халатности со стороны лиц, имеющих в данный момент обязанность его охранять, то есть Пузицкого и Сыроежкина или признаков этой халатности не усматривается и дознание подлежит прекращению» 11 .12 мая Дзержинский поручил Артузову составить текст для опубликования в печати о самоубийстве Савинкова, отредактировал его и направил на согласование Сталину 12 . 13 мая «Правда» опубликовала сообщение о самоубийстве Бориса Савинкова.

____________________

1 ЦА ФСБ РФ. Ф.1. Оп.5. Д.273. Л.42-47.

2 Там же. Д.Н-1791. Т.22. Л.17.

3 Там же. Д.Н-1848. Л.262-263.

4 Там же. Л.263; Д.Н-1791. Т.19. Л.233-235.

5 Там же. Т.8. Л.249; Ф.2. Оп.3. Д.119. Л.41-43.

6 Там же. Д.Н-1791. Т.17. Л.1.

7 Там же. Ф.2. Оп.3. Д.119. Л.49.

8 Там же. Ф.1 ос. Оп.6. Д.1. Л.49.

9 Там же. Ф.66. Оп.1. Д.28. Л.59-66.

10 Там же. Д.Н-1791. Т.7. Л.32-34.

1 1 Там же. Д.ПФ-9489. Т.1. Л.9.

1 2 Там же.Ф.2.Оп.3. Д.119. Л.141-142.

В.Н. ХАУСТОВ

(доктор исторических наук, профессор.

Академия ФСБ РФ)

НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОРГАНОВ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ В 1920-1930-е ГОДЫ

Основные теоретические воззрения руководителей советского государства о строительстве социализма в окружении капиталистических государств и неизбежности войны повлияли на организацию и направления оперативной деятельности органов государственной безопасности.

Высшее руководство страны определяло цели, задачи и направления деятельности внешней разведки. После поражения революционных выступлений в Германии, Болгарии, Польше и других странах, в подготовке которых наряду с Коминтерном участвовали ИНО ОГПУ и РУ РККА, оно отказалось от тактики непосредственного участия в попытках дестабилизировать внутриполитическое положение в ряде европейских государств. В феврале 1925 года на заседании политбюро ЦК ВКП(б) было принято решение о том, что «...ни в одной стране не должно быть наших активных боевых групп, производящих боевые акты и получающих от нас непосредственно средства, указания и руководство». Вся такого рода работа перекладывалась на коммунистические партии зарубежных стран 1 .

В середине 1930-х годов происходило формирование спецрезидентур. Сначала в ИНО, а затем при секретариате Наркомата внутренних дел была создана специальная группа «Яша», возглавляемая Я.И. Серебрянским. Основной задачей группы являлось осуществление диверсионных актов в глубоком тылу противника. Нелегальные резиденты спецгруппы готовили агентурную сеть, главным образом на период возможных военных действий. Перед ними ставились конкретные задачи: отработка методики осуществления диверсий с использованием принятого технологического процесса путем внесения в него изменений, вызывающих взрывы, аварии, пожары; отработка методики осуществления аварий энергетических устано­вок; конструирование приборов подрывного, отравляющего и зажигательного действия; создание руко­водства по методам проведения диверсии в тылу противника; подготовка кадров исполнителей; технико-экономическая разработка диверсий и конкретных объектов диверсии. В процессе создания глубоко законспирированных специальных групп, которые должны были действовать только в случае войны, ставилась задача привлечения национальных кадров для активных действий в своих странах.

В период 1920-1930-х годов отношения между военной и политической разведками складывались на принципах сотрудничества и отчасти соперничества. Провалы по линии военной разведки в начале 1930-х годов потребовали усиления их взаимодействия. По решению политбюро ЦК ВКП(б) в мае 1934 года более двадцати сотрудников ИНО ОГПУ были направлены для работы в РУ РККА. Начальник ИНО А. Артузов стал заместителем начальника Разведывательного управления. Начальниками ведущих отделов - 1-го (западного) и 2-го (восточного) - были назначены его ближайшие соратники О. Штейнбрюк и Ф.Карин. На взаимоотношения двух разведслужб негативное воздействие в данный период оказывал тот факт, что одно из подразделений ГУГБ НКВД СССР, куда входил организационно Иностранный отдел, а именно Особый отдел, выполнял директивы Центра о поиске «врагов народа» в Разведуправлении. В период с 1937 по 1940 годы были арестованы и расстреляны шесть начальников и исполняющих обязанности начальников воен­ной разведки.

Одновременно объективные интересы международной политики, проводимой СССР в этот период, способствовали усилению совместных действий РУ РККА и ИНО ГУГБ НКВД. Так, в ходе оказания помощи республиканской Испании совместно проводились операции по закупке оружия в третьих странах. Разведуправление использовало широкие возможности одного из опытнейших работников Иностранного отдела «Аргуса», имевшего связи в европейских торговых кругах и привлеченного Артузовым для приобретения и переправки в Испанию стрелкового оружия и самолетов. Во взаимодействии друг с другом две спецслужбы проводили диверсионные рейды в тылу франкистской армии.

Работники резиденту? Иностранного отдела при осуществлении контрразведывательной деятельности оказывали помощь военной разведке в предотвращении провалов. В одном из спецсообщений от резидента ИНО в Японии содержались сведения, полученные из жандармского управления, о лицах, подозреваемых в разведывательной деятельности в пользу СССР. Среди них оказались два человека, связанные с резидентом военной разведки. Связь с ними была срочно прекращена.

Между двумя ведомствами существовала и конкуренция. Можно согласиться с оценкой, данной невозвращенцем Г. Агабековым, который писал: «Отношения Разведупра с ОГПУ официальные. Они заключаются в обмене информацией и материалами. ОГПУ часто конкурирует с Разведупром...» 2 . Конкуренция была особенно заметна по линии военно-технической разведки. Руководство НКВД СССР на всем протя­жении предвоенного периода, особенно с 1937 года, усиливало задания по получению информации о военной технике и различных видах вооружений. Спецсообщения о добытых материалах, адресованные И.В. Сталину, В.М. Молотову, К.Е. Ворошилову, были призваны показать значимость политической разведки в укреплении обороноспособности страны и боеготовности Красной Армии. Резидентуры в Чехословакии, Англии, США сообщали о чертежах нового танка завода «Шкода», 14-ти дюймовых орудий английских линкоров, новейших разработках по субстратосферным самолетам фирмы «Локхид».

Помимо конкуренции, в определенной степени сохранялось неравноправное положение спецслужб, которое объяснялось контролем со стороны резидентур ИНО над резидентами военной разведки. Поскольку официально в задачу внешней разведки органов госбезопасности входило и наблюдение за советской колонией в различных учреждениях, то сюда попадали и резидентуры РУ РККА, которые таким правом не обладали.

Внешняя разведка органов государственной безопасности соприкасалась с Коминтерном, имевшим самостоятельные направления деятельности за рубежом. Исполнительный комитет Коммунистического Интернационала, являвшийся идейным и организационным центром международного коммунистического движения, руководил как легальной, так и нелегальной деятельностью компартий в различных странах. Всю техническую работу по подготовке сотрудников Коминтерна для выполнения различных заданий за рубежом, включая снабжение документами, спецсредствами, организацию радиосвязи, шифровального дела, возглавлял в этот период секретарь ИККИ М.А. Трилиссер-Москвин. Главное значение имел опыт, накопленный им за время руководства Иностранным отделом ОПТУ. Подготовку нелегальных работников осуществлял Отдел международных связей (ОМС), а затем Служба связи (СС) Коминтерна, которым руково­дили бывшие профессиональные сотрудники разведслужбы А.А. Абрамов-Миров, Б.Н. Мельников. Изго­товление документов, обучение шифровальному делу, радиосвязи базировалось на использовании опыта и техники соответствующих специальных отделов ИНО ГУГБ НКВД СССР.

Главная форма взаимодействия внешней разведки органов госбезопасности и Коминтерна заключалась в том, что коммунистические партии за рубежом являлись мощной вербовочной базой для разведслужб СССР. Десятки тысяч коммунистов во всем мире считали своим интернациональным долгом оказа­ния помощи первому в мире пролетарскому государству, заявившему о построении общества, в котором должны были реально воплотиться в жизнь самые гуманные идеалы человечества.

В аналитическом докладе, подготовленном представителем разведки РОВС в Болгарии капитаном Фоссом, при анализе деятельности разведслужб Англии, Франции, Германии и СССР, на наш взгляд, правильно отмечается важнейшая особенность организации разведывательной деятельности в Советском государстве: «Интернациональный характер Советского Союза обеспечивает ему как бы его филиалы почти повсеместно в лице коммунистических организаций в тех государствах, где открытое существование их допускается законом. Да и в тех странах, где открытое существование их воспрещено, все равно СССР может базироваться на тайных коммунистических организациях, поддерживаемых интернациональными органами в виде Коминтерна и МОПРа, базирующихся на Советский Союз. Широко раскинутая по всему миру коммунистическая сеть, конечно, сильно облегчает работу тайной советской разведки» 3 .

В вербовочной работе до конца 1940-х годов разведывательные службы делали ставку на коммунис­тов и сочувствующих коммунистическому движению, хотя в тридцатые годы были внесены существенные коррективы. В мае 1934 года при обсуждении в политбюро ЦК ВКП(б) вопроса о разведывательной работе было принято решение о запрещении вербовок коммунистов в стране пребывания.

Деятельность контрразведывательных подразделений органов госбезопасности НКВД СССР способствовала тому, что на территории советского государства в течение 1920-1930 годов антибольшевистские эмигрантские организации и иностранные спецслужбы не осуществили ни одной акции непосредственного подрыва экономического потенциала. Разведывательная деятельность проводилась ими, главным образом, с легальных позиций.

До середины 1930-х годов продолжалось легендирование антисоветских организаций, с позиций ко­торых проводились оперативные игры. К числу наиболее крупных из них можно отнести легендированные разработки «Академия», «Консул», «Мечтатели», «Кларнет-5». Важной особенностью всех оперативных игр являлось то, что непосредственные выходы на разведывательные центры иностранных государств не практиковались. Контакты с иноразведками осуществлялись через эмигрантские центры. Легендирование антисоветских организаций позволяло контрразведчикам держать под контролем каналы проникновения, выявлять агентуру и связи иноразведок на территории СССР.

В период массовых репрессий был найден не лучший способ пресечения разведывательной работы иностранных государств с легальных позиций. 10 октября 1937 года с санкции политбюро ЦК ВКП(б) принимается оперативный приказ №00693. Исходя из установки, что все посольства и консульства являются базами иноразведок, сотрудникам КРО предлагалось «немедленно арестовывать всех советских граждан, связанных с личным составом диппредставительств и посещающих их служебные и домашние помещения». Режим работы рекомендовался такой, чтобы обеспечить «беспрерывное наблюдение» за всеми сотрудниками посольств Германии, Японии, Италии, Польши». Практически в приказе ставилась задача полной изоляции представительств указанных стран. Неудивительно, что после этого в СССР был закрыт целый ряд консульств.

Значительные трудности для советских контрразведчиков и широкие возможности для усиления разведывательной деятельности с легальных позиций появились у германских спецслужб после подписания в августе 1939 года советско-германского пакта о ненападении и последующих торгово-экономических соглашений. Созданные различного рода комиссии по переселению немцев в Германию с территорий, ото­шедших к СССР, значительно возросшее количество торговых делегаций использовались спецслужбами противника для проведения разведки с легальных позиций. Например, сотрудник «Абверштелле-Краков» - германского разведывательного органа на территории Польши - Демель в 1939 году являлся членом комиссии по переселению. Офицер связи между «Абвером» и румынской разведкой «ССИ» Странский отмечал, что летом 1940 года, в момент воссоединения Бесарабии с Молдавией, были созданы резидентуры в Кишиневе и Аккермане. В январе 1940 года среди членов германской торговой делегации был выявлен с помощью РУ РККА кадровый сотрудник спецслужбы Германии. КРО УНКВД Ленинградской области обратил внимание на то, что германские торговые суда стали систематически садиться на мель вблизи Кронштадта - главной военно-морской базы на Балтийском море, хотя в предшествующий период такие факты не наблюдались, поскольку фарватер был всесторонне изучен. Весной 1941 года нарком госбезопасности В.И. Меркулов докладывал В.М. Молотову о намечавшейся поездке военных атташе Германии, Венгрии, Болгарии и Финляндии во внутренние области СССР и отмечал, что поездка используется явно в разведывательных целях. Нарком иностранных дел санкционировал: «Разрешение пока дать только немцам (об остальных сказать - рассматривается)» 4 .

Необходимо отметить, что центр тяжести в работе по пресечению шпионской деятельности инос­транных спецслужб в течение 1939-1940 годов перемещается на территорию Западной Украины, Западной Белоруссии, республик Прибалтики, вошедших в состав СССР. В этих регионах число арестованных органами госбезопасности возрастает с 40 до 62 процентов от общего количества, хотя там проживало чуть более 10 процентов населения СССР.

В экономической сфере жизни общества органы госбезопасности активно использовались государством как один из важнейших рычагов хозяйственного строительства. Значительные объективные трудности создания мощного экономического и оборонного потенциалов страны привели к тому, что их возникновение обусловливалось или «вредительством» буржуазных специалистов, или происками иностранных разве­док. Именно этими причинами на протяжении 1920-1930-х годов на показательных процессах объяснялись срывы производственных заданий, невыполнение плановых показателей («Шахтинское» дело, дело Промпартии и др.). В целом на протяжении исследуемого периода количество лиц, арестованных органами государственной безопасности за вредительство и диверсию, составляло от двух до пяти процентов от общего числа арестованных, в период же массовых репрессий эта цифра возросла до тринадцати.

Органы государственной безопасности также выявляли факты, свидетельствовавшие о разложении управленческого аппарата и сотрудников общественных организаций. Десятки тысяч рублей были похищены в 1935 году руководителями ЦК профсоюза работников Наркомтяжпрома. Чиновники из Комитета заготовок СНК за счет государственных фондов сумели построить для личного пользования в Подмосковье целый дачный поселок, о чем Г.Г. Ягода доложил В.М. Молотову.

Смена экономического курса в конце 1920-х годов, усиление административных методов руководства экономикой сопровождались прямым насилием, особенно над крестьянами. Органы госбезопасности стали составной частью механизма внесудебной репрессии как средства экономических преобразований в деревне. После завершения политики сплошной коллективизации высшее руководство страны продолжало напрямую использовать органы государственной безопасности в хозяйственном строительстве. Прежде всего, важно выделить их работу в деревне. В процессе укрепления колхозов и совхозов были созданы чрезвычайные органы - политотделы МТС и совхозов. По решению политбюро ЦК ВКП(б) заместителями начальников политотделов назначались сотрудники органов госбезопасности. На них возлагалась задача борьбы с контрреволюционными проявлениями в деревне. Курс на организационно-хозяйственное укрепление колхозов подкреплялся мерами чрезвычайного характера. Органы госбезопасности привлекались и к решению проблемы сохранения и распределения собранного урожая зерновых. На основании совместного приказа НКВД СССР и Комитета заготовок при СНК СССР комендантами элеваторов и заготпунктов «Заготзерно» назначались сотрудники НКВД. В совместном приказе этих ведомств от 27 июля 1934 года указывалось: «Коменданты элеваторов и заготпунктов подчиняются краевым, областным управлениям НКВД и работают на правах помощников заведующих элеваторами и заготпунктами и ведут специальную работу по охране зерна, борьбе с хищениями и потерями зерна и руководят сторожевой и противопожарной охраной». Службе государственной безопасности отводилась роль карательного органа в ходе переустройства сельского хозяйства. В процессе проведения хозяйственно-политических мероприятий оперработники управлений НКВД, являясь членами бюро обкомов и крайкомов ВКП(б), по заданию партийных органов часто выступали в роли уполномоченных, например, в период посевных и уборочных кампаний.

Советское руководство использовало спецслужбу и для ликвидации любых форм противодействия ходу движения за повышение производительности труда. С конца 1935 года и в течение всего 1936 года органы госбезопасности, применяя свои специальные методы, вели активную работу по развитию стахановского движения, о чем начальник Секретно-политического отдела Г.А. Молчанов отчитывался в регулярных спецсообщениях на имя И.В. Сталина и В.М. Молотова, секретарей ЦК ВКП(б) и наркомов. Арестам подвергались рабочие и служащие, высказывавшие «контрреволюционные суждения» о том, что стахановское движение свидетельствует о «невиданной эксплуатации рабочего класса», что в результате его снижаются расценки, а в итоге все это ведет к понижению материального уровня жизни рабочих.

Не менее важной составной частью деятельности органов госбезопасности являлось укрепление мо­рально-политического единства советского общества. Постоянно выявлялись и пресекались факты, дестабилизировавшие обстановку в стране, вызывавшие социальную напряженность в обществе, массовое недовольство населения. Например, нарком внутренних дел Казахстана С.Ф. Реденс оперативно сообщал В. М. Молотову о фактах несвоевременной выдачи, задержки на несколько дней, а иногда и месяцы заработной платы. Нарушения в хлебозаготовительной политике, приводившие в 1937 году к людоедству, самоубийст­вам среди колхозников в Сибири, незамедлительно становились известными не только местным советским и партийным органам, но и высшему руководству страны.

Однако главное воздействие на морально-политическое состояние общества органы госбезопасности оказывали через пресечение любых попыток подвергать сомнению, критиковать теоретические установки правящей коммунистической партии и практику строительства социализма. Господство марксистско-ленинской идеологии в обществе утверждалось путем подавления любого инакомыслия. Партийная оппо­зиция, которая являлась, по мнению ряда исследователей, главным объектом преследований со стороны органов госбезопасности, не представляла реальной угрозы. Во второй половине 1930-х годов бывшие видные деятели правящей ВКП(б) и лидеры различных оппозиционных партий не создали ни одной реальной группировки и не выдвинули программу действий, которая представляла бы собой альтернативу проводимому курсу сталинских преобразований в СССР. Фальсифицированные процессы 1936-1938 годов, подготовленные органами госбезопасности по личному указанию Сталина, были направлены в значительной мере на то, чтобы обосновать происками врагов трудности и провалы в хозяйственном строительстве, низкий рост уровня материального благосостояния народа. Борьба с ними выдвигалась в качестве необходимого элемента сплочения общества, поддержания его единства в условиях капиталистического окружения и возможного начала войны. Бывшие лидеры были сломлены, верили, что им сохранят жизнь и послушно выполняли все указания следователей. Например, в конце февраля 1938 года Н.И. Ежов при встрече с Н.И. Бухариным накануне процесса заявил, что тому нечего беспокоиться, так как «его точно не расстреляют».

На протяжении всего предвоенного периода органы государственной безопасности выполняли установки правящей партии. В своей деятельности они руководствовались теми принципиальными положениями, которые принимались только на заседаниях политбюро ЦК ВКП(б), в котором решающая роль принадлежала И. В. Сталину.

______________________

1 АПРФ. Ф.3. Оп.50. Д.32. Л.39-40.

2 ГАРФ. Ф.5881. Оп.1. Д.701. Л.83-84.

3 ЦА ФСБ РФ. ЛД № 6150. Т.10. Л.448.

4 Там же. Ф. 3 оc. Оп.8. Д.1. Л.28.

Б.Г. СТРУКОВ

(кандидат исторических наук, доцент.